Когда дипломаты покатили из Ораниенбаума обратно в столицу, посол
веско заметил Понятовскому:
- На великого князя Петра я не поставлю и пенса. Это человек,
которого в Англии звали бы просто - шут! И я не ошибусь, если скажу: ему
никогда не бывать на престоле...
Вильяме тут же, на рывке кареты, схватил своего атташе за нежную
ляжку и больно стиснул ее в цепких пальцах.
- Мой юный друг, - сказал посол учтиво, - вы можете помочь своей
несчастной отчизне... Положение в мире серьезно. И парламент моего короля
не для того сорит деньгами, чтобы ваша бесподобная красота прозябала в
бесполезном целомудрии!
Понятовский вспыхнул от стыда:
- Чего вы еще желаете от меня, сэр?
- Сущую ерунду, - успокоил его старый циник. - Когда великая княгиня
увлечет вас в тень алькова, не зовите на помощь свидетелей. Любовь, как и
политика, не терпит яркого света... А любовь движет дворами, дворы же
двигают политику, политика двигает солдат, армии вершат судьбы мира!
- Вы, как всегда, шутите, сэр?
- Поверьте мне: вас ждет прекрасное будущее.., шутя!
Атташе стыдливо промолчал. И только за Мартышкиной деревней, когда
забелели в садах дачи вельмож "Ба-ба" и "Га-га", Понятовский вдруг
неожиданно признался Вильямсу:
- В одном вы правы, сэр: глядя на нее, я не страшусь даже Сибири...
Но разве это возможно? Кто я? И.., кто она?
На что Вильяме ответил - с равнодушием:
- Вы - мужчина, она - женщина, и нечего вам бояться...
***
Английская дипломатия была первой "женщиной", которая сумела оценить
бесподобную красоту юного польского космополита. Сейчас нам трудно
сказать: был ли этот шаг предрешен английской политикой заранее, еще в
Лондоне, или это результат случайных совпадений, как вдохновенный экспромт
посла Вильямса!
ГРАНИЦА НА ЗАМКЕ
Старинный рецепт гласит: "Возьми дырку, окружи ее бронзой, и ты
получишь пушку!" Примерно так было и с де Еоном: взяли его, окружили
тайной, и получился дипломат для королевских секретов. Словно горошина на
тарелке, катался он теперь между Тамплем и Лиль-Аданом, этой загородной
резиденцией принца Конти, и принц твердил ему:
- Пусть Елизавета знает: я молод! я храбр! я красив! Мне нужна от
этой женщины либо ее рука, либо корона Кеттлеров на престол Курляндии,
либо жезл русского маршала...
Де Еон понемногу примирился с судьбой. Да и стоит ли огорчаться, если
такой авторитет, как Вольтер, и тот не брезговал шпионскими поручениями
королей. Мало того, сам на них набивался...
Сближение Версаля с Веной, подготовленное трудами Кауница, уже
наметилось, и Людовик поторапливал своих агентов. Дуглас должен был
отправиться в Россию. В один из дней его тайком провели в комнату, наглухо
обитую сукном; невзрачный человек поднялся ему навстречу.
- Меня зовут Терсье, - сухо поклонился он. - Меня вы должны слушаться
так же, как и принца Конти... Король позволяет вам отправить из Петербурга
только одно письмо! Шифр ваш несложен. Отвечайте же быстро, без
промедления... Первое: английский посол Вильяме?
- Черная лисица, - ответил Дуглас, не подымая глаз.
- Значение англичан в Санкт-Петербурге растет?
- Лисица подорожала.
- Тридцать тысяч русских солдат в Ливонии?
- Пятнадцать шкурок я уже выслал.
- Но русская партия Шувалова влияет на императрицу...
- Горностай в большой моде, - отвечал Дуглас без запинки. - В случае
же усиления в Петербурге влияния графа Эстергази, посла Австрии, я
ссылаюсь на дешевые волчьи шкуры.
- Справедливо, сударь! Но соболь вдруг в цене упал...
- Это значит, что канцлер Бестужев пошатнулся.
- Хорошо. - Терсье одарил его бледной улыбкой. - Особое же ваше
внимание - взгляд на Турцию через окна петербургских дворцов. Поняли?
Король Франции ныне обеспокоен постройкою русскими крепостей на границах
султана... Если же вас постигнет неудача, пишите в Париж через Стокгольм
всего три слова: "Муфта уже куплена". Помните: если попадетесь в лапы
русской инквизиции, мы отказываемся от вас; Франция и король вас не знают.
А вот вам и подробная инструкция!
Инструкция была написана столь бисерным почерком, что умещалась на
дне черепаховой табакерки: в переговоры не вступать, но держать глаза и
уши раскрытыми; особое внимание обратить на двух человек при дворе - Ивана
Шувалова н вице-канцлера Михаила Воронцова - эти люди желают союза с
Францией! Дуглас, под видом скучающего геолога-дилетанта и библиомана,
отправился в опасное путешествие.
А тем временем тайком от министерства, под наблюдением того же
Терсье, ловко работали три подмастерья - портной, сапожник и переплетчик.
Первый вшивал в дамский корсет текст полномочий за подписью короля; второй
заколотил в каблук женской туфельки ключ к шифрованной переписке; третий
переплел в кожу томик Монтескье "О духе законов", в котором только один де
Еон мог отыскать тайники для хранения переписки между Елизаветой и
Людовиком (если эта переписка возникнет).
Вслед за Дугласом, неторопливо нагоняя его, отправился в дорогу и де
Еон. Впрочем, правильнее писать: отправилась, ибо де Еон ехал в Россию под
видом женщины. Роскошные туалеты, в которых защеголял наш адвокат, были
справлены под наблюдением принца Конти, знавшего, как надо женщине
одеваться, чтобы она нравилась мужчинам!
***
Дуглас петлял по Европе, словно заяц, заметая свои следы. Он посетил
Вену, откуда завернул в Богемские леса; в Силезии осматривал копи, выказав
немалые познания в рудном деле, и, быстро прошмыгнув через Польшу, вдруг
вынырнул в Данциге; здесь Дуглас заявил, что отплывает в Швецию, после
чего пропал - и появился в Ангальт-Цербстском княжестве, где и дождался
прибытия де Еона - "своей милой племянницы".
Тронулись сообща далее - безголосые, хитрые, зоркие. За мызою Кальви,
этой первой курляндской станцией, уже не было еврейских корчм, -
потянулось хорошее шоссе, огражденное ровными канавами. Край показался де
Еону хлебным. Деревни краснели кирпичом и черепицей. Вечером "дядя с
племянницей" въехали в чистенькую Митаву - столицу Курляндского
герцогства, правитель которого, Эрнст Иоганн Бирон, отсиживался тогда в
ярославской ссылке как преступник.
Остановились в гостинице "Под черным орлом". На окраине Митавы - за
рекой Аа - чернел древний замок, окруженный рвами с затхлой водою.
- Вон, вон! - показал Дуглас в окно. - Вон и русские...
Оживленно беседуя, мимо гостиницы прошли солдаты, ведя в поводу
двугорбых верблюдов с кладью. Потом над притихшей к вечеру Митавой
раздался дружный и дикий вой:
- Хаю-ю.., хой-хой-хой!
Взметая пыль, пролетела под окнами конница. Пестрели халаты калмыков,
щетинились острые копья, болтались у седел колчаны со стрелами. Было
что-то неукротимое и яростное в этом набеге маленьких задорных лошадок с
раскосыми всадниками.
- Оказывается, из окна можно много увидеть! - хмыкнул Дуглас. -
Смотрите, вон идут новые войска Елизаветы...
От водопоя на Гроссбахе, напоив лошадей у замка ливонских
крестоносцев, проплыли через Митаву величавые и гордые пандуры - пух и
перья, усы и золото, блеск и гордость! А в стременах, кованных из чистого
серебра, торчали босые черные пятки. Это были сербы, хорваты, черногорцы и
болгары, которых Россия приняла под свои знамена как эмигрантов, бежавших
от насилия турок и австрийцев... Славяно-сербские легионы! Они тоже стояли
на рубежах России, неся кордонную службу.
Лакей принес путникам свечи и белье, посоветовал:
- Обменяйте деньги. За Ригою вы сразу много потеряете при обмене, ибо
Россия очень высоко ставит свой рубль.
Итак, переехав Аа, завтра они уже будут в таинственной и варварской
России. Дуглас побывал в меняльной лавке. В сарае, настежь раскрытом на
улицу, сидел русский купец со смышленым лицом. Он заговорил по-французски,
но Дуглас ответил ему по-немецки. Перед менялой качался колченогий стол,
на котором горками были разложены дукаты, голландские червонцы, серебро
рублей, темная от времени медь; отдельно лежало на досках тяжелое и
тусклое русское золото.
- Давно ли из Парижа, сударь? - любезно спросил купец.
- Я не француз, - заверил его Дуглас. Меняла взял с него три процента
в свою пользу.
- Ну, значит, - сказал он, - и в Данциг дошла эта глупая мода: букли
короткие, полы кафтана срезаны.
- Вы ошибаетесь: я никогда не был в Данциге.
- Да? - нисколько не удивился меняла. - А по каким делам, сударь,
изволите жаловать в Россию?
- Еду по совету врачей, дабы использовать благодеяния холодного
климата...
Купец кривенько усмехнулся:
- А вы эскулапам не верьте: в Петербурге ныне жара... Дуглас
Перумов Ник
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Журавлев Владимир
Сертаков Виталий