даже понять можно.
лючок для угля. Узенький, но как раз под твои плечи. Да ты не
обижайся, сейчас не до этого. Ты как вывалишься в лючок, ногами
толкайся от стены и ползи прямо вперед, никуда не сворачивай, пока не
упрешься в стояки метеоприборов. Там морозно. Я, думаю, луна. Оно и
хорошо - видней будет. Только ты, Вовка, не торопись. В таком деле
суетливость ни к чему. Лучше лишний час проваляться в снегу, чем
завалить дело в одну минуту. Фрицы нас, сам видишь, не очень караулят,
знают - куда нам бежать? Но ты себя этим не утешай. Сразу от
метеоплощадки бери вправо, вались в овраг, не ошибешься. Чеши по
оврагу, упрешься в Каменные столбы, торчат там такие, как
растопыренные пальцы. Это и есть выход на Собачью тропу. Я бы тебя
отправил берегом, но это обходить Двуглавый, лишние двадцать
километров, опять же по снегу. А Собачью тропу начисто выметает
ветром, часа за четыре, как по коридору, дотопаешь до Угольного.
Только на выходе, братан, не суетись. Прикинь, где палатка. Не дай
тебе бог проскочить мимо. В тундре одичаешь прежде, чем придет помощь.
невесело. - И спросил: - Антенну натянешь? Питание подключишь? В эфире
не растеряешься?
или фрицы переговариваются?
ругательство, что даже Лыков хмыкнул.
Железяки от ветряка. Ящики с геологическими образцами, еще с лета.
Чего ты ревизуешь меня?
сдвинуть их было невозможно. Слышь, - через силу усмехнулся он, -
фрицы нам стукнут утром, а мы в ответ: рано еще, дайте выспаться!
подрывать? Им же спокойнее - сидим взаперти. А нам и нужно, чтобы они
считали: мы все здесь сидим! А то, если кинутся за Вовкой, он от них
не уйдет. Так что ты попотей, Коля! У нас сейчас вся надежда на тебя,
Коля! Ты сейчас самый нужный нам человек. Мы с Римасом не помощники, а
Вовке пора.
Иванович. - Я китайскую стену воздвигну, к нам сам Гитлер не сумеет
войти. А вам я шкуры достану, чтобы ночью не поморозиться. Вот только
лючок очищу, вот только выпущу Вовку на волю.
осыпалась крошка.
оставишь по левую руку. Вдруг там торчит фриц - ты спокойнее, не шуми.
И не суетись на Собачьей тропе. Там, как на Луне, все повымерзло.
Камни скользкие. Ногу потянешь, колено выбьешь - один останешься. Мы
тебе не подмога. Сгинешь в ночи. Так что, следи за собой...
нарушил, так что искупай вину. Идти тебе до Угольного, так мы называем
разрез. Найдешь палатку, ты в ней уже грелся, натянешь антенну,
выйдешь в эфир. Больше ничего. Это опасное дело, Вовка, но ты ведь сам
хотел опасного дела. Ты стране, не только нам, можешь помочь. У нас
погоду воруют. И помни, никаких отклонений! Даже если появится перед
тобой "Мирный", ни на секунду не отвлекайся от дела. Это приказ!
в эфир, голоси открытым текстом, тут не до шифровок. Всем, всем, всем!
На остров Крайночной высажен фашистский десант! Срочно уведомите
Карский штаб. И наши фамилии: Краковский, Лыков, Елинскас. Запомнил?
деликатный, он тебе еще не все сказал. Если свяжешься с какой-нибудь
станцией, отключайся сразу, минуты лишней не торчи в эфире. Фрицы тебя
с ходу запеленгуют. Так что, волоки рацию в скалы и сам отсиживайся в
стороне. А если случится - один останешься, помни: это ты, а не они,
хозяин острова. И все тут твое. Хоть раз в сутки, но выходи в эфир со
сводкой, если они не переколошматят приборы. Место у нас больно важное
- половина циклонов идет через Крайночной. С приборами справишься.
Как-никак, сын полярников. - Он сплюнул и позвал: - Как у вас, Николай
Иванович?
Вон как свежестью тянет!
избу. Веди пацана!
я весь, измараю тебя. Ползи, друг Вовка, в лючок. Тихо, вперед головой
ползи. Да подожди, не рвись. Почему ты без рукавицы? Потерял? Вот мою
возьми. Я ее сам шил.
темного, ударившего в глаза ветра.
изнутри заваливал лаз.
руками. Ни огонька, ни звука.
что-то металлическое.
взять... Где овраг?.."
его в снег, жарко дохнуло в лицо.
мохнатой, жадно дышащей в лицо морды.
лишь повизгивал слабо, как щенок, и лез, лез мордой в Вовкино лицо,
лез под мышки, толкался носом в карман.
в лицо, а он тащил его за мохнатый загривок, шептал:
наши, Белый? - Не к месту, не ко времени спросил, но плевать ему было
на место и время.
Вовке, повезло. Впервые за этот тяжкий день он почувствовал
уверенность.
Мы дойдем!
когда в чернильной нехорошей тьме, мертвенной, холодной, смутно
проявились перед ним растопыренные каменные пальцы, еще более смутные,
чем царящая вокруг пронзительно ледяная тьма, он сразу сообразил, это
и есть Каменные столбы, это и есть выход на Собачью тропу, которая
пугала его одним своим названием. Зато по тропе он мог идти в рост, ни
от кого не прячась.
Глава шестая. СОБАЧЬЕЙ ТРОПОЙ
1