а уши медленно покраснели. - Оставим это. Поговорим о другом. Хотя, вижу,
вам гораздо интереснее было бы потолковать о том, чистил ли я сегодня зубы.
положено быть бровям. - Ваш возраст, как и моя щетина-вполне
производственные факторы. Разве нет? И если уж вы взялись в пожарном
порядке воспитывать меня... Ну, ладно... Так вот, о воспитании... Я уже
говорил вам, что на строительстве не ведется воспитательная работа. Она
подменена разносами, выговорами. А воспитательная работа необходима,
поскольку здесь кет ни города, ни девушек.
прискорбный. Но он подтверждает мою правоту. В нем, как в фокусе,
отразилась вся ваша воспитательная работа. Вернее, ее результаты.
Нет в достаточном количестве ни плакатов, на лозунгов, ни призывов... В
итоге частые нару"
произойдет несчастный случай. И отвечать будете вы.
предлогом, что они были, так сказать, не совсем трезвы. Что ж, вы
поступили правильно...
будущем.
Следит за своей внешностью.
положение. И потом... Поскольку не следят за своей внешностью, они не
пользуются доверием руководства. Их снимают с рабочих мест и отправляют
домой чистить зубы.
Вам ли это объяснять! Бич стройки - неорганизованность. Работа служб не
согласована. Отсюда-частые простои бригад, машин, механизмов. Водители не
знают, что затевают на баржах, ремонтники не знают планов водителей,
газосварщики...
чтобы обеспечить их газом.
Ведь пока вы у нас начальник, я ничего не напутал?
что вы мне здесь рассказали, изложить на бумажке и отдать машинистке. Она
у нас редактор стенгазеты. У нее вечно не хватает материалов.
отправить-решу сам.
поднялся. - Хочу только добавить... Вы должны быть очень осторожны,
Николай Петрович. Другой начальник мог бы рассчитывать на снисхождение...
Вы-нет. Что бы ни случилось, в Министерстве сразу вспомнят про ваш
возраст. И в этом увидят главную причину срыва. Вы, Николай Петрович,
имеете право только на победные рапорты. Но стройка не бывает без
неожиданностей, верно? Эх, Николай Петрович, уходить вам надо, самому
уходить, пока не поздно. Не дожидаясь оргвыводов. Самому.
Куражась, он поклонился у двери, отчего лицо его тут же налилось кровью, и
церемонно вышел.
И кто знает, не надеялся ли он, что я стану бросать ему вслед папки с
бумагами? Наверно, это дало бы ему право уважать себя. Если меня
ненавидят, значит, я сильный-какое прекрасное оправдание ничтожества! Да,
дурные наклонности не живут в одиночку. Стоит появиться у человека
слабости, и она тут же тащит за собой трусость, приспособленчество, не
успеешь оглянуться, как зависть вселилась, подлость стучится... Утешает
хотя бы то, что и добрые чувства, как я замечаю, не бывают
одинокими-порядочность не расстается с честностью, мужество не ссорится с
великодушием, все рядышком, за одним столом...
уволить можно в любой момент, причин для этого более чем достаточно... Что
же движет им, где мотор? Изменила выдержка? Слишком долго сидел под
одеялом? Ему тоже шестой десяток... И нет за душой ничего! Скольких же
людей он считает виновниками неудавшейся жизни! Несчастный, слабый человек!
поражением? А его сегодняшняя наглость-это наглость обреченного. Он потому
вел себя столь отчаянно, что ничем не рисковал. Положение в нашем
маленьком, замкнутом обществе, стройка-все это не имеет для него никакой
ценности.
драться? Молиться не на что? Какая беспросветная жизнь! А я-то, я, дубина
неотесанная, в упоении стройкой, тайфунами, миллионами и годами несся, не
замечая стоков вокруг себя! Стонет Хромов, съедаемый сознанием
собственного ничтожества... Стонет Нина, зная, что ее парня посадят на
несколько лет... Но неужели я исторгаю лишь счастливый, беззаботный смех?
Мои стоны никто не слышит. И дело не в начальственном честолюбии.
Застонать вслух, значит, проявить слабость-роскошь, которую я нг могу себе
позволить".
Только колеса у него были не стальные, а на шинах, за два года они
полностью ушли в зыбкпй песок. От вагона к сараям тянулся щербатый
частокол забора, рядом в беспорядке громоздились пустые ящики из-под
тушенки, круп, макарон. Выкрашенный темно-зеленой, такой железнодорожной
краской, этот вагон, его покатая ребристая крыша с вентиляционными
грибками, тамбур со ступеньками, закругленные углы окон не раз наводили
Панюшкина на мысль, что опять едет он в поезде еще на одну окраину страны,
а состав лишь на минуту остановился у полустанка-вот-вот дернутся и
поплывут вагоны. И снова понесутся мимо окон заснеженные сопки,
раскаленные на солнце барханы, дюны, зеленые стены тайги, замелькают
мосты, одинокие избы, замелькают неподвижные стрелочники с желтыми
флажками - Панюшкина всегда почему-то трогали эти люди, стоящие вдоль
дорог.
остановка.
месте в углу сидел Панюшкии. Напротив устроился Белоконь.
вынимая из портфеля бланки протоколов, - прости меня, грешного, что
подловил тебя в этом несуразном месте!
тебя сейчас за дверь-они тут же, как воронье, налетят, а?
Панюшкин, - ты вот один собираешься допрашивать, а через час у меня
начнется перекрестный допрос. Помилосердствуй! Давай просто потолкую.!, по
свободе запишешь, что найдешь нужным, а я потом прочту и подпишу. А?
Сжалься над стариком!
оторванность, плохое сообщение и сложность климатических условий. -
Белоконь с сожалением посмотрел на разложенные бланки, сунул их в
портфель. - Договорились. Хотя, Николай Петрович, должен признаться, что
сам вид незаполненного протокола меня как бы... подстегивает. Сразу
понимг-го, какие вопросы нужно задать, где поднажать, к чему вернуться во
второй или в третий раз... Протокол-это произведение. Да! По нему
оценивают мою работу, результаты, выводы, которые я предлагаю суду.
Знаешь, есть у ме;:я слабинка-люблю допрашивать людей.
получится, старый я по этому делу. Вот сказал, что, дескать, людей
допрашивать люблю, а сам жду, как мой друг, Николай Петрович, отзовется.
Заметит-нет? Заметил. Усек. Покоробило его маленько.
интересом посмотрел в свежее лицо следователя.
хотел таким способом огонь получить, - для нашего брата, который хлеб
зарабатывает, в пороках человеческих копаясь, допрос-одна из стадий
производственного процесса. Кстати, моя любимая стадия. Есть еще
оформление всевозможной документации, экспертизы, поиски, погони, хотя
погоня - по линии уголовного розыска. Но допрос-это для души. Люблю
Бажанов Олег
Никитин Юрий
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Посняков Андрей