круглый год приносили прямо в дом, тогда в соседней, через речку, деревне
многие держали коров, а потом все сразу куда-то исчезло-и коровы, и
молочницы. Мелькнувшая мысль, что дети встанут и обязательно набедокурят,
заставила ее ускорить шаг и пойти напрямик, через молодой пахучий
сосенник, уже жаркий, наполненный душными испарениями земли и хвои, и
старой, уже опавшей, и молодой, остро вспыхнувшей в первый месяц лета
пушистыми нежно-зелеными свечками на концах сосновых лап. Семеновна на
ходу незаметно задумалась, десять лет проскочит незаметно, дети вырастут,
поступят в институт, начнется у них совсем другая, взрослая жизнь,
взрослые трудности, тут мысли Семеновны перескочили на себя, на свою
молодость и учебу в техникуме, раз и навсегда оборванную войной, на
нескончаемую работу, работу, работу (другого нечего и вспомнить!).
дорожки в сторону и увидела под маленькой сосенкой, в глинистой промоине,
удивительно красивого, пушистого котенка, угрожающе выгнувшего спинку.
Увидев Семеновну, котенок еще плотнее прижался к сосенке и опять жалобно,
совсем по-детски мяукнул. У Семеновны, больше всего на свете любившей
детей и жпзотных, сжалось сердце: перед ней вырисовалась трагическая
картина непроглядной ночи и одинокий жалкий комочек, вцепившийся в
сосенку, ей тут же представилось, как котсгок подружится с Тимошкой, как
будут рады дети, и даже в груди потеплело от чувства своей причастности к
такому доброму делу.
одаривая маленькое дрожащее существо первым пришедшим ей в голову именем.
его и прижала к груди, она чувствовала ладонью маленькое сильное сердце и,
успокаивая Жуж", погладила его по спинке. Жужа затих и закрыл глаза, домой
Семеновна вернулась совершенно счастливая. Встретив ее возле калитки,
Тимошка весело запрыгал вокруг, нo тут его словно что-то отбросило, и,
пока Семеновна запирала калитку, стараясь держаться к Тимошке спиной и пе
показывать своей находки, Тимошка подозрительно и усиленно внюхивался,
стараясь определить, откуда появился ненавистный ему запах соседского
кота, воровавшего у него из миски остатки пищи, а как-то даже сумевшего
утащить припрятанную Тимошкой косточку...
загораживая Жужу, прошла в дом, защелкнула за собой дверь на задвижку, и в
комнате у Даши, продолжавшей безмятежно спать, опустила котенка на пол,
торопливо налила ему в блюдечко принесенного с собой молока. Фыркая,
задыхаясь и захлебываясь от жадности, Жужа стал лакать, на крыльце
отчаянно залаял Тимошка, требуя, чтобы его немедленно впустили в дом.
Семеновна, не. двигаясь с места, пока Жука не отвалился от блюдечка, тогда
Семеновна взяла в руки теплый пушистый комочек и посадила котенка на
кресло-качалку, на вышитую крестом подушку-думку. Тимошка залаял еще
отчаяннее и требовательнее, опасаясь, что он перебудит детей, Семеновна
вышла к нему.
спросила она самым невинным голосом. - Сейчас я тебя покормлю, пора уже...
В дом-то не рвись без дела, в доме ничего хорошего, дети спят, иди лучше к
озеру, карауль свою Чапу...
людей можно ожидать самых невероятных неожиданностей), Тимошка попытался
протиснуться в дверь. Семеновна решительно пресекла ему путь и сунула под
нос миску с едой. В это время и раздался восторженный визг Даши.
Растерзанная со сна, она влетела в кухню с расширенными глазами.
одной ножке Даша, притиснув кулачки к груди. - Ой какой красивый! Пушистый
какой, серый! Оц у меня на качалке сидит!
За молоком ходила, в лесу подобрала, он потерялся. Его Жужей зовут...
Тимошка пусть с Олегом, а Жужа со мной! Я первая увидела!
она упустила Тимошку, и тот, пользуясь потерей бдительности, не замедлил
прошмыгнуть в дом, в одно мгновение он уже был в комнате Даши. Здесь он, в
состоянии, близком к остолбенению, обмер перед кроватью, перед ним, выгнув
спину дугой и распушив хвост, дерзко шипело самое презираемое существо на
свете. От такой невиданной наглости Тимошка на какое-то время просто
окаменел, но уже в следующее мгновение броском почти настиг котенка и
только впустую щелкнул челюстями. Жужа оказался проворнее, он молнией
взлетел по коврику над кроватью вверх, к самому потолку, и там повис,
вцепившись в бахрому ковра, продолжая угрожающе шипеть, завороженно глядя
на Тимошку. Тот, подскакивая на задних лапах и царапая стену, стараясь
дотянуться до непрошеного гостя, чтобы расправиться с ним по заслугам,
оглушительно, на весь дом лаял, прибежали Семеновна с Дашей, за ними
сонный Олег в одних трусах. Семеновна охала, Даша кричала на Тимошку и
топала ногами, Олег с молчаливым удивлением за ними наблюдал. Наконец
пришедшего в неистовство Тимошку удалось выдворить в сад, Жужу стащить
из-под потолка. Разъяренный Тимошка стал с отчаянным лаем носиться вокруг
веранды, и никто не знал, как его успокоить.
яростный, надо же...
Он никогда не захочет жить рядом с какой-то паршивой кошкой. Подумаешь,
радость!
твердила свое Даша. - Жужа хороший... Надо их познакомить, вот! Заставить
обнюхаться! Вот!
- Он твоего котенка перекусит пополам!
Умывайтесь, собирайтесь, успеем, решим, может, правда они пообвыкнутся
друг с другом. А Жужу посадим пока на гардероб в гостиной, пусть пока там
поспит.
свою полную солидарность с Тимошкой.
закоулки. Но Жужа уже сладко дремал после всех передряг в полной
безопасности, на старинном фигурном черного дерева шкафу с высоким резным
съемным верхом, в плетеной корзинке с обрезками от разного женского
рукоделья. Тимошка, чувствуя непорядок, кружился вокруг шкафа, но громко
выражать свое неодобрение не осмеливался, ходившая за ним по пятам Даша
тщетно пыталась его отвлечь и урезонить.
маленького стережешь. Нет его, нет здесь, понял? Что он тебе сделал? Я с
тобой дружить не буду! У-у, противный!
обиды, Тимошка продолжал усиленно принюхиваться к шкафу и, только
окончательно убедившись в своем конфузе и полном бессилии сколько-нибудь
изменить ход событий, вяло прошлепал на нагретое солнцем крыльцо, напился
теплой воды из миски и, ни на кого не глядя и не отзываясь на ласковые
зовы Олега и Семеновны, растянулся на циновке у входа и стал грустно
наблюдать за возней воробьев, густо заселивших все удобные места под
крышей дома, по-хозяйски деловито сновавших туда-сюда в воздухе. Семеновна
и дети собрались в большой комнате с фигурным шкафом на совет и плотно
затворили за собой дверь. Оставшись один на крыльце, Тимошка почувствовал
себя окончательно покинутым. Он вспомнил тяжелые и добрые руки Васи и его
голос, был бы сейчас он дома, все было бы иначе. Возбужденно привстав,
Тимошка оглядел берег озера и любимую Васину скамейку, конечно же Вася
где-то рядом, прячется и ждет, когда Тимошка его найдет.
озера, заглядывая за каждый куст, не пропуская ни одного укромного места,
Вася мог оказаться везде, нельзя было допустить небрежности, и Тимошка
удалялся от дома кругами, захватывая все больше сада и леса.
слушая то Дашу, то Олега, и никак не могла решить, чью же сторону взять,
Тимошка помечется, помечется, да и привыкнет, подумала она, у ее старой
знакомой собака вот уже много лет жила в тесной дружбе с кошкой, ели из
одной миски...
- Как бы в доме нарядно и весело было...
Тимошку держать, а я Жужу к нему подпихивать, вот поглядишь, привыкнет.
Тимошка добрый!
дикий, живет среди людей, так пусть к человеческим законам привыкает.
вскоре волнение в доме достигло наивысшего предела. Кося вбок то на
одного, то на другого грустным круглым черным глазом, Тимошка с недоверием
уселся посредине комнаты - там, где ему и было приказано. Семеновна
крадучись, на цыпочках, приблизилась к шкафу, взобралась на кресло и
бережно, словно нечто драгоценное и хрупкое, сняла корзинку, подала ее
нетерпеливо притопывающей Даше. У Даши разгорелось лицо, серые глаза
потемнели от решимости. Она сунула руку в корзинку, и тут окончательно
потрясенный вероломством любимых ему людей Тимошка увидел Жужу, и
отвратительный, невыносимый запах хлынул ему в ноздри.
колени, изо всех сил держа обеими руками напружиннвшееся, маленькое
тельце. - Это Жужа, слышишь, Жужа. Это твой друг, ты должен его любить.