-- Американец стал серьезным, и его глаза в роговых оправах снова
уменьшились на пол-оборота винта. -- Если война будет скоротечной и
победной, с малым количеством потерь, то, я полагаю, американцы закроют на
это глаза. Важно, будет ли обеспечен надлежащий информационный фон, как это
было в Москве во время штурма вашего парламента. Американцы, симпатизирующие
любому парламенту, были тогда на стороне вашего Президента, а не парламента.
возможность войны в Чечне. Уже послана аналитическая записка в госдеп,
собраны данные о сепаратизме в России.
от большого к малому, от общезначимого к личному. -- Мой компаньон, большой
друг Америки, должен срочно вылететь в Штаты. Но ваш консульский отдел
отказывает ему в визе на основании якобы имеющихся в компьютере данных о его
криминальном прошлом. Коммунистическое прошлое для всех антикоммунистов было
криминальным. Не следует принимать в расчет конфликты и сложности,
возникавшие между тоталитарным режимом и самой дееспособной частью общества.
Помогите получить ему визу. А мы, в свою очередь, не останемся в долгу перед
вашими друзьями.
внимательно устремились на Бернера. -- Я попробую поговорить с нашим
консулом.
как снежинка. Маленькой золотой ручкой написал имя клиента, передал
дипломату. Снежинка еще раз сверкнула в худых болезненных пальцах дипломата
и скрылась в его портмоне. Его жена, не понимая смысла разговора, громко,
по-лошадиному фыркнула. Ее розовые ноздри затрепетали от горячих масс
выдыхаемого воздуха.
недвижно, будто манекены в витрине, застыли телохранители. Ахмет мгновенно
перехватил его взгляд и отрицательно покачал головой. Известия все еще не
было, и это раздражало и тревожило Бернера.
взгляда, кивка, незаметного жеста ожидал метрдотель, большой, благородный,
гривастый, похожий на геральдического льва. Официанты в скромных позах
стояли, у стены, как канделябры, готовые по первому знаку кинуться исполнять
прихоти и капризы гостей. Сами гости, шумно облепившие столы, хлопали
пробками, зажигали бенгальские огни, хохотали, громко и раскатисто говорили,
а сами постоянно и незаметно поглядывали на Бернера. Желали поймать его
взгляд, улыбнуться ему, если можно, то подойти, пожать руку, перекинуться
парой незначащих фраз.
запущенного им веселья, напоминавшего работу ткацкой машины со множеством
разноцветных шелковых нитей.
обществе? Сидели бы сейчас в новогоднюю ночь перед лесной берлогой и лапу
сосали! -- С этими шутливыми словами Бернер обратился еще к одному гостю,
зам-министра топлива, на вид простоватому, с грубым щербатым лицом, со
множеством порезов и шрамов. Словно это лицо однажды вскипело и застыло, как
кусок вулканической пемзы. Замминистра собирался улететь в Сибирь на
медвежью охоту, на берлогу, которую подготовили ему газовики. Приглашал с
собой и Бернера, но остался в ожидании важнейших сообщений.
яблоки, весело лепетала, забавляя Сегала. Старый ловелас целовал ей ручки,
наклонял розовую сияющую лысину, а легкомысленная проказница хохотала, и
казалось, вот-вот щелкнет по лысине лакированным ноготком.
можем понадобиться. -- Бернер с симпатией смотрел на нефтяника, с кем
связывал близкие хлопоты и радения по захвату чеченского нефтекомплекса.
Замминистра должен был обеспечить Бернеру победу над конкурентами, добиться
выгодного решения правительства. Сам же при этом получал для своего брата
место в совете директоров вновь создаваемого концерна.
маленькими, как бусинки, плутоватыми глазками. -- Медведь-то, он спит. Ну
еще недельку поспит, пока мы его не разбудим. А наше с вами дело не спит и
нам спать не велит!
недельку побыть, до первого заседания правительства. А уж потом, Бог даст, и
махнем в Сибирь, завалим медведя!
приготовлена, и егерь у вас свой будет, и место вам самое лучшее у берлоги
дадим. Пусть мишка спит и нас дожидает. -- Бусинки, вставленные в темный
метеорит, весело блестели. Они оба с полуслова понимали друг друга. Готовы
были оказывать друг другу услуги, связанные давними интересами, опасностями,
азартными делами и большими деньгами.
на медвежьей охоте, застрелил медведицу, от которой осталось четыре
медвежонка? Так он, большой любитель природы, велел заколоть медвежат,
сделал из них чучела и раздарил своим немецким друзьям. Правду говорят или
врут?
от холода и голода сдохли!
оттопырила нижнюю губу Марина. -- После случая с медведем никто не посмеет
обвинить его в людоедстве!
густой, как варенье, воздух Бернер услышал телефонный звонок. Он был не
звуком, а серебристой елочной паутинкой, протянувшейся от белого рояля к его
чуткому уху.
Отложил телефон и направился к Бернеру:
Доложил офицер Генштаба.
взошло. Почувствовал, как хлынули ему в щеки, в глаза, в мышцы теплые
пульсирующие валы, словно он приобщился к могучей стихии, которую сам же и
вызвал.
с членами президентской семьи, его дружба с министрами, с редакторами газет
и телепрограмм, со множеством референтов и экспертов, с каждым в отдельности
и со всеми вместе. Воздействие убеждением и деньгами, услугами и уговорами,
равномерным по всему фронту давлением, в результате которого состоялось
решение.
чертеж, как абстрактная мечта и возможность, ожил, задвигался. Превратился в
стремление колонн, в скрежет моторов, в энергию молодых активных людей,
которые, не ведая, выполняют его, Бернера, волю. Эта воля, материализованная
и овеществленная, тут же сно
колебание денежных курсов, в невралгию мировой экономики, мгновенно и чутко
реагирующей на первые выстрелы.
Бернера. Отвернувшись от вопрошающих глаз жены, он сказал Ахмету:
резервный домашний номер.
забегали по кнопкам. Они загорелись, как прозрачные икринки. Ахмет протянул
телефон, и Бернер услышал сдержанный холодный голос порученца-полковника.
хрипловатый, разогретый голос министра произнес:
днем рождения!
попаримся.
расскажу...
сохранят. Ты уж дай Приказ своим соколам, чтобы подальше бомбили.
Приезжай, потолкуем. Я свое слово сдержу, сдержи ты свое!
пучок информации и замкнулся. Так улитка прячется в ракушку, оставляя
снаружи чуткий рожок антенны.
его темпераментный разговор по телефону. -- Неужто рост акций на лондонской
бирже? Или падение цен на недвижимость на Канарах?
лучше!
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Березин Федор
Корнев Павел
Грабб Джеф
Вронский Константин