Чтение 12–й страницы книги ~Форпост~

увидишь, где его ум.

И он обернулся к Слимаку, который в величайшей тревоге ждал, чем
кончится этот веселый, но непонятный ему спор.

- Как же, Юзеф? Значит, жена велела тебе взять у меня луг в аренду?

- Так оно и есть.

- И велела хорошенько поторговаться?

- Так оно и есть. Что правда, то правда.

- Ты знаешь, сколько Лукасяк платит мне в год за морг луга?

- Говорил, будто десять рублей.

- Следовательно, ты должен будешь мне платить двадцать рублей за два
морга.

Мужик на минуту задумался.

- Все ж таки, может, вы сделаете такую милость... - не договорил он.

- И хоть рубля три скину? - подхватил помещик.

Слимак смутился и умолк.

- Хорошо, - сказал помещик, - я тебе уступлю три рубля, так что ты
будешь платить всего семнадцать рублей в год. Ну что, доволен?

Мужик поклонился до земли, но не мог дотянуться до ног пана и обхватил
решетку; однако лицо его вместо удовольствия выражало растерянность.

"Неспроста он не торгуется! - подумал Слимак. - Видать, этот шуринок
тут что-то подстроил!.."

И прибавил вслух:

- Так уж сделайте милость, примите от меня задаток. Моя-то дала мне
аккурат десять рублей, а остальные велела занести завтра.

Он достал из-за пазухи платок, вынул из узелка десять рублей и протянул
их помещику.

- Погоди, - прервал помещик, - деньги я возьму после, а пока хочу тебе
кое-что предложить. Ты помнишь, за сколько в прошлом году купил у меня морг
луга Гжиб?

- За восемьдесят рублей.

- И, кроме того, он оплатил нотариуса и землемера, не так ли?

- Святая истина.

- Ну, так слушай. Я продам тебе два морга луга, которые ты хочешь
арендовать, по шестидесяти рублей, то есть на двадцать рублей дешевле, чем
Гжибу. Мало того, ты не потратишь ни гроша на землемера и на нотариуса. Но
знаешь, с каким условием?

Мужик смиренно пожал плечами.

- С тем условием, чтобы ты решил это дело сам, сейчас же, не
спрашиваясь жены. Итак, слушай: ты заплатишь сто двадцать рублей за луг,
которому цена больше ста шестидесяти, выгадаешь ты на этом чистых сорок
рублей, но... решай немедленно. Завтра, даже сегодня вечером, после того как
ты посоветуешься с женой, я уже не продам на этих условиях.

У Слимака заблестели глаза. Ему показалось, что наконец-то он проник в
сущность заговора, направленного против него.

- Странный каприз бросать на ветер сорок рублей, - проговорила
по-французски пани.

- Не беспокойся, - ответил муж. - Я ведь их знаю!..

- Ну как, - повернулся он к Слимаку, - купишь луг, не советуясь с
женой?

- Да не годится оно как-то, - отвечал мужик с деланной усмешкой. - Вы -
пан, а и то советуетесь с пани и с паничем, а я и подавно...

- Вот видишь? - обратился к шурину помещик. - Ну, не идиот ли?

Панич через решетку похлопал Слимака по плечу.

- Ну, приятель, соглашайся скорее, и ты оставишь пана с носом... Он уже
решил, - обратился он к зятю.

- Что, покупаешь, Юзеф? Значит, по рукам? - спросил помещик.

"Дурак я, что ли?" - подумал мужик, но вслух сказал только:

- Да не годится как-то без жены покупать...

- Может, подумаешь?

- Да не годится оно этак, - повторил мужик, довольный тем, что пан сам
подсказал ему удобную отговорку.

Он притворился, будто очень огорчен, но уперся на своем и не собирался
покупать этот луг.

- В таком случае бери луг в аренду. Давай задаток, а завтра приходи за
квитанцией.

- Вот тебе твой мужик, пан демократ! - обратился он к шурину, который с
досады грыз ногти.

Слимак уплатил десять рублей, господа попрощались и ушли. Убедившись,
что на него не смотрят, мужик окинул их горящим взглядом и в волнении
зашептал:

- Эге! Хотели мужика надуть, не хуже немцев! Но и мне тоже ума не
занимать стать! Правильно, значит, говорил Гроховский, что в нынешнем году
наверняка будут землю раздавать; то-то им и не терпится продать!.. Сто
двадцать рублей за этакий луг, да ему цена не меньше как двести... Нашли
дурака... Они рады бы хоть и сто двадцать взять, коли придется отдавать
землю задаром.

- А что-то здорово мудрят наши господа, будь им неладно... - заметил
Ендрек.

- Цыц! - напустился на него отец, но про себя подумал: "На что сопляк,
а и то смекнул, что мудрят..."

Вдруг его поразила другая мысль:

"А может, и не будут нынче землю раздавать, а просто господам взбрела
такая блажь - продать мне луг по дешевке?"

Его бросило в жар. В эту минуту он готов был бежать за помещиком,
броситься ему в ноги и умолять, чтобы тот отдал ему луг хотя бы и за сто
тридцать. Но господа уже дошли чуть не до середины сада. Вдруг панич
отделился от них и опять подбежал к мужику.

- Покупай луг, говорю тебе! - крикнул он, запыхавшись. - Зять еще
согласится, только попроси его.

При виде ненавистного панича у Слимака снова вспыхнули прежние
подозрения.

- Да не годится как-то покупать без жены, - ответил Слимак, усмехаясь.

- Болван! - буркнул панич и повернул к дому.

Луг был упущен.

- Чего ж вы не идете, тятя? - вдруг спросил Ендрек, заметив, что отец в
раздумье оперся на решетку.

- Вот не знаю, хорошо ли, что не купил я луг за сто двадцать рублей, -
пробормотал мужик.

- Чем же худо, раз этот самый луг останется у вас за семнадцать?

- Ну, так он не будет мой.

- Станут землю раздавать, он и будет ваш.

Эти слова несколько утешили Слимака. "Ну, - подумал он, - видно, так и
есть насчет наделов, раз даже мальчишки про это болтают".

- Пошли, ребята, домой! - проговорил он вслух.

Обратно возвращались молча. Ендрек искоса поглядывал на отца и томился
дурными предчувствиями, Слимака терзала тревога.

- Экая собачья порода! - шептал мужик, сжимая кулаки. - Никогда у
шляхты не поймешь, врут они или правду говорят... Аккурат как евреи.

На половине пути проголодавшиеся мальчики убежали вперед. Не успел
Слимак войти в хату, как жена спросила его:

- Что это Ендрек болтает, будто тебе хотели продать луг за сто двадцать
рублей?

- Хотеть-то хотели; будут землю опять раздавать, вот они и боятся, -
слегка оробев, ответил мужик.

- Я сейчас сказала Ендреку: либо, говорю, брешешь, либо тут что-то
нечисто. Кто ж станет отдавать за сто двадцать рублей то, что стоит все
двести?

Слимак разделся, сел за стол и за обедом стал рассказывать жене, что с
ним произошло.

- Ух, и хитры же! Я и не пойму, как они прознали, что мы насчет луга
идем, только напустили вперед на меня своего шурина.

- Это очкастого, что вчера приставал ко мне на реке? - догадалась
Слимакова.

- Его самого. Вот он, холера, и перебежал нам дорогу: Ендреку сунул
денег, мне шапку нахлобучил на голову - все это, чтобы глаза отвести, и
сперва начал издалека: "На что тебе, дескать, луг? Да у тебя и так невесть
сколько земли. Да ты знаешь ли, что десять моргов - это несметное
богатство?"

- Ну как же, богатство!.. - прервала Слимакова. - У его зятя поди
добрая тысяча моргов, и то жалуется!

- Уж так-то, прохвост, меня морочил... А как увидел, что я сам не
промах, повел меня к пани. Тут она стала мне зубы заговаривать, чтоб я к ней
ребят присылал учиться, а пан все на органе поигрывал.

- Что ж, он в органисты пойдет, когда у него землю отнимут? - спросила
хозяйка.

- Он у нас все время играет; делать-то ему нечего, вот он и наигрывает.
А потом, - продолжал мужик, - вышел пан, и сейчас же они начали лопотать
по-французски, что, дескать, мужик (стало быть, я) страсть какой твердый,
что подступиться к нему (стало быть, ко мне) нет возможности и надо поскорей
мне луг продать, покуда я не опомнился.

- А ты и понял, что они говорят?

- Чего тут не понять! Я и по-еврейски малость понимаю.

- И ты не стал луг покупать? Хорошо сделал: что-то тут нечисто, -
заключила женщина.

Но мужика не радовала похвала жены: им снова овладели сомнения
относительно намерений помещика.

"А вдруг они в самом деле хотели дешево уступить мне луг?" - думал он.
Бросив обед, он бродил из угла в угол по хате. Все сильнее терзало его
беспокойство, что, может, зря упустил он такой случай, и он старался
приободрить себя, бормоча: