Чтение 12–й страницы книги ~Заказ~

Не верь, не бойся и не проси!.. Эту великую мудрость он усвоил очень прочно и очень давно. К ней следовало только добавить: "...и не бери, когда приходят и сами дают". Ошибся классик. Не бери! Потом либо начнут попрекать, либо окажется, что долг платежом красен.

А как не возьмешь?.. Ларионов когда-то его спас... И вот теперь вспомнил о своем бывшем подследственном, когда наклюнулось непростое и явно очень деликатное дело. "Моим решением... облекаешься полномочиями..." Предложение, от которого нельзя отказаться... И еще Панама очень хорошо понимал, что прокурор хотел было сказать, но не сказал ему напоследок. "Ты, Антон, там, в Питере... поосторожней. Смотри не отмочи что-нибудь, как в тот раз. Снова заступиться за тебя я уже не смогу..."

Пельмени сварились быстро. Антон переставил ковшик на кухонный стол и размешал ложкой сметану. Некоторые люди вылавливают пельмени шумовкой, но он, во-первых, предпочитал их как суп, а во-вторых, экономил усилия по мытью посуды и собирался есть прямо из ковшика. Он уже взялся за ложку, когда со стороны окна послышалось деликатное:

- Мя-а-у...

Он повернулся и увидел в проеме открытой форточки кошку.

- Анжелка, маленькая... - "Подзаборная", еще не прихлопнутая в животе горячей едой, заставила его умилиться чуть не до слез. - Ах ты!.. И ведь окошко нашла, где живу... Дуреха, свалиться могла... Ну, иди ко мне. - Он взял свою любимицу на руки и почесал доверчиво подставленное горлышко. - Хочешь, пельмень дам?..

Анжела, только что отужинавшая хамсой, от пельменей вежливо отказалась, но палец, обмакнутый в сметану, облизала с видимым удовольствием. Панама опустил ее на пол, и она, как всегда, для начала потерлась о его ноги. Потом отправилась исследовать новое для себя помещение.

- Ой, Антоша, - удивилась вошедшая на кухню соседка. - Ваша никак? Трехцветная, это к счастью! А звать как будем?

Панама, привыкший к соседкиной сердечности, столь полного одобрения от нее все же не ожидал.

- Анжелой, - ответил он. И застеснялся: - Да она, собственно, как бы и не моя... Я их тут на улице... Вот, в гости зашла...

- Кис-кис, - поманила Анжелу соседка. И взялась за ручку холодильника. - Сейчас мы тебе молочка...

Но кошка явно не привыкла быть в центре внимания.

- Му-р-р, - внятно выговорила она, обращаясь к Панаме. Повернулась к окну, грациозно и легко вскочила на форточку - и скрылась в темноте за окном. Антон Григорьевич чуть не бросился смотреть, куда она там соскочила. Все же третий этаж, и этажи были не какая-нибудь "хрущоба", где метешь волосами по потолку!..

- Надо же, самостоятельная какая, - уважительно прокомментировала соседка. - Ребрышки наружу, а гордая!..

- Вы знаете, - спохватился Панама. - У меня к вам огромная просьба... Я тут на несколько дней в командировку уеду... Так вот, если Анжела опять вдруг придет, уж вы ее не гоните. Хорошая она... Пусть к нам в гости ходит... Ладно?

Соседка пообещала, и он в тысячу первый раз задался вопросом, что было в нем уж такого хорошего, чтобы две бабки относились к нему, как к родному. Вопрос остался без ответа, зато от пельменей в желудке распространилось благостное тепло, постепенно заглушившее воспоминания о "Брынцаловке", и мысли Антона деятельно устремились в русло подготовки к отъезду.

В коммунальном коридоре навстречу ему попался Кирюшка - как всегда поздно вечером, со слипающимися глазами, но спать ложиться упорно не желающий. Увидев Антона Григорьевича, он раскрыл рот и испуганно прижался к стене, и Панама сообпазил, что застиг мальца на месте преступления, а именно в момент побега от бабушки. Было слышно, как та ворчала за дверью, готовя мыло и полотенце и собираясь препровождать внука в ванную. Вот Кирюшка и вообразил, будто сосед-милиционер, которым его так часто стращали, возник на пути ровно затем, чтобы немедля изобличить его проступок и...

- Кирилл! - Антон таинственно огляделся по сторонам и строго-доверительным шепотом обратился к мальчишке: - Ты, Кирилл, тайны хранить умеешь?..

Тот, ничего подобного не ожидая, часто заморгал длинными ресницами, а Панама продолжал по-прежнему шепотом:

- Можно тебе особое задание поручить? Не сдрейфишь? Выполнишь?

Настоящее милицейское задание!.. Кто бы там ни доказывал, будто нынешняя детвора в Кирюшкином возрасте только смотрит безголовые мультики и не менее безголовые клипы, - романтика службы, которая "и опасна, и трудна", никуда не денется и не делась. Было видно: Кирюшка уже в лицах представил, как внедряется разведчиком в какую-нибудь банду. Не маленький - видел небось и в кино, и живьем на улице все эти полированные "Мерседесы"... Вот он, таясь за углом, специальным устройством подслушивает бандитские планы. Вот он спасает оперативника, взятого злодеями в плен. А вот он еще и...

- К-конечно, дядя Антон... - Кирюша запинался от волнения и все оглядывался на дверь, из-за которой в любой момент могла появиться погоня. - А что делать надо?

-- Задание совершенно секретное, - начал тихо объяснять Панаморев. - У нас во дворе кошки живут, так? Так вот, это не простые какие-нибудь, а боевые милицейские кошки. Экспериментальный отряд. Я их очень долго готовил для борьбы с серой чумой... - Антон Григорьевич тоже оглянулся на дверь и зашептал еще тише: - Есть, видишь ли, такая зараза... Ее в подпольных лабораториях... Но это совсем уже тайна, а тебе я могу только сказать, что без кошек нам с ней ни за что... Потому и держим их во дворе, а не где-нибудь в питомнике, чтобы мафия не дозналась...

Лицо у Кирюши стало предельно серьезным. Он смотрел разные фильмы. И подпольные лаборатории очень хорошо себе представлял. Там делают биологическое оружие и наркотики. А потом пытаются провезти куда-нибудь контрабандой. Но вот появляется сыщик, похожий на дядю Антона. Он тайком, с пистолетом в руках, один пробирается на бандитские склады. А оказавшись среди ящиков и мешков, достает из-за пазухи маленькую трехцветную кошку. Он дает ей команду, и храбрый зверек...

- Я уезжаю в командировку, - продолжал тем временем дядя Антон, - и может случиться так, что несколько дней за ними некому будет присматривать. Их могут даже обидеть...

Подобное Кирюша тоже видел в кино. Какой-нибудь подлец сбивает машиной благородного полицейского пса, и тот ползет из последних сил, пытаясь догнать, спасти, обнаружить... А кошка? Ее еще проще ударить, подбить брошенным камнем... поймать мешком и утащить в ту самую подпольную лабораторию. Для экспериментов... Кирюше захотелось немедленно встать на защиту дворовых котов, которые, оказывается, делают такое важное дело под командой загадочного дяди Антона. Вот только интересно бы знать, что такое на самом деле эта "серая чума"? Новая бактерия для войны? Или наркотик, от которого все умирают?.. Может, дядя Антон нарочно темнит, чтобы Кирюша случайно не разболтал опасную тайну? Ведь если бандиты дознаются, что коты...

- Дядя Антон, - серьезно произнес второклассник. - Я за ними буду следить и ухаживать. Я не знал... Я бы и раньше...

- Их надо обязательно кормить. - Антон Григорьевич свел брови на переносице. - Каждый вечер ровно в девять часов. Ну там... в восемь, если бабушка заругается... Но обязательно в одно и то же время. Понимаешь, у них распорядок... Они будут ждать тебя у входа во двор. Это наше место встречи...

- Явка? - с пониманием дела спросил Кирюша.

- Явка. - Панама страшным усилием стер начавшую расползаться улыбку. - Вечерняя поверка, как в армии. Они же спецы... Да что я тебе объясняю... - И вынул из кармана пятьдесят рублей. - Пока я не вернусь, будешь каждый день покупать им в соседнем магазине по триста грамм мелкой рыбешки... Только через дорогу не бегай, тут на нашей стороне рыбный есть. И будешь им в девять вечера отдавать. Договорились? Справишься? Тут должно хватить...

И он протянул деньги Кирюше.

Огромность доверенной суммы повергла мальчишку в состояние, близкое к шоку. Он зажал денежку в кулаке и проводил Антона Григорьевича, удалявшегося по коридору, зачарованным взглядом. А потом с удивительной стойкостью воспринял воркотню бабушки, наконец выплывшей из-за двери. Ерунда!.. Спецагенты выдерживали и не такое...

Бутылка с паленой "Брынцаловкой" стояла все там же - на столике у окна. Гадость, конечно, редкая, но хоть не отрава, и на том, как говорится, спасибо... Антон молча убрал ее в холодильник, открыл форточку и некоторое время ждал, не появится ли снова Анжела. Анжела не появилась. Тогда он собрал старый портфель из толстого, как линолеум, кожзаменителя, неизменно сопровождавший его по всем командировкам, завел будильник, расстелил постель и улегся.

На сон оставалось всего часа три, и сначала он думал, что вообще не уснет. Такое с ним бывало: боишься проспать, и в результате - как коленчатый вал...

Но не в этот раз. Очень скоро мысли начали лутаться, поплыли безо всякого порядка какие-то лица... Вот Ларионов, вот "юнгфюрер", у которого то-то вытянется рожа, когда он завтра узнает... Нищенка, жадно запихивающая в свою бездонную сумку все самые дорогие товары магазина "24 часа"... а те выскакивают из сумки обратно в виде огромных обожравшихся крыс... Кирюшка, ведущий, как Чапаев, мяукающую армию на борьбу с серым злом... Погибший пенсионер Соловьев... как хорошо, что он, оказывается, все-таки жив...

Он идет по улице навстречу Антону, но внезапно тот видит, что следом за стариком сквозь жуткую пустынную темноту крадется кто-то в лохматой меховой шапке... Почему в меховой шапке, ведь лето? Панама приглядывается к лицу... Не видно... Ба, да это же господин Котов!.. И в руке у него - призовой конверт для победителя скачек... А может, выигрыш пенсионера... Или деньги для фонда помощи органам?.. И вообще это, кажется, вовсе не Котов... И не конверт у него в руках, а кирпич... занесенный над головой Соловьева!!! Да кто же это, кто? Панаме так нужно знать!

Меховая Шапка глумливо, мерзко хохочет... Начинает поворачиваться к свету... Ну?!! Мордастый кот!.. Жирный, наглый мордастый кот... И уже не крадется за пенсионером, а тянет из конюшни за повод прекрасного, упирающегося коня... И тот кричит нечеловеческим... Почему нечеловеческим? Девичьим голосом, сорвавшимся от страха и стыда: "По-мо-ги-и-те-е!!!"

Панама рывком сел на диване и прихлопнул ладонью пронзительно верещавший будильник. Голова была набита опилками. Он вздохнул, яростно потер ладонями щеки - и принялся одеваться.

За окном стояла непроглядная предутренняя темнота. Очень скоро ее вспороли яркие фары автомобиля, въехавшего во двор.

Гпава седьмая

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

В небе над ливерпульским ипподромом Эйнтри не было ни единого облачка...

"Байки это все про страну "туманного Альбиона". - Василий Никифорович провел по лбу носовым платком и с неудовольствием отметил, что тот успел изрядно подмокнуть. - Если у них тут на Ливерпульщине апрель такой, то какое же лето?.."

Он стоял под козырьком гостевой ложи Королевского скакового клуба Великобритании, прижимая к глазам мощный, изрядно потертый от времени и частого употребления цейсовский бинокль. Жара донимала не только гостей. Вон местная дама под белой вуалеткой осторожно, чтобы не размазать косметику, промакивает лицо... Солнце небось с аристократическим происхождением считаться не будет!

Василий Никифорович еще раз покосился на великосветскую даму, и червячок беспокойства, проснувшийся было в душе, благополучно исчез.

Вчера в гостинице деятель из консульства, крупный, видно, знаток местного этикета, с сомнением оглядел загорелые, обветренные рожи представителей конной эиты нашей страны - и устроил им лекцию часа на два. О том, что можно и чего нельзя в обществе. Еще назавтра в Эйнтри на скачках "Гранд Нэшнл"[15] ожидалось присутствие самой королевы Елизаветы. Так что инструктаж был соответствующий. Даже обычно немногословный и одиноко скучающий "дядя Петя"[16] разразился недюжинным красноречием...

Так можно или нет по этому самому этикету лоб платком вытирать?.. Наверное, вчера говорили, но Василий Никифорович забыл. Да ладно его: вытер и вытер... Подумаешь - баре какие!

Между тем в гостевой ложе действительно находились очень высокопоставленные особы. Дамы и господа плавно обтекали членов советской делегации, табунившихся кучкой. Обе королевы - ныне правящая Елизавета Вторая и королева-мать - держали скаковых и стипль-чезных лошадей и были страстными любительницами конного спорта. Обе не считали зазорным зайти в паддок или в конюшню. Пожать руку груму или жокею. А то вовсе, к неимоверным хлопотам службы охраны, отправиться смотреть заезд не из королевской ложи, а с общей трибуны...

Цыбуля толкотни не любил. И потому стоял чуть поодаль от сгрудившихся соотечественников, разглядывая в бинокль происходящее на дорожке и в паддоке. В прохладе бетонных недр ложи были установлены покрытые белыми скатертями столы. Чай, шампанское, иные напитки...

Нашим подходить к тем столам не велели категорически!

Правду сказать, Василий Никифорович попал в состав делегации с огромным трудом. Конеферма в Михайловской еще только набирала силенки, а традиции в советском конном мире сложились уже давние. Особенно в скаковом. И новичков с неумеренными претензиями здесь ох не любили... Пришлось Василию Никифоровичу побегать, похлопотать... Но Цыбуля не был бы Цыбулей, если бы своего не добился. И за рубеж в итоге поехал. Не для того, конечно, чтобы стипль-чезы смотреть. Дельце одно было...

Когда стало известно, что на ипподроме их поведут а гостевую ложу Королевского скакового клуба, куда теоретически может заглянуть и сама Высочайшая Особа, носильные вещи делегатов были подвергнуты грандиозному шмону. И выяснилось страшное: у доброй трети народа вообще не оказалось приличествующей случаю одежонки, фабрики "Пролетарское знамя" и питерская "Большевичка" продукцию свою для "саммитов" как-то не предназначали... Компетентные товарищи, отвечавшие за лицо страны, с проблемой разделались просто. До "Гранд Нэшнл", сказали они, еще целых два дня. Раздобудешь одежку - поедешь на ипподром. Не раздобудешь - по телеку будешь смотреть... Вот тут Цыбуля задергался. Мало ли что стипль-чез в Эйнтри не был его основной целью. А надумали пронести мимо носа - стало обидно! Отправился он к тому самому "дяде Пете":

- Олег Палыч, ты мужик опытный, жизнь посмотрел, мир повидал... надоумь! Сам понимаешь: валюты кот наплакал - суточные да загашник долларов несколько... Че на них купишь?

Олег Павлович Дегтярев, делегационный "конник в штатском", испытующе поглядел тогда на Василия... а потом изрек таким тоном, будто что-то чрезвычайно секретное сообщал:

- Завтра...- и бросил взгляд на часы: - Часика этак в три... Пойдем с тобой, побродим... Авось придумаем чего...

Русский авось, как водится, не подвел. Назавтра они баснословно задешево купили шикарный костюм в магазинчике second hand при ломбарде. "Дядя Петя" недаром был полковником КГБ. Костюм сидел на Василии как родной. Поздно вечером, уже в гостинице, Олег Павлович тщательно разглядывал приобретение. С видом знатока вывернул изделие наизнанку, просмотрел швы... и вдруг охнул:

- Вася, ты только посмотри - это ж от "Джона Сильвера"!

Цыбуля только плечами пожал. "Сильвер", и пускай его Сильвер"!.. Главное, как сидит!.. Только потом когда "дядя Петя" пил темный "Гиннес", проставленный ему благодарным Цыбулей, Василий узнал, что Джон этот самый - очень популярный мужской кутюрье, чья мастерская практически никогда не выпускает серийные вещи и обшивает чуть ли не исключительно миллионеров... Цыбуля, помнится, сразу покосился в зеркало. И обомлел. Из стеклянных глубин на него с этаким прищуром взирал заморский миллионер, коротающий вечерок в баре. Загорелый седоусый плейбой, собравшийся на спортивные состязания...

Естественно, на ипподром его взяли.

На жаре в гостевой ложе Эйнтри "Сильвер" сделался невыносимым, но Цыбуля к пуговицам не прикоснулся. Чего не вытерпишь ради престижа страны!.. Он снова поднес бинокль к глазам...

- Excuse me, sir, - неожиданно раздалось справа. - Who is the number five there?[17]

Цыбуля неохотно оторвал глаза от бинокля. Рядом стоял невысокий подтянутый сухощавый мужчина. Они с Василием были примерно ровесниками...

НИКАКИХ КОНТАКТОВ! - бескомпромиссно гласил инструктаж. Труженикам незримого фронта везде мерещились вражеские агенты. Ну а что первым долгом содеет советский человек, оказавшийся за границей? Естественно, кинется к тем самым агентам, чтобы "все рассказать". Если, конечно, не следить за ним в оба...

Ну так и что теперь делать - притвориться, будто не расслышал вопроса?..

Нет, не получится. Иностранный господин смотрел прямо на Василия и с вежливой улыбкой дожидался ответа. Цыбуля опустил бинокль. Как-никак в школе и в институте у него по английскому стояла крепкая тройка... Пауза некорректно затягивалась, и Василий принял решение. А-а, была не была!.. Он криво усмехнулся и выдал:

- Jockey or horse?[18]

Ax, стыдобища наша вечная - не выученный в школе английский!.. Василию бы вежливо поинтересоваться, кто конкретно привлек внимание собеседника: конь или наездник. Но по-английски...

- Меня Красный Ром интересует, - с трудом разобрал Цыбуля новый вопрос, причем кличку "Red Rum" У воспринял сначала самым традиционным образом и точно опростоволосился бы, если б вовремя не вспомнил программку. Между прочим, у его собеседника программки в руках не было. "Тоже, на скачки пришел, самым основным не запасся..."

Красный Ром, в ту пору еще не увенчанный оглушительной славой, значился в списке участников Большого Национального под номером восемь. Василий преодолел языковой барьер очень просто. Развернул свою программку, прижал пальцем соответствующую строчку... и выговорил по-русски:

- Вот.

Иностранец так и расцвел:

- Oh! Thank you. So, I see, you are guest too? May I ask, what is your country? Poland? - Заметил харакмерный южный загар Василия и поправился: - No, let те guess... Greece? Turkey? Jugoslavia?[19]

- Россия.

- You are Russian? Really ?![20] - оживился разговорчивый господин.

- О чем беседуем, джентльмены?.. - вкрадчиво послышалось из-за спины. Цыбуля обернулся. Позади стоял второй секретарь посольства. Как обычно, при голливудской улыбке, намертво приставшей к лицу. - Позвольте помочь с переводом...

Секретарь свое дело знал: тут же поманил рукой кого-то из группы. Мигом подошел переводчик, а с ним и "дядя Петя". Весьма озабоченный.

- Да вот... за коней гутарим. - Василий с усмешкой продемонстрировал программку. - Думаем, кто скачку выиграет. Мистер вот считает, что Красный Ром.

- Yes, I'm pretty sure, - подтвердил незнакомец. - Red Rum. [21]

- Какой -какой ром?.. - встрял "дядя Петя". - А-а, лошадка... Я-то решил, на троих соображаете, присоединиться хотел. Помните?.. "Четвертым будешь?" --"Буду! Погодь, а почему четвертым? Вас же двое всего?" - "А троих мы уже послали..."

Василий слушал этот бред с облегчением и благодарностью. Похоже было, Олег Павлович его спас. Не от "иностранного агента", конечно.

Представление участников скачки - а их было более тридцати - тем временем подходило к концу, зрители занимали места у перил, волновались, вытаскивали бинокли. Зашевелились и наши. Посол, привлеченный поведением обычно незаметного "дяди Пети", тоже двинулся к Цыбуле, стоявшему у самых перил, и вот тут-то двери, ведущие в ложу, широко распахнулись. По балкону стремительно прошагали два молодых человека - настороженные, с пронзительными глазами... а следом неспешно выплыли две дамы. Обе невысокого роста. Одна - пожилая. Другая - чуть постарше Цыбули. В неярком голубом костюме а-ля конноспортивный редингот и такого же цвета шляпке с узкими кругленькими полями... Эту даму держал под руку рослый, очень худощавый, лысоватый джентльмен. Следом шествовал офицер-гвардеец в форме вроде средневековой. Он держал на руках маленькую собачку; песик сидел свесив передние лапки, словно так тому и следовало быть. Дамы о чем-то оживленно беседовали...

Посол прошептал углом рта, но так, что услышали все окружающие:

- Внимание, товарищи! Королева!..

Мог бы и не предупреждать. Перед Высочайшими Персонами в ложе немедленно образовался живой коридор, и охрана тут была ни при чем. Королевы приветствовали знакомых учтивыми наклонами шляпок. Возле некоторых приостанавливались: слегка пожимали руки, обменивались несколькими фразами. Никто не падал перед ними ниц, но кланялся каждый. Естественно и привычно...

Членов советской делегации кланяться не обучили. И дабы дело не кончилось международным конфликтом, весь "табунок" тихо отступил в глубину ложи. Вот только послу, Василию и "дяде Пете" отступать было некуда. Они как стояли у перил, так там и остались. Не удирать же, проталкиваясь, словно в трамвае, на другую сторону импровизированного коридора...

Королевы не спеша двигались мимо.

Василий все же попытался убраться за солидную спину посла - человека бывалого, понимающего в этикете: уж он-то небось знает, что делать... Не успел. Елизавета Вторая узнала посла, остановилась напротив, и Василию пришлось замереть.

А она протянула руку в перчатке:

- Оказывается, русские дипломаты тоже интересуются скачками? Вы поставили на кого-нибудь? За кого вы болеете?

Посол нашелся мгновенно. Галантно раскланялся, пожал кончиками пальцев ей ручку и вежливо произнес:

- Я, к сожалению, не специалист в вашем национальном спорте. Ваше Величество. Я лишь сопровождаю делегацию наших ведущих коннозаводчиков... - Тут он обернулся, как бы ища поддержку у себя за спиной, но, кроме Василия Цыбули и "дяди Пети" - полковника госбезопасности, никого не обнаружил. Однако снова не растерялся: - Позвольте представить вам. Ваше Величество, одного из перспективнейших коннозаводчиков нашей страны...

И осекся. Фамилии и имени Василия он не знал. Что лс1 Он подтолкнул Цыбулю вперед и, продолжая улыбаться королеве, коротко приказал:

- Представься!

- Василий Цыбуля, директор государственного зерносовхоза "Свобода"! - отрапортовал Василий по-русски. Переводчик немедленно перевел.

- Вот как ? - Голубая шляпка чуть наклонилась. - Каких лошадей вы разводите?

- Чистокровных верховых... Английских скаковых! Мало ли, вдруг переводчик запутается в названии породы!

- Надеюсь вскоре увидеть ваших питомцев на скачках, - ответила королева. - Я, знаете ли, тоже держу лошадей. И чистокровные - мои давние любимцы... А вы? - повернулась она к недавнему собеседнику Василия, тому, что спрашивал про Красного Рома. Стояли они по-прежнему рядом, и Ее Величество посчитала его за советского делегата. - Вы тоже разводите лошадей?

Иностранному джентльмену переводчик не понадобился. Он вытянулся в струнку, щелкнул по-военному каблуками и представился:

- Полковник Генерального штаба Вооруженных сил Швеции Ион фон Шельдебранд, мадам!

Суровый, четкий поклон не оставлял никакого сомнения - перед королевой был военный и аристократ.

- Oh my!..[22] - рассмеялась монархиня.- Так вот, значит, кто выиграл у нас на последних соревнованиях!..

Ее спутник улыбнулся фон Шельдебранду как старому знакомому. Супруг королевы помимо титула принца носил титул чемпиона мира по драйвингу. Знать, даже чемпионы выигрывают не всегда.

- Извините, господа. - Елизавета Вторая одарила гостей прощальной улыбкой. - Сейчас начнется скачка, ради которой мы все здесь собрались. Пойдемте, Филипп...

И они чинно удалились в другую ложу. Посол проводил Высочайших Особ взглядом... И, повернувшись к Цыбуле и фон Шелъдебранду, торжественно произнес:

- Поздравляю, господа. Вы представлены королеве! Сзади их немедленно обхватил за плечи Олег Павлович.

- Это надо отметить. Что вы там, джентльмены, намекали по поводу красного рома?..

И легонько щелкнул себя пальцем по горлу. Жест был международный, так что "конник в штатском" обошелся скорее намеком. Все же высшее общество...

Цыбуля и Ион переглянулись и, одновременно рассмеявшись, пожали друг другу руки. Как такое дело да не обмыть?

Вечером они засели в ресторанчике недалеко от гостиницы, где проживали Дегтярев и Цыбуля. Не зря гласит гениальное русское правило: "Пить пей, а как до дому добираться - помни!" Вдвоем они растолковали это изречение Иону, и Ион согласился. Отведав не один сорт разного пития, остались каждый при своем. Русский полковник предпочитал водку. Шведский полковник - старый выдержанный коньяк, маслянистый, цвета очень крепкого чая. Василий Никифорович ушел в оппозицию, уверяя, что лучше "Горилки з перцем" на свете нет ничего. Единство наблюдалось только по одному пункту: пресловутый красный ром никому не понравился - горяч больно. Прямо как тот конь на ипподроме. Выигравший нынче, к слову сказать, первую из трех "Гранд Нэшнл", которые ему сулила судьба...

Коньяки, всякие дорогие сорта бренди и водки в ресторанчике водились в изобилии. Но вот "Горилки з перцем" не оказалось. И тогда, чтобы не быть голословным, подзахмелевший Василий поднялся и чуть неверным языком провозгласил:

- Мужики, айда в номер ко мне! У меня з-загаш-ничек им-меется... А то так сегодня горилки и не отведаем...

Ион, до сих пор ни слова не понимавший по-русски, неожиданно кивнул в знак согласия: языковой барьер пал окончательно и бесповоротно.

- П-палыч, ну что? Идем? Видишь, и Ион не против...

Фон Шельдебранд, услышав свое имя, снова кивнул.

- Ну вот... видишь? "Дядя Петя" поднялся. - П-пошли...

Русское правило сработало - минут через десять они поднялись в номер, не заблудившись в пути. Гостеприимный и запасливый Цыбуля извлек из холодильника квадратную бутылку с красочной этикеткой. Она тотчас запотела, пряча термоядерный перчик, плававший около дна. Какое печеньице, какие орешки!.. Василий выволок замороженный шмат копченого сала, ловко порезал, разложил на тарелке. Следом выплыла баночка домашних огурчиков...

При виде сосуда с желтоватой жидкостью и стручком-злодеем на дне Ион только и смог вымолвить долгое:

- О-о-о!

Но отведать не отказался. Видно, честь шведского офицера обязывала.

Закуску оценили по достоинству и одобрили единогласно. И вскоре на дне бутылки лишь сиротливо лежал одинокий перчик. При ближайшем рассмотрении размеров он оказался внушительных. По крайней мере, в горлышко не пролезал. Олег Павлович пристально вглядывался сквозь бутылочное стекло:

- Как же это хохлы его туда всунули?.. Василий сидел рядом с Ионом, дружески обняв шведа и терпеливо втолковывая:

- Ион - это по-русски Иван... Ты, стало быть, Ваня. Понимаешь?

Шельдебранд кивал головой, тыкал пальцем в грудь Цыбуле и отвечал:

- Василий... Базиль!

Жаль только, на другой день головы разболелись. А так - здорово посидели...

Лошади не рождаются с готовым умением прыгать через препятствия, да еще со всадником на спине. Их надо учить. А поскольку лошади, как и люди, все разные, это значит - пробовать так и этак, экспериментировать, пока не нащупаешь тот единственный вариант...

Нарядный белоногий буденовец подскакал - "подошел" к барьеру, как выражаются конники, - словно подкрался, до последнего мгновения сомневаясь, что препятствие все же придется одолевать. Однако Анины руки и шенкеля особого выбора ему не оставили. Пришлось мощно отталкиваться и прыгать. В полете конь завис, задел задними ногами дальнюю жердь, отчего та с грохотом упала, - и приземлился тяжело, безо всякого изящества. Прыжок получился неправильным, силовым, неуклюжим. Форменная "табуретка".

- Зайди еще раз! - крикнул Сережа и поправил козырек бейсболки, чтобы солнце не слепило глаза.- Попробуй не напрягать, пускай сам думает!..

Мастер спорта и жокей-международник - две большие разницы, и нельзя сказать, что один во всех отношениях круче другого. Но там, где простой зритель увидит лишь неудачу спортсмена, сведущий человек укажет на конкретную ошибку. А специалист высокого уровня еще и вскроет первопричину - и посоветует, как ее устранить.

Девушка молча подняла коня в галоп, сделала небольшой вольт и направила четвероногого "ученика" на параллельные брусья. На сей раз они все сделали правильно. Золотисто-рыжий красавец энергично нарастил темп, постиг наконец тонкое дело расчета дистанции - и легко взлетел над барьером. Приземлился и зафыркал, явно удивленный и довольный собственными успехами.

- Ну вот, другое дело,- похвалил обоих Сергей.- А то будто к дяде Ване за вишнями лезть собираешься. Препятствие широтное, коню инерцию набрать надо... А расчет, если не мешать, сам поймает. У него ведь тоже голова не для мебели... И характер, как у тебя, - бойцовский. Что ему эти сто тридцать? Подумаешь...

Конь все еще скакал широким галопом, постепенно успокаиваясь и переживая свою маленькую победу. Анна приподнялась на стременах, перехватила одной рукой повод и от души похлопала белоногого по шее, благодаря за усердие. Еще десяток метров рысью - и мягко натянутый повод остановил буденовца возле Сережи. Маленькие сапоги покинули стремена. Энергичный мах ногами назад... Аня взлетела над седлом и соскочила на землю. Почувствовав свободу, конь вытянул шею и краем большого агатового глаза вопросительно посмотрел на хозяйку.

- Молодчина! - Аня, разгоряченная и очень довольная тренировкой, вознаградила его еще несколькими крепкими хлопками по шее. Отпустила подпругу, чтобы дать коню подышать, и повернулась к Сереже: - Ну, как тебе мой красавец?

Тот взглянул на нее искоса, лукаво, в точности как и сам конь:

- Ну... ничего, конечно... Только я тебе уже говорил - у нас в Пятигорске и получше парочка-тройка найдется...

- Посмотрим-посмотрим. На ваших тощих дербистов... Таких, как мой рыжуня, у вас нет. Валечка у нас самый лучший... Да, Валечка?

Аня ласково провела рукой по морде коня, погладила лоб, растрепала пышную челку. Валечка - огромный, строгий и гордый буденновский жеребец Вальс - принял ласку, как маленький жеребенок, с трогательной доверчивостью. Поджал губы, забавно развесил уши - и всем телом подался к Анне, как бы прося: "Ну, почеши еще немножко, ты же знаешь, как мне это нравится..." Аня запустила пальцы и поскребла ими под гривой. Расстегнула капсюль, "собрала" стремена - и, оставив повод на шее коня, отпустила его, а сама пошла прочь по манежу. Вальс побежал за ней, словно собака. Догнал и попробовал на ходу залезть в карман куртки, где, как он отлично знал, для него всегда была припасена вкусная морковка или сухарик.

Сережа шагал рядом.

- Ну и какой на сегодня творческий план? - спросил он у Ани. - Со всеми закончила?

День был удивительным, совсем не по-питерски жарким и к тому же безветренным. Хорошо, что они не завалялись в постели и приехали на конюшню пораньше, чтобы успеть отработать коней по утреннему холодку. К обеду наверняка разразится африканское пекло - Сергей, природный южанин, успел уже понять, что в питерской сырости жара переносится не в пример хуже, чем в Сайских степях.

- Планы... - Анна пожала плечами. - Слушай, а рванули на залив купаться? Денек-то, а? У нас таких два-три за все лето. Я, между прочим, и купалась в этом году всего раза три. И загар сам понимаешь какой: руки да лицо. В приличном месте срам показаться... Ой! Только у меня купальника с собой нет...

- Напугала ежа, - самодовольно отозвался Сергей. - У меня тоже, кстати...

- Тоже чего?..

- Купальника. Устроим стриптиз...

- А оттуда прямо в "Юбилейный".

- Голяками, - расхохотался Сережа и на ходу обнял Аню за плечи. Вальс, почти добравшийся до морковки, отдернул голову и негодующе хрюкнул. Странные все же повадки у этих людей...

Юркая "Тойота" с трудом протискивалась в сплошном потоке машин. Через открытые окна в салон вместо кислорода врывалась раскаленная смесь асфальтовых испарений и выхлопных газов. Ехали через весь город: Аня, по ее словам, знала на северном берегу некое особое место. Что-то вроде неорганизованного нудистского пляжа.

Они благополучно пробились сквозь пробки, но на Московском проспекте "газовая атака" извне показалась Ане недостаточной. Она зашарила в поисках "Салема", но пачка оказалась почти пустой, и у парка Победы она притормозила, решив пополнить запас.

- Я сейчас... до ларька, - и выпорхнула из машины.

Сережа остался один и от нечего делать стал крутить головой, всматриваясь в непривычно бурную жизнь большого и почти незнакомого города. Как всегда в чужом месте, даже люди казались особенными, другой породы, чем дома... И все же его взгляд скоро зацепил кое-что родное. Сергей приподнялся на сиденье, вытянул шею... Народ у выхода из метро расступился опять, и стало видно, что посреди асфальтовой площадки стоял симпатичный, но очень тощий пони цвета желтого персика. Он стоял неподвижно, понуро опустив голову, и на спине у него громоздилось обшарпанное седло, казавшееся на маленькой лошадке несуразно большим. Рядом торчала не менее обшарпанная девчонка-подросток. Держа в одной руке конец повода, она курила и оживленно болтала с другой девицей не менее бомжистого вида.