Чтение 12–й страницы книги ~Тютюнин против ЦРУ~

- Не, это Ленка сама докумекала. Она ж у меня умная - каждый день книжки читает.

- Так она ж одну всего читает - про этого... Павлика Морозова.

- Не про Павлика Морозова, а про Тимура и его команду. Хорошая книжка - Гайдар написал.

- Гайдар? - удивился Серега. - Ты бы еще сказал - Чубайс.

- Ладно. Слушай про противогаз. Я же к самому главному подошел. Второй противогаз у меня без дела, а коробка-то у него с углем...

- Ну.

- Так это же лучший фильтр, Серега! Через него любую гадость можно пропустить - и эта гадость чистой будет! Усекаешь?

- А ведь и правда, - согласился Тютюнин. - Мы же через противогазные коробки в армии тормозуху прогоняли.

- Ну и как - получалось?

- Да. Военврач мне тогда в госпитале так и сказал - молодцы, придурки, что жидкость отфильтровать догадались, а то бы мы вас не спасли.

- А я что говорю! - обрадовался Леха. Он вскочил с покрышки. - Предлагаю прямо сейчас и начать.

- А если Ленка придет?

- Не придет, - отмахнулся Окуркин. - Она сегодня книжку с начала читать взялась, так что до завтра угроза ядерного удара миновала.

Окуркин исчез в глубине гаража, а затем вернулся с трехлитровой банкой деревенской микстуры, противогазной коробкой и запыленной литровой кружкой.

- Вот, оборудование готово, - сказал он, опуская все это на землю. - У тебя-то какие новости?

- Мне кота "заказали".

- Чего заказали?

- Предложили убрать кота Артура. Черный такой, с белым воротничком. Красивый, сволочь.

- Да кому же кот может помешать? - удивился Окуркин.

- Своему хозяину. Он у него рыбок золотых из аквариума на три тысячи долларов сожрал.

- На три тысячи?!! - поразился Окуркин, позабыв про свои приготовления. - За это убить мало! А как он на тебя вышел? Ты что, объявление в газету писал? - Посчитав, что здорово пошутил, Леха засмеялся.

- Тут серьезная история, Леха. Я ведь вчера вечером в кота превращался.

- В какого кота?

- В нашего - в Афоню. Хотел микстуру эту, - Сергей указал пальцем на банку, - еще раз на вкус попробовать. Буквально пять капель слизнул и раз - в Афоню превратился.

- И чего ты делал?

- Перепугался. Побежал в комнату к Любке - стал просить ее, чтобы врачей вызвала или там милицию. Чего-то же надо делать. А она подумала, что я настоящий Афоня и что мне погулять надо. Ну и выкинула меня на лестницу...

- А ты, часом, не того, Серег, не перегрелся? - серьезно спросил Окуркин.

- Не веришь? А ты накапай себе пять капель и тогда посмотришь, как это котом быть и за кошками гоняться.

- Так ты за кошками гонялся? - заинтересовался Леха.

- Не за всеми, - с неохотой ответил Сергей. - Только за Маруськой из 144-й квартиры. Но она... хороша! - Тютюнин не сдержал вздох и как-то странно посмотрел в сторону заходящего солнца.

- Ну? - нетерпеливо подтолкнул его Окуркин. - Догнал Маруську?

- Нет. Она меня прямо на Артура с Семой вывела - возле помойки.

- И чего?

- Драка была. Они мне когтями в бок и в живот засадили. Знаешь, как больно было.

- Ну дак понятно, - кивнул Леха.

- Сема тяжелый, как танк, и лапа у него тяжелая, а Артур все исподтишка нападал. В общем, я еле оторвался. - Сергей снова вздохнул. - А с Маруськой у меня все - больше никаких отношений.

- Это правильно.

Они немного помолчали. Окуркин очнулся первый.

- Ну ладно, Серег, чтобы нам больше ни в кого не превращаться, предлагаю начать процесс. Давай - держи фильтр.

Тютюнин взял коробку, а Леха стал тонкой струйкой лить в нее жидкость. Вскоре из нижнего отверстия коробки стал выходить окончательный продукт, однако из-за опускавшихся сумерек увидеть, насколько он хорошо фильтруется, было невозможно.

- Хватит, кружка уже полная, - скомандовал Сергей. Леха отставил банку в сторону, достал из куртки фонарик и посветил в кружку.

- Ну, Серый, это не жидкость, а просто капли росы.

- Точно! - согласился Тютюнин. - Искрящийся хрусталь! Надо понюхать.

Он нагнулся и потянул носом. Сомнений быть не могло - у них получился чистейший спирт. Леха тоже понюхал и удовлетворенно кивнул. Друзья поняли друг друга без слов.

"Запорожцу" быстренько вернули все его детали, затем загнали машину в гараж, и Леха снова, уже знакомым жестом фокусника, с эффектным щелчком раскрыл складные стаканчики.

"Зря вы это", - сказал Сергею внутренний голос, однако Тютюнин сделал вид, что его не услышал.

Мягкая и почти не обжигающая жидкость легко скатилась в желудок, вызвав приятное, разливающееся по телу тепло.

- Ну как? - сияя физиономией, спросил Леха.

- Слов нету. Нектар.

- Фруктовый продукт, Серега, это тебе не опилочный суррогат. В нем все витамины.

Термин "фруктовый продукт" являлся личным изобретением Окуркина, и под ним Леха понимал самогон из сладкой яблочной бражки. Он был уверен, что полученный таким образом спирт насыщен всеми необходимыми организму элементами и его нужно употреблять всем - чуть ли не детям.

- Ну что, еще по одной? - спросил Тютюнин, которому "фруктовый продукт" пришелся по вкусу.

- Не, не будем испытывать судьбу, - неожиданно отказался Окуркин. - Я сейчас приду домой и нажрусь укропу. Моя Ленка его не переносит и даже нюхать не будет, - продолжал он, наводя в гараже порядок.

- А я сразу спять лягу. Меня жена не тронет, если я шататься не буду.

- Вот и хорошо. Они погасили в гараже свет, закрыли ворота. Вдали, за черными высотными домами догорал закат. В воздухе сквозила легкая свежесть, намекая на приближение ночи.

- Серега, а вот ты об Гондурасе думаешь иногда или об каком нибудь Мапуту?

- Не-а, - ответил Тютюнин и удивленно посмотрел на друга.

- Вот. А надо бы. Сергей не нашелся что сказать. Они побрели через пустырь, интуитивно выбирая направление, к родным панельным многоэтажкам.

- Чего-то холодновато к ночи становится. А ведь только середина лета, - заметил Тютюнин, обхватывая плечи руками.

- Это от загрязнения морей и океанов, - пояснил Леха. - Вода испаряется не в ту сторону, вот и случается катаклизм природы. Зимой, в феврале, загорать можно было, а вот теперь за февраль теплый расплачиваемся.

- Вон и свет отключили.

- А и точно! - Леха даже головой потряс. Дома провалились в темноту, словно их и не было. - Ну ничего - это к лучшему. Жены не так сильно нас проверять будут.

- Ага, - согласился Тютюнин.

Ветер все крепчал, у Сереги уже зуб на зуб не попадал от такого резкого похолодания. Ноги путались в жесткой траве, и идти становилось все труднее.

- Чего-то мы не туда идем, Леха! Давай сориентируемся! Чего молчишь?

Окуркин не отвечал и не двигался с места, глядя куда-то вперед, в темноту. Тютюнин проследил его взгляд и увидел каких-то животных. Поначалу он принял их за овец, благо с овчиной встречался ежедневно, однако овцы были слишком крупными.

- Мы что, в зоопарк приперлись? - произнес Тютюнин.

- Нет, Серега, это не зоопарк. Это оно самое...

- Выходит, плохо фильтровали?

- Выходит, - упавшим голосом подтвердил Леха. Он не отрываясь смотрел на животных, который били по мерзлой земле копытами и пускали из ноздрей пар. - Нужно куда-то идти. Здесь такая холодина, что мы ноги протянем.

- Не надо никуда идти, - ответил ему Сергей. - К нам уже другие идут...

- Кто?!

- А вот сейчас узнаем.

- Хорошо бы китаец, да, Серег? Мы с ним вроде как знакомы, а то ведь...

Договорить Леха не успел и чуть не подавился холодным ветром, увидев вынырнувшую из мрака рожу серовато-синюшного цвета, место которой было в самых жутких ночных кошмарах.

Неизвестное существо выглядело настолько безобразно, что Леха и Сергей, не в силах сдержать себя, заорали так громко, как, наверное, никто до них не орал.

Неизвестный, в свою очередь, тоже распахнул огромную пасть и закричал с неменьшим азартом. От таких душераздирающих воплей стадо волосатых зверей сорвалось с места и галопом унеслось прочь, а следом за ним, не прекращая орать, умчался и неизвестный урод.

- Ко... Кто это был, Серега? Кто это был? - заикаясь спросил Леха.

- О... Овцебыки...

- Я не об овцах... Я об этом монстре спрашиваю.

Впереди показались огоньки. Сначала два-три, затем больше. Они стали приближаться, и вместе с ними из темноты зазвучали какие-то колокольчики.

- Сейчас еще хуже будет, Серега! Не нужно было нам фильтровать эту гадость! Так надо было пить!

- Ну-да, ну-да! Ой-ей! Ну-да! Ой-как! - раздавались странные гортанные выкрики, становясь громче по мере того, как огни окружали незадачливых путешественников.

Холодный ветер продолжал дуть так же сильно, однако приятели его не замечали.

Вскоре стало понятно, что огни - это большие, работавшие на жиру фонари, надетые на длинные палки. Лиц самих фонарщиков видно не было, однако их лысые сморщенные головы то и дело выхватывались лучами неровного света.

Сергей и Леха стояли с открытыми от ужаса ртами, ожидая страшной развязки.

Фонарщики выстроились полукругом метрах в пяти от них и тоже замерли. Палки с фонарями в их руках подрагивали, а пришедшие следом существа без фонарей взволнованно переговаривались за их спинами.

Наконец один из фонарщиков сделал два неуверенных шага и произнес:

- О великие бобуны войны, этса! Не убивайте меня сразу, этса, и позвольте говорить!

Сергей и Леха не проронили ни слова. Они бы давно убежали, если бы знали куда. Парламентер тоже чувствовал себя не лучшим образом. Он шмыгал длинным бородавчатым носом и то и дело откашливался.

- О великие бобуны войны, этса! Не убивайте несчастного Вуби и дозвольте ему говорить, этса...

- Ну... - Серега набрал в легкие воздуху. - Это... типа говори...

- О великие бобуны войны, этса! Ваше великодушие, этса, безгранично! Дозвольте мне говорить!

- Да говори уже! - в истерике заорал Леха, у которого колени просто ходили ходуном, так что можно было подумать, будто он танцует.

Двое фонарщиков, стоявших ближе других, от страха свалились в обморок.

- Вас послал директоратор Фунсен в помощь нашему директоратору Марку Чибису, этса. Поэтому вы не должны убивать нас сразу и поедать наши потроха, поскольку мы, этса, подданные Марка Чибиса, да продлятся годы его радости...

- И нашей радости! - хором произнесли остальные уродцы.

- Прям театр, - обронил Тютюнин. - Может, они не опасны?

- Может, и нет, - отозвался Окуркин. - Только рожи у них, рожи... Мне такие и не снились ни разу. Спроси, чего им надо конкретно.

- Мужик! А чего вам от нас нужно? Чего теперь делать?

От первого же резкого слова Тютюнина цепочка фонарщиков покачнулась, однако на этот раз никто в обморок не упал.

- Мы... этса, пришли показать вам дорогу и... этса, насытить вас, о великие бобуны войны, если вам захочется кого-нибудь съесть!

- А чего это мы вас есть должны? - поинтересовался Окуркин. Он заметил, что их с Серегой боятся, а потому стал вести себя посмелее.

- Вы должны кого-нибудь съесть, чтобы быть, этса., сытыми, когда мы спустимся, этса, в долину. - Сергей поежился. Он снова начал ощущать холод.

- Ну что, Лех, пойдем с ними? А то мне куковать тут совсем не хочется.

- Давай пойдем, - согласился Окуркин, притопывая ногами по мерзлой земле. - Только спросим у них телогреечки. А то плохо без телогреечек.

- Эй, - обратился Тютюнин к парламентеру. - У вас какая-нибудь одежда есть? От ветра есть чем прикрыться?

- А зачем, этса? - Парламентер пошевелил носом и подтянул нижнюю губу, которая то и дело разворачивалась до самого подбородка.

- Холодно нам! Хо-лод-но!

Чтобы продемонстрировать, до чего им нужна, ну просто необходима теплая одежда, Серега несколько раз подпрыгнул и энергично похлопал себя по плечам, которые становились совершенно нечувствительными.

В рядах фонарщиков снова повалилось несколько человек, но их лампы сейчас же были подхвачены другими.

- Если вам холодно, этса, вы можете съесть любого из нас, и тогда вам, этса, станет тепло...

- Ты, овощ! Ты себя в зеркало видел?! - не удержался Окуркин. - Тебя даже крокодил в засуху жрать не будет! Шубу нам дай! Шубу! Защиту от ветра!

- Понял! Вуби все понял, этса! - радостно воскликнул парламентер и сделал своими большими ушами несколько взмахов, будто собирался взлететь. - Всем делать шубы! Защиту от ветра - сюда!

После этой команды весь собравшийся местный народ бросился срывать сухую траву, а отдельный небольшой отряд, таща какие-то странные приспособления, выдвинулся прямо к гостям.

При свете мерцавших фонарей были развернуты деревянные рамы, между которыми уродцы натянули большие шкуры. Поначалу Тютюнин принял эти конструкции за паруса, но оказалось, что это всего лишь забор. Четверо носильщиков подняли на руки это устройство, и ветер заметно стих.

- Хорошо, этса? - заискивающе спросил Вуби.

- Немного получше, - ответил Сергей. Они с Лехой прижались друг к другу, стараясь сохранить тепло, но это не помогало.

- Давай похлопай меня по спине, а потом я тебя! - предложил Окуркин. И они стали отчаянно колотить друг друга, вызывая у перепуганных подданных Марка Чибиса новые обмороки.

К парламентеру, наблюдавшему за странными играми великих бобунов, подошел один из фонарщиков.

- Что они, этса, делают, старшина Вуби? - опасливо спросил он.

- Не видишь разве, этса? Они тренируются убивать.

- О! - Фонарщик облизнул фиолетовые губы раздвоенным языком и сморщил кожу на лысой голове. - Но до чего же они страшны, этса. Боюсь, я не смогу теперь спать.

- Чего же ты хотел, этса, от бобунов войны? Они обязаны наводить ужас и быть омерзительными. Настолько омерзительными, этса, чтобы наши желудки извергали съеденную накануне пищу.

- Боюсь, этса, что так и будет, - жалобно простонал фонарщик. - Моя желчь уже играет и, будь желудок полон, этса...

- Пошел прочь... - прошипел старшина Вуби, заметив, что грозные гости посмотрели в его сторону.

К счастью, шубы были уже готовы, и запыхавшиеся подданные Марка Чибиса приволокли их к старшине.

Вуби принял их у трясущихся от страха ткачей и на вытянутых руках протянул грозным бобунам.

Тютюнин, как главный эксперт по мехам и теплой одежде, встряхнул сплетенный из сухой травы мешок и быстро продел в отверстия голову и руки.

- Ну чего? - спросил его Леха, также готовясь надеть свой мешок.

- Да ничего. Не смертельно и главное - согревает. Окуркин тотчас напялил обновку и стал похож на лешего в отпуске.

- Правда лучше. Или мне только кажется? Выпить бы чего согревающего.

- Ладно, выпили уже! - оборвал его Сергей и обратился парламентеру: - Тебя как зовут, мужик?

- Старшина Вуби, этса! - ответил тот и поклонился.

- Хорошо, Вуби. А меня будешь звать Сергеем, а его Алексеем. Понял?

- Понял, этса. Серге-Ем и Алексе-Ем. Не желаете перед дорогой выпить согревающего пру?

Окуркин посмотрел на Тютюнина. Тот пожал плечами, однако, по всей видимости, был готов согласиться.

На всякий случай он спросил:

- А что, старшина, этот пру никуда нас не катапультирует?

- Что такое, этса, "катапультирует", великие бобуны войны? - осторожно спросил Вуби.

- Ну, не заплющит нас? Крышу не снесет? - пришел на помощь Леха.

Вуби наморщил лоб от переносицы до самого затылка и, задумчиво шевельнув ушами, покачал головой. - Заплющить не будет. А крыша, этса, крыши здесь нет.

- Ладно, - махнул рукой Серега. - Наливай.

- Наливай! - скомандовал старшина, и тотчас с задних рядов туземцев стали передавать дымящиеся деревянные кружки, литра по полтора каждая.