– А костер никого не привлечет? – спросила она.
– Нет. Наши в эти края не заходят – за неделю ни единого следа не видел. Нежити здесь почти нет, а обычный хищник на двоих вооруженных Разумных не нападет. По крайней мере – не сейчас, зимой разве что.
– Ты неделю тут околачивался? – изумилась Ивона.
– Я подсчитал, что после укуса той змеевины ты меньше чем за неделю не оклемаешься. А дальше… Спешить мне некуда особенно, а в должниках я не люблю ходить.
– Хорошо, а почему ты не пошел к гномам? – Ивона присела на один из лежаков, не выпуская из виду полуорка, который спокойно обжаривал на прутиках мясо убитой час назад тундряной куропатки[10 - Тундряная куропатка – тетеревиная птица, живущая в лесотундрах и холодных северных горах. Зимой меняет пестро-коричневое оперение на белое] . – И прямо у них в поселении не выразил еще благодарность?
– Ха! Так они меня и пустили! – Кхерх-Чжа попробовал мясо, оценивая его готовность (Ивона в это время незаметно подвесила вдоль своего лежака нить охранного заклинания). – Да и вообще – знаешь, чем оканчиваются для орков и даже полукровок путешествия по гномьим норам?
– Знаю, – согласилась девушка, принимая от полуорка бедрышко куропатки, – их расстреливают из луков и скармливают священным рыбам во славу богини Мииякуш.
– Ну да, – как ни в чем не бывало согласился Кхерх-Чжа, налегая на еду, – и такое бывает. А ты слышала легенду про мастера Нидаллу и Хозяйку Малахитовой горы? Ивона кивнула.
– А при чем здесь орки? – спросила она.
– Так ведь Нидалла этот самый был полуорком. Ты небось гномью версию событий слышала, а они все очень приукрашивают. Ага. Так вот, слушай. – Кхерх-Чжа устроился на своем лежаке и закинул руки за голову, предварительно запулив в темноту бедренную косточку куропатки. – Малахитовая гора находится к западу отсюда, по ту сторону Берроны. Там есть большая горная цепь – забыл, как называется. А в этой Малахитовой горе была маленькая общинка гномов – не чета здешней. Практически вымершая. А потому и с подходящими мужиками у тамошних баб проблемы были. А особенно у той, что во главе стояла. Я всегда подозревал, что нечего баб к руководству допускать, но гномам – гномово, не моего ума дело. А рядом, – продолжал полуорк, переведя дух, – была общинка, смешанная из орков и людей (на поверхности, разумеется, не под землей). Ну, промышляли они где охотой, где чем, а также и камни добывали разные да продавали их. И даже научились делать из этих камней всякие финтифлюшки немногим хуже гномов. Так вот, эта Хозяйка, понимаешь, придумала, как ей мужика заполучить, хоть и не соплеменника. Стала самых приличных мастеров заманивать к себе в гору, якобы в целях повышения кв… кве… квалификации. Ну и этот Нидалла заманился. А надо сказать, что была у него невеста – красивая, сильная, с лицом круглым, как полная луна, и… задницей широкой и плотной, как две спелые тыквы…
– Да ты поэт, Кхерх-Чжа, – усмехнулась Ивона.
– Это же легенда, а из нее слова не выкинешь. И для этой Хозяйки, надо полагать, ее гномы отстроили подземный лабиринт, который она назвала Каменный цветок. Вот зашел Нидалла в этот лабиринт, а Хозяйка ему и объявляет: дескать, пока со мной остаться не надумаешь, будешь тут ходить без хлеба и воды. Да-да, я знаю, гномихи – они иной раз и ничего бывают. Но эта старая стерва, видать, была вылитая ящерица – из тех, что по камням в тех горах бегают. Ну вот, он ходит-ходит по лабиринту, а Хозяйка его периодически откуда-то сверху и вопрошает: «Ну что, Нидалла-мастер, нашел выход из Каменного цветка?!»
Ивона фыркнула в рукав, а потом, не выдержав, расхохоталась.
– И как же он вышел? – спросила она. – Гномья версия об этом умалчивает.
– Невеста его была шибко умной. Ночью как-то взяла с собой длинный моток ниток, пробралась в Каменный цветок, привязав кончик нитки снаружи, отыскала Нидаллу – тот уже без воды и жрачки готов был ноги протянуть, – да и выволокла его. По нитке-то по размотанной. А еще, – полуорк широко зевнул и продолжал уже с закрытыми глазами, – есть легенда о девочке, которая зачем-то полезла в гномью нору, да и провалилась в портал, к такой-то матери. А там и гусеницы говорящие синие, и кролики белые, и аборигены, плоские, как давленая лягушка, только квадратные. И какие только еще ей страховидлы не встретились: насилу назад выбралась! Правда, там была вроде бы человеческая девочка. Так что ну их, эти гномьи катакомбы, к бочажной вздрыге в …!
* * *
Ночью их действительно никто не тронул и не побеспокоил.
– Версты через четыре будет река, – объявил Кхерх-Чжа, собирая немногочисленные пожитки, – перейдем ее, перевалим через еще одну гряду и будем спускаться по диагонали к тракту. А там уже часа на три ходьбы до Олгочи.
Шли она молча. Полуорк поглядывал по сторонам, держа ладонь на рукояти меча. Ивона изредка посматривала на свой клинок, но тот оставался глух и нем: чеканка на нем никак себя не проявляла. Вокруг тянулся все тот же каменисто-лиственничный пейзаж, совершенно не радовавший глаз.
Прервалось их движение неожиданно. Кхерх-Чжа сплюнул и выругался, показывая вперед, туда, где поперек их пути громоздились бесформенные глыбы свежего обвала. Громадные камни еще не обрели устойчивости и грозили опрокинуться и возобновить движение вниз при любом удобном случае. Из-под обвала торчали лиственничные стволы, разбитые в мокрую щепу.
– Придется обходить. – Полуорк брезгливо потыкал в камни кончиком меча. – Не слишком, я думаю, большой крюк получится, но к реке выйдем чуть дальше от удобной переправы.
– Ладно, пошли, чего рассуждать. – Хотя никакой опасности вроде бы не было, Ивону с самого пробуждения терзало смутное беспокойство, усилившееся здесь, возле свежего обвала.
Но ничего не происходило. Они шли и шли, огибая следы обвала. На вершине небольшого скального гребня полуорк остановился, присматриваясь. – Так, все правильно, – сказал он негромко, судя по всему, сам себе. – Река вот здесь, вон там должен быть проход, а оттуда…
Он неожиданно изменился в лице и, схватив Ивону за куртку на плече, быстро поволок девушку вниз по склону. Ивона вскрикнула и попыталась вырваться.
– Тихо! – прошипел полуорк. – Сюда!! Он толкнул девушку за выступ скалы, скользнул следом и присел на корточки, жестом приказывая Ивоне сделать то же самое.
– Да в чем дело?! – шепотом спросила Ивона.
– Орки, – хрипло ответил Кхерх-Чжа. – Отряд переваливает через гребень и движется сюда.
Ивона чуть-чуть высунулась из-за скалы. Гребень, о котором говорил полуорк, скрывал низкое утреннее солнце, и ближний склон был еще сильно затенен. Однако сама линия гребня была видна на фоне оранжево-розового неба исключительно четко, как и росчерки росших на ней лиственниц. Впрочем, как и многочисленные фигурки, двигающиеся между этими лиственницами…
– Это ты подстроил! – Ивона резко повернулась к Кхерх-Чжа, создавая в руке ярко-синий комок пульсара.
– Да ты что?! Не говори глупостей! – Полуорк даже не смотрел на девушку, держа руку на мече. – Клянусь тебе, я тут ни при чем. А если ты присмотришься, то увидишь, что _эти_– из горного клана, который к моему не имеет никакого отношения.
Они оба сидели за скалой, по очереди украдкой поглядывая на отряд, медленно продвигавшийся к их убежищу. «Ну да, – подумала Ивона, – орки из разных кланов враждуют между собой если и не насмерть, то уж и не испытывают друг к другу братских чувств. Но что-то не верится, что эти вооруженные до зубов ребята оказались здесь случайно».
– Что же тогда, по-твоему, они от нас хотят? – шепотом поинтересовалась она.
– Не от нас, полагаю. – Кхерх-Чжа задумчиво поскреб физиономию. – От тебя. Думаю, их кто-то нанял для охоты за тобой, так же как до этого нанял мой отряд.
– Вот это новость! – Ивона едва не присвистнула. – А какого лешего ты мне раньше об этом не сказал? Я-то всю дорогу думала…
– Ты не спрашивала. Тише!..
Горные орки продвигались медленно, но верно, цепочкой прочесывая склон. Чуть более рослые, примерно одного с Ивоной роста, и более широкие в плечах, чем их равнинные собратья, они были облачены в меховые унты, кожаные штаны и кожаные же доспехи. Пояса и перевязи колчанов покрывал несложный, но изящный орнамент – знак клана. Ивона чуть выглянула из-за скалы, внимательно рассматривая цепочку преследователей и прикидывая соотношение сил. Из тех орков, что были в поле зрения, только двое шли, обнажив мечи, еще у одного в руках был арбалет, остальные же в настоящий момент не держали на изготовку никакого оружия – очевидно, не рассчитывая на серьезное сопротивление. Зато трое из «безоружных» вели с собой подмогу, при виде которой девушке стало любопытно и страшно одновременно.
А когда-то, столетия назад, во времена бесконечных войн и междоусобиц, некоторые кланы степных орков, жившие на юге, приручали бориев и использовали их как ездовых животных во время набегов. Вряд ли это носило массовый характер, но вид даже десятка степняков, восседающих на спинах огромных собакоподобных тварей, производил неизгладимое впечатление. Для простого селянина (да и не только) борий был и остался «колдовским волком»: отсюда и пошли легенды об орочьих ордах, разъезжающих на громадных волках. Уже столетия три прошло, как орки прочно пересели на лошадей, бории практически исчезли, уцелев только где-то далеко в южных землях, населенных черными людьми, а легенда все живет.
Эти же горные орки бория наверняка никогда в глаза не видели даже на картинке, но репутацию своей расы, склонной якшаться с опасными хищниками, исправно поддерживали. На натянутых поводках из сыромятных ремней перед отрядом шли три зверя, которых можно было бы принять за очень больших кошек. Шли они, по-кошачьи мягко ступая по хвое и камням широченными лапами, нервно подергивая куцыми, как у рысей, хвостами и поблескивая длинными, чуть изогнутыми клыками, на ладонь торчавшими из-под верхней губы.
– Так, – сказала Ивона шепотом, – Кхерх, я могу уложить того, что с арбалетом, и еще кого-нибудь. Но боюсь, дальше придется вступить в контактный бой. И я что-то не уверена, что мы справимся. У тебя есть какой-нибудь план?
– Есть, – отозвался полуорк. – Ты убьешь арбалетчика и побежишь как можно быстрее, а я останусь и постараюсь их задержать.
– Ты что?! – Ивона неподдельно изумилась. – Тебя же превратят в фарш для этих кошечек и тут же им и скормят!
Кхерх-Чжа пожал плечами.
– Один раз ты уже отсрочила мою смерть, теперь моя очередь. Если они не спустят махайров с поводков, у тебя есть хороший шанс. Беги вниз по склону, а потом забирай левее, к ущелью. К югу отсюда есть тропа, идущая под водопадом, попробуй пройти по ней, – глядишь, они и отстанут…
– Но…
– Все. Быстро. Не будь дурой. Иначе мы гарантированно погибнем оба.
Ивона поджала губы и, мысленно перебрав арсенал подходящих заклинаний, резко встала из-за камня. Преследователи, похоже, так обрадовались этому, что остановились, обмениваясь какими-то комментариями. Огромные саблезубые коты негромко, но внушительно зарычали. Этой заминки хватило, чтобы девушка, вскинув руку, метнула в арбалетчика «серебряный шакран», а затем, еще до того, как орк уронил арбалет и с тихим хрипом осел на землю, взмахом обеих рук послала во врагов простое, но мощное силовое заклинание.
– Бежим, – крикнула она Кхерху, – пока они поднимаются и приходят в себя!
– Бежим, – неожиданно согласился полуорк. – Ты впереди, а я за тобой. Давай!
То, что Кхерх-Чжа не собирался бежать вслед за ней, Ивона поняла только несколько мгновений спустя, уже опрометью мчась по заросшему лиственницами склону. Возвращаться смысла не имело: если полуорк и жив, то ее теперь точно ждут с распростертыми объятиями и повторно кидаться заклинаниями не дадут. Да и нечем особенно-то. Оставалось надеяться, что, во-первых, нападавших хорошо приложило ее атакой (удар силовой волны был основательным, хотя и не смертельным), а во-вторых, что, очухавшись, они бросятся в погоню именно за ней – в конце концов, именно она им, видимо, и нужна, – и оставят Кхерха в покое.
Ивона едва не подвернула ногу на выскользнувшем из-под сапога камне, выругалась и побежала дальше – туда, где уже проглядывала разверстая пасть ущелья и слышался рокот водопада.
Неожиданно шум низвергающейся воды перекрыл другой звук. Живой и низко рокочущий. Ивона затормозила почти на краю обрыва. Перед ней, в каких-нибудь пяти-шести саженях, дыбя шерсть на загривке и скаля свои чудовищные клыки, вышел саблезубый кот.
На мгновение, достаточное, чтобы вытащить из ножен меч, девушка решила, что хищника в погоню за ней спустили с поводка орки. Но в следующий момент она увидела поводок. А на другом конце поводка обнаружился… орк, выходивший из-за кустов с нехорошей улыбкой на лице. Еше двое, без махайхров, но с обнаженными клинками, выступили с другой стороны, так что Ивона, чтобы держать всех врагов в поле зрения, вынуждена была повернуться спиной к обрыву.
– Ну вот и все, – усмехаясь, сказал один из орков, поигрывая мечом. На его плече, вцепившись в кожаную нашивку тонкими когтями, сидел подозрительно знакомый белый кречет. – Все так просто.
– Леший! Так здесь была засада! – Ивона от нервного напряжения не удержалась и стала говорить вслух. – Все-таки Кхерх сволочь!
– Ну, не будь к своему другу несправедлива, – орк, вероятно главный в отряде, не видел причин, почему бы ему не поговорить с жертвой. – Кхерх тут вовсе ни при чем. Просто все ваши действия были и так ясны. За него не переживай, мы же не дикари какие: отберем меч и выпустим в лес в компании наших кошек. Им полезно поразмяться. А убежит от них – пусть катится на все четыре стороны.
– А меня вы, как я понимаю, просто скормите вашим махайрам? – поинтересовалась Ивона, пытаясь незаметно нащупать амулет из драконьего зуба.
– У тебя, девочка, – желтозубо улыбнулся эрк, – есть выбор: прыгнуть самостоятельно со скалы или добровольно пойти с нами. Учти, – он назидательно поднял клинок, – нам заплатили только за твою голову, а про все остальное разговора не шло.
Ивона нащупала наконец амулет и прикинула, хватит ли его заряда, чтобы расшвырять этих троих и их кошку. Зуб дракона отозвался волной тепла, растекшейся по всему телу, но, как ни странно, прилива магических сил девушка не ощутила. Орк и махайр продолжали наступать на нее, тесня к обрыву, по склону к ним приближались еще несколько преследователей. Саблезубый кот в беззвучном рычании сморщил верхнюю губу, с его левого клыка свисала тоненькая нитка слюны.
– Постойте! – Ивона почувствовала, как крошатся камни под ее сапогами, осыпая осколки в пропасть. – А зачем вам…
– Будем считать, что ты выбрала, – сообщил орк. – Интересно посмотреть на полет ведьмы. One!.. – Он легонько ткнул мечом, целясь Ивоне в область солнечного сплетения.
Ивона невольно дернулась, уворачиваясь от клинка, и потеряла равновесие. Единственное, что она успела, это оттолкнуться ногами, чтобы в падении не ударяться о выступы скалы.
«Ну вот и все, – подумала девушка. – Раз, и нет дурочки!» Страшно не было – нереальность происходящего изгнала страх. Осталось некое безразличие ко всему: к миру, к себе самой. И даже какое-то чувство, напоминающее восторг. «Экзальтация свободного полета! Ничего, краткая вспышка боли – и все в прошлом». Ивона закрыла глаза, чтобы не отвлекаться, и раскинула руки, словно действительно могла летать.
И вновь нахлынуло тепло, такое же, какое она испытала, последний раз коснувшись амулета. Оно растеклось по всему телу, проникая, кажется, в самые мельчайшие его клеточки, до корней волос и кончиков пальцев. Время замедлилось, растягиваясь, как резина.
Ивона распахнула глаза. Тепло во всем теле стремительно сменялось странными, ни на что не похожими ощущениями. Нельзя сказать, что приятными, но, по крайней мере, не слишком болезненными. Неожиданно порвалась куртка, да не просто порвалась, а буквально рассыпалась на клочки, немедленно подхваченные воздушным потоком. Затем стало неуютно ногам. А потом воздух вдруг стал плотным и ударил Ивону подобно ее же собственному силовому заклинанию. Время вернулось к привычному бегу, а вот падение замедлилось.
Замедлилось? Девушка посмотрела вниз, на бесившуюся среди скальных обломков и злобно шипевшую реку. Река почти не приближалась, а почему-то скользила куда-то назад. Так же странно вели себя и склоны ущелья. Ивона в недоумении завертела головой.
– О боги! – выдохнула секунду спустя. Голова ее, та самая, за которой охотились орки, судя по ощущениям, осталась прежней. А вот все остальное! Руки вытянулись неимоверно, истончившиеся кости облепила пергаментная кожа. Более того, создавалось впечатление, что руки оттянули на себя и заметную часть и так невеликого тела, которое теперь стало совсем тощим, можно даже сказать, тщедушным и костлявым. Исключение составляли грудные мышцы, которым позавидовал бы любой профессиональный борец.
К этому можно было добавить, что тело оказалось полностью обнаженным: вслед за курткой пропала и прочая одежда. Впрочем, ее отсутствие не открывало ничего пикантного. Ивона сокрушенно вздохнула. Она не слишком часто задумывалась о собственной привлекательности для противоположного пола, но где-то в глубине души все же гордилась своей изящной и пропорциональной фигурой. Нынешняя же фигура едва ли могла бы привлечь внимание или хотя бы вызвать положительные эмоции у какого-либо мужчины, вне зависимости от его расовой принадлежности.
На ногах сохранились сапоги, но сами ноги, видимо, тоже заметно видоизменились, и в обуви им было крайне неуютно.
Но главным преобразованием, на которое, похоже, ушла большая часть кожи тела, стали перепонки. Тонкие и прочные, они тянулась вдоль боков – от подмышки до середины бедра – и вдоль удлинившихся рук, связывая вместе все пальцы, тоже длинные и тонкие.
«Женщина – летучая мышь», – подумала Ивона и тут вспомнила о мече и сумке. Ага: меч нашелся сразу, по неприятным ощущениям одного из крыльев. Ремень ножен не давал перепонке полностью расправиться, а сам меч лежал на спине меж лопаток девушки, упираясь оголовьем ей в затылок.
Едва Ивона подумала о том, как же она летит с перевязанным крылом, как организм, похоже до этого успешно справлявшийся с полетом на уровне подсознания, спасовал, и девушка стала заваливаться влево. Сумка тоже нашлась: она висела у Ивоны на шее.
– Пожалуй, надо приземлиться, – Ивона заговорила сама с собой, отчаянно замахав крыльями. Оказывается, летать легко, когда, не задумываясь, наслаждаешься свободой полета. А вот если задумываться…
Ущелье неожиданно раздалось в стороны, образуя небольшую долинку, заросшую по периметру лесом, а посередине занятую вытянутым озером. В это-то озеро, отчаянно трепыхаясь в бесплодной попытке выровнять полет, и свалилось странное крылатое создание, совсем недавно бывшее почти обычной полуэльфийкой.
– Оа-а!!!
Вода в озере оказалась ледяной, и девушка от шока в первый момент едва этой самой воды не нахлебалась. Ее видоизмененные конечности тут же замерзли; кроме того, оказалось, что плавать в сапогах, да еще с мечом за спиной и сумкой на шее, мягко говоря, несподручно.
– И как это я никогда этого не пробовала? Для тренировки, – сказала Ивона сама себе, более или менее утвердившись на озерной поверхности. Течение впадающей в озеро реки неспешно относило ее от берега. Повертев головой, девушка определилась с наиболее удачным направлением и, как могла бодро, погребла туда.
Погребла? Это чем же? Ивона замерла в воде, пораженная этой мыслью, в результате чего снова окунулась с головой. Работая ногами (сапоги отчаянно мешали, но скинуть их было сложнее, чем терпеть их присутствие), девушка осмотрела себя. Так: две руки, две ноги, да и тело, насколько она могла заметить, имеет более или менее привычные пропорции. Произведя беглую инвентаризацию частей своего тела, Ивона поплыла к прибрежным камням.
На камни она выползла совершенно измученной. Тело уже не чувствовало холода; кажется, начни ее сейчас кто-нибудь колоть булавками, она бы и не почувствовала. Впрочем – нет, уже нет. Солнышко постаралось нагреть зализанный водой большой камень, и тот теперь излучал тихое тепло, постепенно размораживая распростертую на нем девушку.
Кстати о булавках – что-то все же колется. Ивона с трудом оторвалась от камня и приняла сидячее положение.
– Что же это было? – спросила она вслух. – Кто-то или что-то превратило меня в некую летающую тварь. Спасибо, конечно, но я хотела бы знать: кто или что?
Окрестные камни, трава и горы молчали. И слава богам, что собеседника не нашлось. Ивона только сейчас сообразила, что являет собой неожиданное зрелище, сидя на берегу горного озера, одетая только в сапоги и перевязь меча.
Глава 13
СНЕЖНЫЕ ЛЬВЫ
Через пару дней горы перешли в пологие всхолмья. Здесь склоны были покрыты лиственничным редколесьем, а низины – частым, но кривоствольным и чахлым березняком. Хотя высота местности заметно снизилась, теплее не стало. Особенно подмораживало по ночам, и девушка искренне радовалась своим магическим способностям, позволявшим в любое время и из любых дров развести костер. Хуже было с едой: ягод практически не было, а приготовить время от времени попадавшиеся грибы было невозможно без хоть какой-нибудь посудины (Ивона попыталась сотворить при помощи магии сковородку из лиственничного сука, но та, хоть и приняла нужную форму, на костре сразу прогорела посередине). В результате оставалось только мясо, которое само в руки не шло, а, наоборот, всячески противилось превращению в чью-либо пищу. Все же после некоторых стараний Ивоне удалось сбить шаровыми молниями двух куропаток, оказавшихся вполне жирными и сочными.
Тщательная ревизия чудом уцелевшей сумки, последовавшая за нежданным полетом двое суток назад, выявила кое-какую запасную одежду, но, разумеется, насквозь мокрую. А вот куртка пропала безвозвратно. А значит, исчез и любимый амулет Ивоны из драконьего зуба. Это, пожалуй, самое печальное, что с ней произошло в результате несостоявшегося падения в пропасть. Одежду и сапоги девушка высушила заклинанием, чуть не спалив от усердия единственную верхнюю рубашку. Потом, передохнув, двинулась в путь. Сидеть в ущелье было глупо и бессмысленно, пытаться выбраться наверх – бесполезно. Оставался только путь вниз, вдоль реки.
До некоторого момента Ивона двигалась туда, где было легче идти, лишь бы покинуть горы. То, что это было направление на север, как и предсказала старая гномиха, значения не имело и являлось чистой случайностью. Однако теперь, когда вокруг раскинулась холмистая равнина, ходить по которой в рубашке на голое тело было, мягко говоря, прохладно, Ивона всерьез задумалась о том, куда же ей направить свои стопы.
Утром третьего дня девушку, сжавшуюся в комочек возле тлеющего костра, разбудило фырканье. Ивона с трудом открыла глаза и осмотрелась.
Неподалеку от нее стоял единорог. Ивона даже протерла глаза, опасаясь, уж не начались ли у нее галлюцинации. Единорог мотнул головой и вновь фыркнул. Он не был похож на сказочного персонажа, наоборот, выглядел удивительно реальным. Поднявшись на ноги, Ивона сделала несколько шагов навстречу зверю. Тот не шелохнулся, грустно на нее глядя. Девушка подошла ближе и только теперь увидела свисавший с его морды обрывок уздечки.
Так это домашнее животное! А судя по уздечке – и ездовое! Единорог продолжал стоять неподвижно, пока Ивона не подошла вплотную и не погрузила ладонь в теплый, чуть курчавый мех на сильной шее зверя.
Хотя Ивона и видела раньше чучело единорога, живой экземпляр мало походил на произведение таксидермиста. Ростом единорог был с лошадь; холка его располагалась где-то на уровне глаз девушки. Тело покрывала густая и упругая палевая шерсть, волнистая на шее и холке. Крепкие темные ноги оканчивались раздвоенными копытами – темно-серыми с матовым блеском. Голову венчала пара мохнатых ушей, похожих скорее на оленьи, чем на лошадиные. Карие глаза с вертикально вытянутыми зрачками внимательно смотрели на Ивону.
Ну и, конечно, рог. Он не был прямым и спирально закрученным, как это принято изображать на гравюрах: Ивона когда-то читала, что предметы, выдаваемые купцами за единорожьи рога, на самом деле являются бивнями странного морского животного, обитающего в северных, замерзающих зимой морях. У реального зверя рог был слегка изогнутым и гладким, словно отполированным. Довольно широкий, темно-бурый у основания, он постепенно истончался, переходя в острую пику медового цвета. Кроме уздечки, на единороге были видны следы потертостей на месте седла, а также три глубокие царапины, оставленные чьей-то когтистой лапой. Эти царапины с крупинками засохшей крови по краям вкупе с оборванной уздечкой проливали некоторый свет на возможную судьбу прежнего владельца единорога.
_– Эх_ты, зверина, – ласково проговорила Ивона, поглаживая вздрагивающий бок, – повезло тебе, что ты с магичкой встретился! Да и мне повезло. Я тебя подлечу сейчас, а после этого ты ведь меня подвезешь, правда?
Единорог только косил глазом и молчал, вероятно, не возражая.
Верхом на единороге Ивона вновь тронулась в дорогу. Она попробовала свернуть на запад, но довольно скоро путь ей преградила река с довольно топкими берегами и, что важнее, чрезвычайно холодной водой. Девушка подумала, что это могла быть та же самая река, над которой она совершила свой остающийся непонятным полет. Так или иначе, но в поисках брода пришлось свернуть – и опять на север.
– Не нравится мне это, – пожаловалась единорогу Ивона, – тебе-то что, с твоей шерстью, а я не этой, так следующей ночью околею от холода окончательно!
Единорог пошевелил ушами, как будто сочувственно, и потянулся к куртине лишайника, похожей на пышную шапку пены.
– Есть хочешь? – спросила Ивона. – Хорошо тебе, твоя еда у тебя под ногами растет. А мне что делать?
Единорог остановился и повернул голову вправо. Ивона посмотрела туда же и увидела старое капище какой-то неведомой ей религии. Кто-то заботливо выложил круг из камней, расположив по его периметру тринадцать черепов росомах, теперь глядящих пустыми глазницами во все стороны света. В центре круга возвышался валун высотой примерно по колено, на который, как на постамент, был воздвигнут череп какого-то крупного хищника с мощными челюстями и здоровенными клыками. Вокруг священного места валялись в беспорядке черепа и рога оленей-тарандов[11 - В некоторых старых рукописях утверждается, что таранд – это мифический копытный зверь, способный менять цвет в соответствии с окружающей обстановкой. Но живущие на севере орки и тролли знают, что таранд – просто северный олень. А если его окрас и сливается с пейзажем, то связано это лишь с однообразием последнего] и единорогов. А еще на влажной земле возле капища отчетливо отпечатались копыта тарандов и полозья то ли саней, то ли волокуши. Судя по всему, таранды эти сани и тянули. Вцепившись в шерсть единорога, чтобы не свалиться, Ивона изучала эти следы, свидетельствующие о наличии в округе кого-то из Разумных. Следы обходили капище по дуге и вели на север. Девушка обреченно застонала.
* * *
Избушку, примостившуюся в горловине небольшой лощины, Ивона увидела сразу – спасибо эльфийскому зрению. Сколочено сие строение было из грубо обтесанных бревен, щели между которыми неизвестный строитель аккуратно законопатил лишайником. Стена, обращенная к путнице, могла похвастаться только одним небольшим окошком, затянутым чем-то вроде бычьего пузыря. Рядом к стене было прислонено что-то вроде саней. Четыре таранда с удивительно ветвистыми асимметричными рогами лениво повернули головы навстречу вновь прибывшим, не переставая задумчиво что-то пережевывать.
Ивона спешилась, отдавая себе отчет, что соскальзывает на землю, как мешок. Но прежде чем она успела постучать в дверь избушки, та со скрипом открылась, и в проеме появилась громадная фигура хозяина. Девушка с удивлением оглядела его широкие плечи и могучие руки, а также обратила внимание на сапоги – в которых, судя по ширине подошв, можно было, не проваливаясь, ходить по болоту. Тролль, в свою очередь, с не меньшим изумлением разглядывал оказавшуюся перед его дверью среброволосую девушку, дрожавшую от холода в своих легких штанах и рубашке. Затем он перевел взгляд на единорога и как-то странно прищелкнул языком. Единорог пошевелил ушами и послушно улегся рядом с тарандами. Тролль же сгреб в охапку обессилевшую Ивону и отнес в избушку. Только тут девушка осознала, насколько она вымотана.
* * *
– Ну и как же тебя сюда занесло? – добродушно прогудел тролль.
Оттаяв у очага, завернувшись в шкуру неизвестного ей зверя и выпив две плошки горячего травяного отвара, Ивона обрела способность связно отвечать на вопросы гостеприимного хозяина. Тот, впрочем, на подробностях не настаивал, удовлетворяясь самыми общими описаниями пути и событий. О том, как она превратилась на время в летающую тварь, девушка умолчала, как и о происхождении меча.
– А откуда к тебе попал киохтван? – поинтересовался тролль. Теперь Ивона разглядела как следует его умные проницательные глаза, окруженные морщинами, и совершенно седую гриву волос: судя по всему, хозяин был очень не молод.
– Кто-кто?
– Киохтван – зверь, на котором ты приехала. Когда-то их держали и объезжали северные орки, а может, и сейчас держат где-нибудь на западе. Но здесь я домашних киохтванов давно не видел, только диких.
– Он сам пришел ко мне вчера утром. У него потертости от седла и три царапины на боку. Я залечила их, как могла, но до конца они заживут не скоро.
– Да ты способная магичка! – усмехнулся тролль. – Я осмотрел зверя – царапины почти зажили. Это работа снежного льва. – Он помолчал. – Думаю, кто бы ни был его владельцем, о его судьбе лучше не спрашивать.
* * *
Утренний солнечный свет, пробивавшийся сквозь слюдяную пластину окошка тролльей избушки, показался Ивоне подозрительно ярким. Девушка чуть приоткрыла дверь и удивленно выглянула в образовавшуюся щелку. Местность, угрюмо-бурая еще накануне, теперь едва не ослепила ее чистейшей белизной. Холодное желтое солнце заставило нестерпимо сиять мириады крошечных ледяных кристалликов, за одну ночь пышным покровом усыпавших и мрачные топи, и чахлые карликовые березы, и вети редких лиственниц. Голубоватые бока огромных валунов, разбросанных вокруг избушки, по контрасту со снегом казались черными, а сами валуны приоделись в белые меховые накидки.
Дыхание вылетело изо рта девушки туманным облачком. Ивона поспешно захлопнула дверь, часто моргая в попытке снова обрести способность видеть в полутьме дома.
– Зима?! – сказала она наконец. – Уже?
– А ты что хотела? – улыбнулся старый тролль. – Здесь тебе не Веят Великий! Север все-таки.
– Так что, оттепелей больше не будет?
– Может, и будут. – Тролль пожал плечами и, проковыляв к печке, бросил в нее еще одно полешко. – А может, и нет. Не ко времени ты на север собралась-то.
– Уже вижу, – мрачно сообщила Ивона, кутаясь в мягкую звериную шкуру, которой укрывалась минувшей ночью. – А тебя-то что сюда под зиму занесло?
– Какие секреты? – осклабился тролль. – Охотник я, сейчас стада тарандов да прочих травоядных пойдут на юг, а за ними и хищный зверь потянется. И песец, и северные волки – не чета вашим, южным, и росомахи, и…
Он прервался, потому что невдалеке послышались странные трубные звуки и рев, легко проникавшие сквозь бревенчатые стены. Ивона не удержалась от любопытства и, придерживая на плечах шкуру, вновь прошла к двери.
– Снега зачерпни, – тролль всучил ей старый помятый котелок.
Ивона без возражений взяла посудину и выскользнула наружу. Белизна снежной целины вновь заставила ее зажмуриться. Девушка некоторое время промаргивалась, а затем все-таки смогла осмотреться.
Валуны, лиственницы, снег… Деревья, которые вблизи от жилья стояли, казалось, совершенно разобщенно, вдали уже сливались друг с другом и создавали некое подобие леса. Они еще не успели полностью стряхнуть с себя желтую хвою, и теперь их ветки пригнулись под весом снежной глазури. Чуть дальше, на склоне холма, группа елей резко выделялась среди черно-желтых разлапистых лиственниц, устремляясь к небу темно-синими пиками заостренных вершин. Где-то на половине расстояния до елок белизна снега стремительно теряла свою первозданность, превращаясь в месиво под широкими ступнями животных, стадо которых сейчас устремилось к югу.
Ивона, в принципе, знала, что это за животные, но и представить себе не могла, что когда-нибудь увидит их воочию. Огромные, как скалы или небольшие холмы, покрытые грязно-бурой косматой шерстью, звери неторопливо, с достоинством, переставляли свои ноги-колонны, покачивая длинными, изящно закрученными бивнями. То один, то другой зверь время от времени замедлял шаг и, подняв кверху извивающийся хобот, громко ревел.
– Вот и еще одной легендой меньше, – пробормотала про себя Ивона, – и вовсе индрики света не боятся! Даже аппетита не теряют.
Ручные таранды тролля повернули рогатые головы к девушке, посмотрев на нее с некоторым интересом, впрочем, недостаточным для того, чтобы звери сочли нужным встать. Они лежали в снегу, аккуратно подогнув ноги, и, похоже, особого дискомфорта не испытывали. Ивона заметила, что снег, припорошивший бока рогачей, даже не подтаял – похоже, их шкура действительно хорошо сохраняла тепло, не выпуская его наружу. Киохтван Ивоны был, очевидно, вполне солидарен с новыми товарищами, хотя и посмотрел на хозяйку с несколько большим любопытством.
– Ну а я так не умею, – сказала вслух девушка, зачерпывая снег и торопливо возвращаясь в зимовье. – Не хочу спать на снегу, а хочу в большом и теплом доме!
Она все же остановилась перед дверью на минуту, чтобы еще раз посмотреть на громадных зверей, бредущих среди чахлых лиственниц.
Отдав троллю котелок со снегом, Ивона вновь направилась к двери.
– Ты чего мельтешишь? – осведомился тролль. – Выстудишь тут все.
– Мне надо в кустики, – пояснила девушка.
– А-а… Че ж сразу-то не сходила? Да и с тарандами поосторожнее…
Что именно нужно осторожнее делать с тарандами, Ивона не поняла. Выскользнув наружу как можно проворнее, чтоб действительно лишний раз не выстуживать зимовье, она покосилась на лежавших оленей, до сих пор мирно пережевывавших свою жвачку, и пошла туда, где кучка карликовых березок образовала некое подобие вожделенных кустиков. Рогатые головы, как по команде, повернулись ей вслед, а затем олени дружно поднялись на ноги и потопали за девушкой.
– А вам чего тут надо? – Возле самых березок Ивона резко остановилась и, обернувшись, чуть не уткнулась в оленью морду. – А ну кыш! Здесь дамская комната!
Олени отступили на пару шагов, но едва Ивона двинулась вперед, вновь тронулись за ней. Рассердившись, девушка сотворила небольшой пульсар и с размаху хлопнула его в землю перед ногами рогатого эскорта, обдав тарандов фонтаном земли и обрывков лишайника. Обиженно фыркнув, олени попятились и сокрушенно посмотрели вслед девушке из-под нависших над глазами разлапистых рогов.
Пару минут спустя по равнине прокатился вопль, которому позавидовала бы самая тренированная гарпия. Затем последовал набор проверенных временем слов, не предназначенных для печати. Индрик, хрупавший березовыми ветками в трети версты от эпицентра неблагозвучия, удивленно поднял тяжелую голову с двумя громадными закрученными бивнями и прислушался. А тролль, выглянувший из зимовья, увидел своих оленей, галопом мчавшихся прямо на него. В последний момент таранды, нервно оглядывавшиеся на бегу, взяли влево и спрятались за избушку.
– Эти твои олени!.. – Ивона еще не исчерпала запас ненормативной лексики. Тролль уважительно кивнул.
– Здесь с солью плохо, – пояснил он, – вот они и ищут любую возможность.
Ивона только фыркнула, уже почти успокоившись.
– Ты, если что, вот так на них и кричи, – посоветовал тролль, притворяя дверь. – Помогает.
* * *
– Сейчас верст пять проедешь на северо-запад, – пояснял тролль, – а там увидишь кучу рогов тарандовых. Вот от нее и надо поворачивать к западу. Там широкий галечник, по нему реку легко перейдешь. Или переедешь – верхом-то!
Ивона благодарно кивала. Тролль не поскупился на вяленое мясо и несколько щепоток соли, а главное – на импровизированную шубу, сшитую им на скорую руку из шкур росомах. Нельзя сказать, чтобы эта одежда выглядела изысканно, но зато она с успехом выполняла свое главное назначение – не дать Ивоне околеть от холода.
– Спасибо вам! – искренне сказала девушка троллю. – Жаль, не могу ничем вас отблагодарить…
– Чего там, – отмахнулся тролль. – Ну, прощевай! Да, там, у этой рогатой кучи, остерегайся снежных львов – у них как раз там где-то вотчина.
Тролль прислонился к стенке избушки и стал задумчиво смотреть им вслед.
Киохтван задумчиво трусил по местности, и девушка подивилась и порадовалась мягкому, не тряскому аллюру.
Снегопад больше не возобновлялся, и осеннее солнце, висевшее бледным шаром над щербатой линией гор, выжало из себя частичку тепла, оголив на открытых местах губчатую почву и синеватые бока валунов. В низинах, вокруг небольших озерец, земля напиталась талой водой, и из-под копыт единорога с сочным чваканьем вылетали фонтанчики грязи и размокшего торфа. Стайки куликов вспархивали с обиженным писком и усаживались на другой стороне водоема, косясь на пришельцев черными выпуклыми глазами.
Кое-где, в первую очередь под лиственницами и нависшими валунами, снег не поддался разлагающему влиянию светила, лежа на земле рваными белыми лоскутьями, то тут то там пересекаемыми бурыми цепочками звериных следов. Одинокие следы петляли, расходились в стороны или вливались в главные трассы миграции, изрытые сотнями копыт. То и дело поверх раздвоенных отпечатков ног тарандов пролегали строчки волчьих следов или огромные округлые вдавления, оставленные индриками. С высоких точек – вершин пологих безлесных холмов – были видны и сами стада, издали напоминавшие клубы буровато-серого дыма, стелющегося по земле.
Ивона, успевшая полностью оправиться и отдохнуть (хотя еще три дня назад девушке казалось, что мучительная смерть от воспаления легких – самое малое, что ей грозит), куталась в подарок тролля, посматривая вперед в поисках заветного ориентира.
«Рогатая куча» открылась ей с очередного взгорка: сотни сброшенных оленями головных украшений и десятки рогатых черепов были аккуратно сложены в относительно правильный конус высотой не менее двух с половиной саженей. Земля вокруг была истоптана – но главным образом животными, приходившими сюда погрызть рога ради дефицитного в этих краях кальция. Когда здесь в последний раз были люди или другие Разумные, сказать было трудно; во всяком случае, следов человеческих ног Ивона не заметила. Впрочем, Разумные, кем бы они ни были, тоже могли подъезжать к куче верхом.
Прозоров Александр
Панов Вадим
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Андреев Николай
Фазиль Искандер