– Да, это вы зря, – подтвердил Леха. – Калпакидис мне недавно новую машину показывал, просто жуть. Сносит с одного выстрела целый дом.
– Без таких машин Боспорского царства не одолеть, – неожиданно легко согласился вспыльчивый Иллур, выказав на этот раз похвальную рассудительность. – Мы уничтожили большую армию, но почти все города, имеющие каменные стены, остались нетронутыми.
Мясо поспело. Молчаливый слуга отрезал им по куску и положил каждому на отдельное блюдо. В последнее время, как заметил Леха, Иллур стал все чаще подражать своим недругам-грекам и есть, как белый человек, руками, а не просто с кинжала. С кем поведешься, как говорится.
Иллур откусил кусок сочного мяса, прожевал и закончил мысль:
– Ну, ничего, мы пустили немало крови, и теперь боспорский царь присмиреет надолго. В следующем походе мы возьмем и разрушим его города. А пока у нас будет другая забота.
Скифский вождь помолчал.
– Вчера на совете вождей было решено немедленно атаковать Ольвию, – объявил он. – Нам доносят, что Ольвия решила сама напасть на нас, не дожидаясь судьбы Херсонеса. Греки собирают большой флот и готовят армию наемников. Мы должны опередить их.
Иллур опрокинул кубок с вином прямо в глотку, облизал губы и закончил.
– Надо сжечь флот еще в гавани, чтобы они не смогли атаковать нас с моря. А уж с армией наемников мы справимся.
– Что я должен делать на этот раз, брат? – поинтересовался Леха. – Командовать кораблями?
– Нет, Алл-лэк-сей, – отрицательно мотнул головой скифский вождь, – кораблями будет командовать Ичей, твой помощник. Он неплохо подружился с морскими богами и в чести у Тамимасадоса.
– Это верно, – согласился Леха, вспоминая, как ловко Ичей управлялся в морском бою с флагманской триерой. – Думаю, он должен справиться.
– А ты завтра же возьмешь своих людей и отправишься в разведку на границу земель Ольвии, – распорядился Иллур. – Постарайся пробраться, как можно дальше, не ввязываясь в бой. Мы должны нанести удар первыми. Поэтому не поднимай шум раньше времени. Но привези мне пленных. Я хочу их допросить.
– Я все понял, – кивнул Леха. – Возьму своих людей и на рассвете отправлюсь.
Иллур молча глянул на него, размышляя о чем-то.
– Не задерживайся больше двух дней, – произнес он, наконец. – Кораблей у нас уже достаточно для того, чтобы нанести один, но сильный удар. Пока ты охотишься за пленниками, мы соберем всю силу многих вождей для главного удара. Мои отряды уже здесь, осталось подождать, когда подойдут всадники Савлия. Тогда можно наступать.
– Ты хочешь осадить этот город? – осведомился Леха, слегка усмехнувшись. – Или только пустить кровь его армии?
– Ольвия перекрывает нам дорогу на запад, – ответил Иллур, прищурившись. – Беда в том, что мы слишком давно не ходили этим путем. Но теперь настал час потоптать копытами наших коней эти благодатные земли. Ольвия должна быть сожжена.
Леха отпил вина, помолчал, оценивая важность момента.
– Ну, тогда вам без десанта не обойтись, – заявил он. – Прикажи Ичею, чтобы посадил побольше пеших воинов на корабли. Если ты утверждаешь, что там флот не хуже, чем у Херсонеса, то большинство десантников там и сгинет. Но какая-то часть прорвется.
– А что Фарзой? – спохватился Леха, вспомнив прошлый штурм. – Не хочет и Ольвию хитростью взять?
– Хочет, – не стал скрывать Иллур, – да только не получается. Для хитрости времени нет. Греки про Херсонес знают и понимают, что скоро настанет черед Ольвии. Насторожились. Почти всех наших засланных людей переловили. Поэтому придется нам налететь, как ветер. Но, надеюсь, боги нас не оставят.
– Это уж точно, – согласился атеист Леха.
На следующее утро Леха – трезвый, как стеклышко, несмотря на затянувшуюся попойку с Иллуром – поцеловал Зарану и, взобравшись в седло, поскакал в сторону границы с греческими владениями. Позади стучало копытами две сотни всадников, с которыми ему помогали управляться два сотника – Инисмей и Гнур – временно появившиеся рядом с ним в Золотой бухте, да так и оставшиеся при кровном брате самого Иллура. Леха ценил этих бородатых скифов за хорошую службу и платил исправно.
Полученные от Иллура после взятия Херсонеса сокровища он еще не успел обратить в новых солдат, в противном случае с ним сейчас выступало бы уже сотни три. Примерно на такую сумму богатств привалило к Лехе на той телеге. Хотя деньги можно было использовать и по-другому. Когда-то для разведывательных целей он обходился вообще десятью бородачами и неплохо, надо сказать, справлялся. Теперь же, имея две сотни, Леха мог при случае проводить уже разведку боем. Хотя в этот раз Иллур просил всего лишь привезти нескольких пленных.
Еще с прошлого набега, когда были захвачены греческие мастера, Леха помнил расположение близлежащих деревень и мест, где предполагалась концентрация военных сил противника. А потому обошел их стороной. Более того, приказал разделить отряд на две части, договорившись о часе и месте встречи. Одну сотню под командой Инисмея отправил в сторону моря, где тоже имелись населенные пункты, а со второй сам двинулся вглубь территории, стремясь добраться до крупного селения, при котором в прошлый раз видел посты греческой конницы. Леха решил обязательно захватить кого-нибудь из катафрактариев. В тяжелой коннице бедные не служат, и эти ребята уже по своему рангу могли кое-что знать о планах военного руководства Ольвии в отношении скифов.
Проскакав полдня по оврагам и редколесью, они умудрились углубиться на территорию противника почти на двадцать километров, не встретив серьезного сопротивления. Тридцать легких пехотинцев, вальяжно передвигавшихся по дороге в сторону границы, изумились до полного остолбенения, увидев скифов прямо перед собой, и сделать ничего не успели. Конные лучники выкосили всех, кроме двух командиров. Леха, не вдаваясь в детали, коротко допросил их через толмача, и выяснил, что в намеченном для налета селении действительно квартирует сотня катафрактариев. Но в это утро, половина из них отправилась в Ольвию для выполнения неизвестных пехотному офицеру целей.
– Это я удачно прибыл, – заметил вслух Леха.
Закончив допрос, он отошел в сторону, потеряв интерес к греческому пехотинцу. Перепуганный офицер, уже решивший, что его сейчас казнят, забился в истерике. Но скифы лишь оглушили его обухом топорика и погрузили на лошадь рядом со своим пленным сослуживцем.
– Так, два языка уже есть, – удовлетворенно объявил Леха, наблюдавший за манипуляциями своих солдат. – Иллуру с кузнецами будет, чем заняться, но нужно еще.
Он вскочил на коня, дернул поводья и крикнул скакавшему рядом Гнуру:
– Вперед! Мы атакуем эту деревню. Убивать не всех. Ищите командиров.
Гнур дернул головой в знак согласия и ускакал вперед, уводя за собой половину сотни. Скифы рассыпались лавой и, охватив полукругом уже показавшееся на холме селение из двух десятков домов, устремились в атаку. Леха с оставшимися всадниками держался во втором эшелоне.
Их заметили быстро, но слишком поздно для активного сопротивления. Разрозненных греческих всадников, из тех, кто успел вскочить в седло, ворвавшиеся в деревню скифы быстро перебили, хотя и не без потерь. Греки тоже не вчера родились – контратака двух десятков катафрактариев унесла жизни дюжины скифов, правда, греки полегли все. Остальные в панике отступили, поскольку оказались застигнуты врасплох в своих казармах. Но не обратились в безудержное бегство, а откатившись на край деревни, снова перешли в контратаку.
Когда Леха со второй частью отряда ворвался в деревню, бой еще шел. Более того, последняя атака греческих конников пришлась как раз на него. Размахивая мечами, десяток всадников врубился в колонну скифов и смог прорвать ее центр. Бой шел на тесной улице деревни, где греки ничуть не уступали скифам, орудовавшим длинными мечами в ближнем бою. Катафрактарии не знали, сколько кочевников напало на них, но продолжали стойко оборонять свою землю. Лучше всех мечом орудовал их командир – широкоплечий бородатый воин в дорогой кирасе и шлеме с гребнем из белых перьев. Он уже зарубил двух скифских всадников, когда оказался перед их предводителем.
– А ну давай ко мне! – крикнул Леха по-русски, вытаскивая меч из ножен – Померяемся силушкой!
И пришпорив коня, сам бросился на грека, приподняв небольшой кавалерийский щит. Грек первым нанес удар острием меча в корпус, но Леха прикрылся щитом и ответил ударом на удар. Его меч лязгнул о кирасу, отскочив от защищенного бока противника.
После первой сшибки, поединщики разъехались, благо место позволяло. Бой вокруг быстро затихал. Скифы убили уже почти всех греческих всадников, лишь трое еще продолжали сопротивляться. Терять им было уже нечего.
Грек немного отъехал, развернулся и снова поскакал навстречу Ларину. Новая сшибка, удар. Перед глазами блеснуло на солнце острие меча, и морпех ощутил, как у него зазвенело в ушах – грек саданул его мечом по шлему. Шлем спас морпеха от верной смерти, смягчил сильнейший удар. Леха покачнулся, но удержался, не так то просто было вышибить его из седла. Махнул мечом в ответ, но противника рядом не оказалось, и клинок разрезал воздух.
– Ловкая сволочь, – сплюнул Леха, разворачивая коня, – ну, сейчас я с тобой разберусь.
И почти сразу получил новый удар, который, к счастью, успел отвести щитом. Другие скифы в поединок не вмешивались, а о помощи Леха никогда не просил. Гордость не позволяла. Лучше умереть, чем проиграть бой на глазах у своих солдат.
И Леха разозлился по-настоящему. Этот грек был искусен в бою на мечах, но и морпех не лыком шит. Меч катафрактария еще не успел соскользнуть со щита, как Леха извернулся и нанес колющий удар в грудь. Удар достиг цели, но доспех опять спас грека, едва не вылетевшего из седла. Разъяренный морпех размахнулся и рубанул еще раз, стремясь попасть по шее, но противник успел подставить свой щит, впрочем, мгновенно разлетевшийся в щепки. Не теряя драгоценных секунд, следующим движением Леха сбоку нанес удар в лицо противнику, но тот отклонился назад и, получив скользящий тычок в грудь, рухнул-таки на землю. Но остался цел – доспехи на нем были первоклассные.
В бешенстве Леха спрыгнул с коня и хотел двумя руками вогнать клинок поверженному противнику в шею, чтобы довершить начатое, но в последнюю секунду вспомнил о задании. Это, вероятно, командир эллинского отряда. Тот самый, за которым он и охотился. И, смачно выматерившись, Ларин отвел руку с мечом. А душу, требовавшую сатисфакции, отвел, заехав противнику ногой в лицо. Грек, пытавшийся подняться, снова рухнул навзничь и откатился еще на пару метров. Меч он выронил, а шлем с его головы сорвался, отлетев в сторону.
– Связать его, – приказал Леха, еще раз сплюнув. Пыль на сельской дороге стояла столбом.
К поверженному в прах главе катафрактариев подскочили два скифа и набросили на него веревки, мгновенно спеленав, как младенца. Рядом возник толмач, предвосхитив новый приказ Ларина.
– Спроси его, как зовут и сколько людей находится в ближайших деревнях, – приказал Леха, снова взобравшись на коня.
Толмач перевел. Грек, которого спешившиеся солдаты подняли и поставили на ноги, что-то злобно прошипел, сплюнул и отвернулся.
– Он не хочет говорить, – перевел толмач.
– Это я и так вижу, – кивнул Леха, ничуть не расстроившись. – Спроси в последний раз, он командир этого конного отряда?
Толмач спросил, грек не скрываясь, кивнул. «Храбрый парень, – подумал Леха, – но тем хуже для него. Иллур сам с ним поговорит по душам. Уж он-то развяжет ему язык, а мне некогда».
– Отлично, – проговорил он вслух. – Берем его с собой и уходим.
Пленного катафрактария вместе с еще одним связанным соратником перебросили через холку коня, приголубив топориком, чтобы не сильно ругался и брыкался. Поборов желание запалить деревню, Леха со своей сотней отправился обратно к границе. За время скачки по полям в обход населенных пунктов, все еще остававшихся в руках ничего не подозревавших греческих воинов, они, тем не менее, нарвались на конный разъезд. По счастью, это были легковооруженные воины Ольвии, числом не больше тридцати человек, оказавшиеся перед лицом превосходящего противника. Отступить они не успели. Бой прошел скоротечно и легко. Сближаясь на встречных курсах, две группы всадников осыпали друг друга стрелами, поразив многих, после чего сшиблись в бою на мечах. Победа, конечно, осталась за скифами, но эта стычка стоила Лехе пятнадцати человек. И после дня разведки боем у него в сотне осталось едва ли больше половины солдат.
В наступивших сумерках они достигли большого, поросшего по краям лесом оврага, где должны были встретиться с сотней Инисмея, обязанного прибыть сюда до темноты в любом случае. Он и прибыл, захватив с собой трех пленных, сочтя их достаточно ценной добычей. Ими оказались два пехотных офицера и один морской мастер – Инисмей доскакал до самого побережья и навел там шороху. Но на обратном пути на него напали две сотни конных греков, вознамерившихся истребить кочевников, так что из боя он вышел тоже сильно потрепанным. Оставив в степи почти сорок человек, Инисмей под покровом темноты едва ушел от противника.
– Молодец, – похвалил его Леха. – Мастера нам пригодятся.
И добавил, указав на пленных офицеров из греческой пехоты.
– Если от этих толку не будет.
Не дожидаясь рассвета, обе потрепанные сотни снова объединились в один отряд и прорвались на территорию Скифии, увозя с собой пленных.
Иллур был доволен. И Фарзой тоже. Под пытками плененный Лехой грек рассказал много интересного о конных войсках Ольвии, спешно вербовавших сейчас новые отряды. Он знал численность уже существующих подразделений и многое о тех, которые следовало сформировать. Знал, поскольку сам занимался вербовкой среди населявших окрестности Ольвии народов. Половина его отряда, из-за чьего отсутствия он и попал в плен, как раз отправилась за пополнением. На следующий день предполагалось привести в это селение еще три сотни всадников.
А морской специалист оказался одним из тех, кто строил флот для Ольвии. Он тоже кое-что знал о численности кораблей. Немало интересного порассказали и пехотные командиры. Добавив к этому донесения своих не слишком многочисленных в Ольвии шпионов, Фарзой сделал краткий вывод.
– Наступать надо немедленно, – заявил хитрый старец, – пока они не собрали все войско, на которое рассчитывают. Ольвия готовится к отражении нашего нападения. И готовится основательно. Еще немного, и нам придется приложить вдвое больше усилий, чтобы взять ее крепкие стены.
– Мои люди готовы, – успокоил его Иллур. – Я собрал на границе огромную армию. Она больше той, что воевала Боспорское царство. За последнее время мы построили много осадных орудий. Обоз тоже готов.
Он обернулся, взглянув на стоявшего в двух шагах Леху, и уточнил, обращаясь сразу к двум собеседникам.
– Флот, предназначенный для атаки гавани Ольвии, возглавит Ичей. Там тоже все готово, ждут только приказа. Самый большой корабль, квинкерема, еще не поспел, но у нас много других кораблей. Хватит, чтобы пробить оборону с моря. А ты, брат Ал-лэк-сей, пойдешь в поход вместе со мной. Мы будем на острие главного удара и вместе войдем в горящую Ольвию.
– Что ж, – не замедлил с ответом Фарзой, – день настал. И наш царь Паллак сам возглавит этот поход.
Иллур поклонился своему наставнику, но Лехе показалось, что по губам скифского вождя скользнула презрительная усмешка.
На следующее утро орды скифов вторглись в крайние пределы Ольвии. На этот раз они не оставляли за собой ничего, кроме выжженной земли и горящих деревень, ломая сопротивление многочисленных, но разрозненных отрядов, защищавших подступы к столице.
Ларин сам возглавлял свою сотню, гордо восседая на коне в полном боевом доспехе. Рядом с ним ехал сотник Гнур. А Инисмея Леха еще вчера отправил в отдаленные степные стойбища, дав ему приказ навербовать себе две сотни бойцов, оплатив их службу золотом. Эти новые воины должны были присоединиться к нему до того, как Иллур вступит в сражение с главными силами греков, ожидавшими его на подступах к Ольвии. Дело обещало массу впечатлений.
Глава шестая Апениннские перевалы
Еще до захода темноты они достигли первой деревни, где и заночевали. Деревня всего в несколько домов, притулившаяся у подножия скалы, была по неизвестной Федору причине брошена жителями и даже разрушена, но несколько домов уцелело.
Командир разведчиков отдал приказ становиться на ночлег и готовить ужин. А когда еда поспела, накормил не только своих бойцов, но и семью старика. Родители изнасилованной девушки еще немного поели, но как ни старались предложить хоть что-то дочери, она отказывалась, молча мотая головой. Ее длинные спутанные волосы при этом разлетались в стороны, а взгляд красивых глаз оставался потухшим.
Два костра, разведенные между уцелевшими домами, снизу не просматривались. Карфагеняне успели уйти достаточно далеко от развилки на Геную, но Федор все же приказал выставить дозоры на дороге, сверху и снизу от заброшенной деревни, хотя места здесь и казались пустынными. Береженого бог бережет.
– Это твоя деревня? – спросил Федор, подсаживаясь к старику. – Та, что ты искал?
– Нет, – ответил тот, с трудом отрывая взгляд от впавшей в транс дочери. – Та деревня, где живут мои родственники, стоит у следующего перевала. Мы дойдем туда завтра днем.
– А часто здесь бывают римские солдаты? – поинтересовался Федор.
– Я не знаю, – задумчиво ответил старик, – но, скорее всего, не часто. Из Генуи есть более пологая дорога в сторону долины По. Но она идет в обход и потому очень длинна.
– Ясно, – кивнул Федор и осторожно спросил. – Ну, а может, ты знаешь, как пройти сквозь эти перевалы к морю? Какой из них завален в это время снегом, а какой нет?
Старик повернулся к Федору. В его глазах промелькнула догадка, но он долго ничего не отвечал.
– Я стар, – ответил он, наконец, – мне тяжело ходить по горам. Я всю жизнь провел на равнине. Но вот мои родственники, особенно племянник, что живет в той деревне, должны знать все, о чем ты спрашиваешь.
– А они смогут нас проводить? – не отставал Федор. Ему было не очень приятно расспрашивать убитого горем старика, да и планы свои выдавать не хотелось, но другого выхода он не видел. Время поджимало. – Мы должны узнать, через какой перевал можно пройти.
Старик снова замолчал. На этот раз он молчал дольше. Но, вновь посмотрев на дочь, все-таки сделал выбор.
– Я твой должник. И я скажу племяннику, чтобы он помог вам. Он тоже лигуриец и не любит римлян.
Когда Федор отошел ко второму костру, где сидели его друзья, Урбал, усиленно прислушивавшийся к разговору, но не понимавший его, спросил:
– О чем говорили?
Федор взял плошку, куда солдат-кашевар только что плеснул жидкой похлебки, и, немного пригубив, ответил:
– Завтра старик даст нам проводника из родственников. С проводником мы быстрее обернемся.
– Но проводник будет знать, зачем мы сюда пришли, – не унимался подозрительный Урбал, – а римляне пытать тоже умеют. Если только его потом не…
– Не торопи события, – отрезал Федор. – Поживем, увидим.
Наутро, чуть свет, они собрались и снова тронулись в путь. Дорога забиралась все выше. Несмазанная телега старика скрипела так, что, казалось, вот-вот развалиться. Но пока ехала, увозя его подальше от римских солдат. Несмотря на то, что разведчики торопились, Федор решил достичь второй деревни вместе со стариком, и уж только потом ускорить поиски проходимых в это время перевалов.
Перебравшись через очередной невысокий хребет, они стали спускаться долину, за которой начинались настоящие горы. И к обеду, как и обещал кабатчик, достигли деревни, где обитали его родственники. Это селение оказалось чуть больше первого, в нем насчитывалось пять ветхих хижин, окруженных полуразвалившимися изгородями и сараями, откуда раздавалось блеяние коз.
Когда телега остановилась у крайнего дома, из него выбежала немолодая женщина в потрепанной одежде и, увидев старика, сначала заголосила от радости, но перемолвившись с ним парой слов, начала выть от горя, обнимая его дочь. Следом за ней вышел и остановился рядом с телегой парнишка, с интересом рассматривая солдат. Он был лет пятнадцати, босиком, в рваных штанах и рубахе. Не смотря на то, что половина отряда носила римскую одежду, а остальные – незнакомые доспехи, это его не смутило. Во взгляде подростка не читалось никакого страха.
Больше из дома никто не вышел. Из соседних – тоже, невзирая на то, что убитая горем женщина голосила так, что ее наверняка слышали даже на дальнем конце деревни.
– Скажи им, что нам нужен проводник, – напомнил Федор, когда старик вместе с женой и дочкой, покинув телегу, направился в хижину.
Команда Федора осталась ждать снаружи. Подросток ушел вместе со всеми в дом, но скоро вернулся. На этот раз он надел сильно поношенные сандалии на толстой подошве, куртку из грубой материи, а за спину закинул довольно тощий мешок.
– Я покажу вам перевалы, – сказал он довольно чисто по-латыни, обращаясь к Федору, которого сразу выделил, как командира. – Так мне велел дед.
– Откуда ты знаешь латынь? – немного удивился Федор, уже привыкший к тому, что лигурийцы, и особенно горные жители, оторванные от цивилизации, неохотно изучали язык своих поработителей.
– Я хотел стать торговцем и учился делу в Генуе, пока дедушка держал там лавку, – спокойно пояснил парень, – но пару лет назад мы перебрались сюда. Подальше от римлян.
– Ты знаешь, кто мы? – напрямик спросил Чайка, глядя в глаза парню, в свою очередь изучавшему римские доспехи предводителя этого странного отряда.
– Знаю, – кивнул сообразительный подросток. – Вы из армии Ганнибала. Про нее ходит много слухов. Говорят, ваш вождь уже освободил галлов, захватил половину римских земель и скоро возьмет сам Рим. Это правда?
Удивленный морпех переглянулся с Урбалом и Летисом, но те не понимали о чем речь.
– Почти, – ответил, наконец, Федор. – И если ты поможешь нам, то Генуя быстрее освободиться от римлян, и ты снова станешь торговцем.
– Я помогу вам, – кивнул парень. – Куда вы хотите пройти?…
За следующую неделю отряд Федора и проводник по имени Терис исследовали большую часть перевалов, в наше время именуемых апеннинскими. Судя по карте, врученной Чайке Ганнибалом, они оказались в самом сердце большого горного хребта, отделявшего северные долины, в том числе и долину реки По, от морского побережья. Карта ограничивалась главной частью хребта и районом, прилегавшим непосредственно к Генуе. Но, если исходить из их наблюдений, хребет шел дальше и делил южную Италию на две части точно по центру.
В отличие от альпийских долин, населенных воинственными кельтами, жителей здесь почти не было, если не считать нескольких лигурийских деревень, попавшихся им на пути, но обойденных стороной. Вся жизнь в этих местах больше тяготела к морю, по берегам которого поселений насчитывалось в десять раз больше. Федор заметил это еще в прошлый раз, когда пересекал горы с отрядом римских морпехов. Путь он тогда не запоминал, это его мало заботило, он же не предполагал, что придется вернуться. Хотя теперь, конечно, жалел о прошлом упущении.
С нескольких перевалов в западной части главного хребта Федор и его друзья пару раз видели башни какого-то прибрежного города. Возможно, это и была Генуя. По склонам гор вниз текли многочисленные реки, а внизу, у самого подножия хребта, виднелись плодородные долины.
Лошадей карфагеняне оставили еще в селении, на попечение старика и его семьи. Пешком разведчикам седьмой спейры африканцев в горах казалось привычнее.
– Если не вернемся, – неловко пошутил Федор, прощаясь, – все эти римские кони твои, старик.
Беспрепятственно пройдя траверсом главный хребет, от вершины к вершине, Федор с помощью Териса – парень был просто прирожденным скалолазом – обнаружил три относительно невысоких перевала, на которых сейчас, по весне, почти не лежало снега. Если их не займут римляне, то армия Карфагена спокойно пересечет перевалы и легко выйдет к морю. В незащищенный тыл римских армий, охранявших сейчас с другой стороны хребта две главные дороги из долины реки По. Римляне гордились своими мощеными дорогами, по которым могли быстро перебросить легионы на север для подавления галлов. И вот теперь они боялись, что Ганнибал использует это преимущество против них самих – поведет по заботливо уложенным плиткам армию финикийцев на юг, к Риму.
Федор решил заночевать на последнем из осмотренных перевалов. А утром спуститься вниз и разведать местность у подножия хребта. В общем-то, этого делать и не требовалось, с главной задачей они уже справились. Но Федор решил добыть побольше сведений о противнике. Да, кроме того, продукты заканчивались, на обратную дорогу их явно не хватало, а внизу как раз находилось несколько небольших деревень.
За ужином, нанося на карту разведанные перевалы, Федор оценил план Ганнибала. Если его армия сможет осуществить этот обходной маневр, то римские легионы окажутся отрезанными от своей столицы. Они будут еще какое-то время запирать выход из ловушки, где, как им кажется, находится зверь, а Ганнибал со всеми своими силами беспрепятственно направится к Риму. И, может быть, возьмет его до прибытия легионов из северной Италии. Это был дерзкий, рискованный план, но Ганнибал мыслил именно так. И пока что он во всем переигрывал своих противников.
Аккуратно пометив перевалы на карте, Федор показал их расположение Урбалу и Летису, на случай, если карта будет утеряна, и придется по памяти восстанавливать разведданные на копии, находившейся у Ганнибала. Времени на повторную рекогносцировку уже не будет.
– Ты уверен, что нам стоит спускаться? – на всякий случай поинтересовался у него Урбал. – Там ведь римлян гораздо больше, чем здесь. Зачем рисковать?
– Здесь карта заканчивается, – спокойно ответил на это Федор. – А тропы со всех трех перевалов идут вниз, но две из них не пересекаются. Мы разведаем, какие пути ведут вдоль моря на юг, а какие – в Геную, чтобы сэкономить время. И тогда армия сразу же сможет выбрать нужную дорогу.
– Да ладно тебе осторожничать, – заметил Летис, посмотрев на Урбала. – Быстро сходим, понюхаем и назад. Если что, успеем уйти в горы. Ганнибал нас за это только наградит. Он любит храбрых.
– Ну да, если не напоремся на римлян и не потеряем карту, – пробубнил Урбал, сегодня явно потерявший присутствие духа. – Вот тогда Ганнибал тебя точно наградит, особенно, если римляне узнают о наших планах и успеют перебросить сюда войска хотя бы из того легиона, что стоит под Генуей.
– Я решил, – отмахнулся Федор, – спустимся до первых деревень и назад. Терис, ты можешь возвращаться домой. Обратную дорогу мы найдем сами.
– Разрешите мне пойти с вами, – неожиданно попросил Терис, – мне нравиться помогать солдатам Ганнибала. Все лучше, чем служить этим римлянам.
– Что ж, – ответил, намного подумав, Федор, – оставайся пока. Не знаю, какой из тебя торговец, но неплохой разведчик выйдет обязательно.
Утром отряд стал осторожно спускаться вниз по тропе, скрываясь за валунами. Погода внезапно испортилась, и сразу выяснилось, что до сих пор им просто везло относительно солнца и отличной видимости. Наверное, Баал-Хаммон сильно хотел помочь своим почитателям выполнить важное задание, а когда оно завершилось, ушел на покой.
Подул сильный ветер, вытянувший из долины туман, разведчики периодически стали попадать в заряды снега. Но Федора это только радовало – в такую погоду вряд ли кто решится на путешествие в горы. И действительно, никто не поднимался им навстречу. Зато они, желая побыстрее достигнуть долины, задали высокий темп, и через несколько часов оказались внизу, где погода отнеслась к ним более милостиво.
Ветер почти прекратился, туман поднялся вверх, и карфагенянам открылась поросшая лесом долина, раскинувшаяся влево и вправо до самого горизонта. А вдалеке, за лесом, даже блеснула синяя полоска воды.
– Море, – произнес Урбал, внезапно остолбенев от увиденного. – Давно я не видел моря так близко.
– Да, – согласился Федор, разглядывая синеющую даль, до которой было теперь рукой подать. – Сейчас бы сесть на наш корабль, взять еще сотню таких же мощных квинкерем и атаковать Рим. Вместо того, чтобы болтаться по горам… но что толку мечтать об этом.
Тропа, по которой они спустились вниз, через пару сотен метров уперлась в довольно широкую наезженную дорогу, протянувшуюся через лес и, по их довольно весомым предположениям, вдоль берега моря.
– Что-то я не вижу здесь деревни, – заметил Летис.
– Я тоже, – кивнул Федор. – Надо идти дальше. Похоже, эта дорога ведет в Геную. На ней должны быть деревни, где мы пополним припасы. А, кроме того, на обратном пути мы можем захватить на дороге кого-нибудь из римлян и добыть ценные сведения.
– Это широкая дорога, хотя и не мощеная, – опять предупредил Урбал, отрываясь от созерцания моря, – и римлян там может оказаться много.
– Ничего, – отмахнулся Федор, – нам должно повезти.
И первым зашагал в сторону дороги. Когда все финикийцы, прячась среди деревьев, достигли развилки, Федор внимательно осмотрел дорогу из укрытия и приказал:
– Деревни не видно, но она должна быть рядом. Разделимся. Я, Летис и еще пять бойцов идем в правую сторону. Терис тоже со мной. Остальные – налево, Урбал – старший. Перед заходом солнца встречаемся у этой развилки с добычей.
– Да хранят вас боги, – напутствовал Урбал своих друзей, хотя на лице его застыла гримаса, свидетельствующая, что он не очень рад такому приказу.
– И вам пусть пошлют удачу, – ответил в тон ему Федор. – До захода осталось недолго. Торопитесь.
Группа Федора пробиралась вдоль дороги около часа, но широкая с виду она оставалась пустынной. Деревень тоже не попадалось. Лишь однажды послышался стук копыт, и в сторону, противоположную той, откуда пришли карфагеняне, проскакал большой отряд римских всадников. Человек пятьдесят. Затем, спустя короткое время, еще человек двадцать.
– Что-то здесь становиться слишком людно, – заметил Летис, лежа за деревьями и вместе с Федором наблюдая за дорогой. – А деревни все нет.
– Она где-то рядом, – попытался убедить его и себя Федор. – Но римлян действительно многовато. Думаю, стоит попробовать взять пленника, а с запасами еды Урбал справится. Надеюсь, им уже повезло найти деревню.
– Я тоже надеюсь, – кивнул Летис. – И еще хорошо бы им повезло разминуться с теми всадниками.
– Урбал не первый день в армии, – ответил Федор. – Слышишь, кто-то едет?
Друзья замолчали, сделав знак остальным бойцам прекратить разговоры. В подтверждение слов Федора со стороны дороги послышался скрип тележных колес. И скоро на ней показалась крытая повозка под охраной десятка конных римлян. Телега, как смог разглядеть сквозь листву Федор, была крепкая, массивная, похожая на сундук, установленный на колеса. Окошками в плотном покрытии и не пахло. Управлял сиим транспортом возница в доспехах легионера, а рядом ехал верхом на коне какой-то важный чиновник.
Странная телега показалась Федору знакомой, а этот важный чин только подогрел любопытство разведчика.
– Неужели нам повезло напасть на казну легиона? – прошептал он Летису. – А этот на коне, похоже, квестор[30 - Квестор – в данном случае казначей.]. Только охраны маловато. Расслабились они тут в тылу.
Федор сглотнул слюну и, осторожно высвобождая римский меч из ножен, прошептал:
– Будем брать. С собой, конечно, все не унесем, но зато порасспросим квестора насчет местных дорог. Он тут все должен знать, должность такая. Терис, оставайся в лесу, пока все не кончиться.
Федор сделал знак, и лучники подползли поближе к обочине дороги. А когда он махнул рукой – тотчас засвистели стрелы. Ближние всадники тут же рухнули со своих лошадей. Сначала трое, затем еще двое. Остальные пятеро, что находились за телегой, на другой стороне дороги, вскинули щиты, прикрываясь от стрел. Лошадь квестора, в которую случайно угодила стрела, встала на дыбы и сбросила своего седока вниз.
– Вперед! – крикнул Федор, выскакивая на дорогу с обнаженным мечом, и взмахнул рукой, устремляясь к упавшему всаднику. – Вали остальных!
Но сначала он подбежал к вознице и поразил его первым же выпадом, удивленный, что римлянин даже не сопротивлялся. Легионер, схватившись за бок, сполз под колеса телеги.
Увидев, что из леса выскочил сначала римский центурион, а затем еще один солдат в доспехах легионера, всадники на мгновение пришли в замешательство. Этого финикийцам хватило. Одного Летис уложил метким броском кинжала, а второго рубанул по шее мечом, вскочив на задний край телеги. Перед тем, как умереть, всадник попытался пронзить его копьем, но Летис увернулся, и острие вошло в массивную балку, безнадежно застряв в ней.
Оставшиеся трое римлян оказались проворнее. Метнув свои копья, они смогли убить сразу двух лучников, показавшихся на дороге. Но остальные быстро отомстили за своих товарищей. Скоротечный бой закончился. Никто из охранников не ушел живым. Несколько лошадей, потеряв седоков, носились по дороге, поднимая пыль. Другие смирно стояли в стороне.
– Вставай, сволочь! – Федор схватил за кожаный ремень портупеи валявшегося в пыли всадника, от падения едва не лишившегося чувств, и тут же врезал ему в лоб рукоятью меча, едва тот сделал попытку выхватить оружие.
– Слушай, Федор, – позвал его Летис, стоявший у телеги с другой стороны и внимательно на нее смотревший, – кажется, золотом тут и не пахнет.
Федор отпустил ремень бесчувственного квестора, позволив тому снова свалиться в пыль, и в несколько прыжков оказался рядом с Летисом. На другой стороне крытой телеги имелась узкое окно, закрытое решеткой. Падавшего на дорогу света еще хватало, чтобы увидеть, как сквозь решетку на них в упор смотрят удивленные глаза пленника, закованного в цепи.
– Это еще кто такой? – сплюнул от досады Федор. – Вот тебе и легионная казна. Значит, тот чиновник совсем не квестор. Черт, как же я мог так ошибиться?
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Бажанов Олег
Куликов Роман
Распопов Дмитрий