— Твой Пегас должен знать о фестивале в системе Льетгло. Встретимся там. Ратр почти наверняка там будет. А остальные… — Я вытянул манжет и показал ему. — Последние две цифры. Если я не прилечу, разыскивай нас там. Запомнишь?
Он внимательно поглядел на мои записи, потом глянул пристально мне в лицо.
— Прости, Стас, — вдруг сказал он. — Но я должен остаться. Мой долг теперь помочь им до конца…
— Значит, расстаемся.
— Погоди, я ведь еще не спросил… Думал — потом… Так ты нашел Ратра?
— Нашел.
Клипс немного замялся.
— А женщина с тобой?..
— Сержант десантных войск Блигуин.
Если Клипса и не удовлетворили мои ответы, то он не подал виду. Он кивнул, помолчал немного, потом попросил:
— Переведи мне эти координаты: они записаны на твоем языке.
Я обалдело уставился на свои записи. Спустя мгновение мы уже смеялись вместе. Смех Клипса напоминал тихий клекот. Напряжение, возникшее между нами, ушло, я перевел ему координаты и рассказал вкратце о Ратре и о Скайнах. Позже, уже покидая Шарет, я спросил у Ильес, не помнит ли она, давал ли я какие-нибудь координаты Ратргрову.
— Ты записывал ему на салфетке текст какой-то песни, — ответила она, устраиваясь поудобнее на спине дракона и насмешливо на меня косясь. Потом, как бы невзначай, добавила:
— Ты мне так сказал.
Глава 5
Космический фрегат командора Хески Птеродактиля вспарывал сегодня пучины межпространства в полном одиночестве, хотя одиночные вояжи были совсем не в духе любившего компанию во всех ее проявлениях командора Хески. Впервые за последний год (по Октесу) Птеродактиль вышел на космические просторы один и не на поиски вольной добычи, а в погоне за кораблем своего компаньона Жю Долдата. Сутки назад (по тому же Октесу) корабль Жю вероломно покинул космогавань в Бирле, унося в своих трюмах весь груз добытого в совместном набеге на месторождение в Грио самородного золота.
Кое-кто из вольного народа на Бирле даже сделал ставки — как скоро Птеродактиль прилетит назад ни с чем. Но сам командор был на этот счет другого мнения. Для начала он не поленился запросить через нуль-связь по очереди пятнадцать основных космогаваней Риури и пятьдесят четыре мелких, почти в каждой из которых у него имелись знакомства. Выяснив, что корабль Жю ни в одной из них не объявлялся, Хеска попросил дать знать — не за спасибо, конечно, — если Долдат возникнет на горизонте. Птеродактиль был уверен, что бывший компаньон никуда не денется из Риури: стараниями ДОСЛа портреты Долдата, также портреты самого Хески и еще десятка их закадычных коллег не только имелись в картотеках полицейских управлений всех Тринадцати Равновеликих, но и пользовались популярностью у народов Экселя почти наравне с портретами императоров. Кроме того, возможность сбыть без проблем триста пятьдесят пратт грязного золота у Долдата имелась только здесь, в Риури. А пока корабль Жю болтался где-то в космическом пространстве Риури, Хеска не терял надежды выловить его с помощью своей Пискули. Пискуля — или межпространственный сыщик — пеленговала в межпрыжке движущиеся через преодолеваемое пространство мелкие объекты и по завершении прыжка высвечивала на экранчике их координаты.
Сначала Птеродактиль совершал прыжки последовательно — в тех направлениях, куда, по его мнению, мог направиться в первую очередь вор и предатель Долдат. В первом же прыжке Птеродактилю удалось засечь сразу пять скомпонованных в одном месте объектов, оказавшихся на поверку эскадрой адмирала Тризвы Черного Вечера. Следующий крупный улов обернулся всего лишь дюжиной мелких бродяжьих жестянок. Потом Хеска засек один за другим корабли Коллапсара и Попрыгунчика Морга, обменялся с каждым парой слов по связи и отказался от двух приглашений отпраздновать на их кораблях неожиданную встречу. После следующих трех пустых прыжков Хеска выловил в четвертом помятую посудину своего давнишнего кредитора — Штола Жареной Акулы. От Акулы Птеродактилю удавалось ловко скрываться на протяжении вот уже двух лет. Теперь он сам его нечаянно нашел и вынужден был впустить на свой корабль. Выложив половину долга, Хеска пообещал отдать вторую половину сразу по поимке Долдата. Акула предложил свою помощь в поисках в обмен на треть добычи; но, во-первых — эта треть по стоимости раз в сто превышала всю сумму долга, а во-вторых — хоть Штол и намекал на какие-то известные только ему методы поиска и грозился воспользоваться ими самостоятельно, но это явно было кустарно сработанной попыткой подмазаться к Птеродактилеву золоту, потому что своей Пискули у Штола не имелось.
С трудом отделавшись от цепкого Акулы, Птеродактиль тут же ушел в прыжок и засек на этот раз одиноко дрейфующий в пространстве гигантский мешок сжиженного гелия. Прежде чем продолжить поиски, командор с особым мстительным наслаждением под азартные крики команды протаранил мешок. Выплеснув в таране часть переполнявшей его ярости, Птеродактиль слегка остыл и в очередной раз, уже более спокойно, раскинул мозгами.
Долдат знал о его Пискуле, стало быть, он скорее всего спрячется там, где Хеска наверняка не станет его искать. Придя к такому выводу, командор резко изменил намеченную уже в уме схему предстоящего маршрута. Теперь он навещал заброшенные области Риури, где самому ему никогда не пришло бы в голову прятаться, поскольку спрятанный корабль высветился бы там при поиске, как единственное горящее окошко в непроглядно-черной ночи.
Первый прыжок не принес никаких результатов, зато на втором Пискуля пискнула дважды, и оба объекта, судя по выданным ею координатам, находились сравнительно недалеко друг от друга.
Почти не сомневаясь, что одни из этих координат принадлежат беглому компаньону, Хеска стартовал к ближайшему из обнаруженных объектов.
Выйдя из прыжка вблизи объекта и впервые на него взглянув, командор поначалу не поверил своим глазам и едва удержался от того, чтобы протереть их.
Теперешний корабль Птеродактиля достался ему не так давно при налете в составе эскадры Черного Вечера на космическую станцию в Блигуин. Военно-разведывательное судно Блигуин последнего поколения. Все помещение его рубки, включая пол и потолок, превращалось нажатием кнопки в сплошной экран, дающий полный обзор окружающего пространства. Сейчас Птеродактиль словно бы парил в открытом космосе, сидя в пилотском кресле за пультом. Справа, тоже в кресле, парил его помощник, позади, сидя прямо на полуэкране, парило с десяток членов команды, а чуть правее и ниже так же парило гигантское золотое чудовище. С тремя пассажирами на борту. Сиречь — на спине.
— Дракон… — неуверенно пробормотал помощник, нарушив всеобщее потрясенное молчание. Тогда командор наконец-то поверил своим глазам.
— Сам вижу, что дракон! — рявкнул он. — Это ксенли!
Вот она, его счастливая звезда! Он-то метался по Риури в поисках золота, а золото само поджидало его здесь! Ксенли — живая легенда, необъяснимое чудо Экселя, неизвестными путями добытое кем-то из флибустьеров и спрятанное в одной из заброшенных областей, достается ему за так, само плывет в руки! Сколько же за него отвалит Ширак… Да что Ширак, с ксенли можно подкатывать прямо к самому ибсу Дботу, представителю Псарха на Бирле!
В глазах у командора запрыгали нули. Ксенли он никогда до сих пор в глаза не видел — даже во время памятной заварушки с ДОСЛом в Ихтен-Кит из-за транспорта с оружием. Ходили слухи, что ксенли подписали договор с ДОСЛом и состоят теперь у них в штате. Подписали договор? Хм-м… Объемистый, должно быть, договорчик. Хеска вспомнил, что слышал о ксенли, будто они проваливаются иногда в какие-то неизвестные области вселенной. Ни в какие заповедные пространства в Экселе он не верил, но так или иначе сейчас надо было действовать. И поскорее.
— За дело! — скомандовал командор, и всю бригаду из-за спины как ветром сдуло. Пираты побежали в главный шлюзовой отсек готовиться к десанту; поскольку у ксенли имелись сторожа, можно было не сомневаться, что взять его будет непросто.
Хеска подвел корабль поближе к дракону, так что мог теперь разглядеть даже лица его пассажиров, и открыл ворота шлюза. Его команда высыпала в космос, словно картошка из дырявого мешка, и тут же появилась на экране, поначалу загородив ксенли многочисленными спинами. Когда они удалились и дракон вновь завиднелся, Хеска увидел, что сторожа по-прежнему сидят между крыльями ксенли, задрав головы и глядя на приближающийся десант, и не предпринимают никаких попыток этого десанта избежать. Когда десант приксенлился, один из сторожей поднялся, официально двинулся навстречу младшему помощнику Птеродактиля — Скацу, и между ними начались переговоры.
Птеродактиль был несколько удивлен полным отсутствием какого бы то ни было сопротивления, но это было скорее приятное удивление. Что бы они там ни впаривали Скацу, а ксенли теперь принадлежит Птеродактилю по праву сильного, остается только загнать его в корабль. И совершенно непонятно, о чем Скац вообще с ними болтает. Кстати — о, черт! Никак не мог Хеска привыкнуть к новому кораблю — командор совсем забыл, что мог подслушать эту беседу с самого начала.
Хеска потянулся к Шептуну — так он сам окрестил внешний уловитель потоков онс-частиц, испускаемых гортанью человека в вакууме, но в этот момент на пульте ожило более примитивное устройство — переговорник.
— Командор, необходимо ваше присутствие, — пробубнил динамик голосом Скаца.
— За каким дьяволом тебе понадобилось мое присутствие? — проворчал Хеска. — Загоняй ксенли, а потом приведешь ко мне пассажиров.
— Ксенли не желает залетать в корабль, — сообщил Скац. — В случае насилия над пассажирами он грозится совершить прыжок прямо на Красный Пек.
Командор длинно и витиевато выругался — он всегда прибегал к такому способу, когда ему требовалось что-то обдумать. Потом, набрав в грудь новую порцию воздуха, спросил:
— Что говорит сторож?
— Он предлагает сделку. По-моему, командор, тебе стоит его послушать.
…Прецептор! Неужто Служба подкинула в Риури эту золотую ловушку? Тогда — стоит командору ступить на дракона, и он тут же окажется на Пеке в лапах ДОСЛа. Но почему они оставили ксенли здесь? Вблизи той же Бирлы улов был бы куда жирнее… Может, ксенли блефует, отпугивает байками непрошеных гостей?..
Хеска обернулся к помощнику.
— Что скажешь?
— Вряд ли они сразу открыли бы карты, если бы хотели нас заманить, — высказался тот.
— Но все равно, поговорить с ним я могу и отсюда, — заявил Хеска. В динамике пошуршало, затем Скац сказал:
— Он не против.
Потом незнакомый голос по-деловому осведомился:
— Вы засекли нас межпространственным пеленгатором?
— Ну, допустим, — хмуро отозвался командор. Птеродактилю не пришлось по душе, что плененный фактически сторож ксенли сразу взял на себя инициативу в разговоре и начал его допрашивать.
— Тогда вы должны были засечь неподалеку от нас еще один объект, так? — продолжил допрос сторож.
— Допустим. И что?
— Вам приходилось слышать о «Вечном Скитальце»?
Еще бы Птеродактилю не доводилось слышать о легендарном корабле-скитальце, набитом сокровищами древних цивилизаций, якобы награбленными его капитаном со всего Экселя еще во времена Свиглов! По легенде, предтечи, перед тем, как навсегда покинуть Эксель, отловили знаменитого пирата и приговорили к вечному заточению в его собственном корабле, наедине с похищенными сокровищами. Легенда гласила также, что любой, прельстившийся сокровищами и ступивший на борт «Вечного Скитальца», никогда не сможет больше его покинуть.
— Ты хочешь сказать, что второй запеленгованный мною объект — «Вечный Скиталец»?
— Ты угадал, — ответил сторож. — Это «Скиталец», и, чтобы проникнуть на него, мне нужна твоя помощь.
Командор Птеродактиль — авантюрист и старый космический волк, сам умевший кому угодно залить баки, сразу почувствовал, что пассажир ксенли не врет. Если это и впрямь было так, то командору повезло на пике, можно сказать, его разбойничьей карьеры столкнуться сразу с двумя древнейшими легендами Экселя — ксенли и «Вечным Скитальцем». Птеродактиль намерен был накрепко вцепиться в хвост такой невероятной удачи, чтобы заполучить если не оба, то хотя бы одно из этих полумифических чудес света. Но поначалу не мешало бы прозондировать почву под возможным партнером.
— Я знаю, что за объект засекла моя Пискуля, — не моргнув глазом соврал Хеска. — И думаю, что вполне способен захватить его без твоей помощи.
— Что ж, попробуй, — не стал спорить собеседник. — Только учти, что легенда не врет — корабль представляет собой что-то вроде пространственной ловушки. Ксенли ощущает «Скитальца», как гигантский сверток пространства, в который возможно проникнуть, но выхода из него нет. Ты можешь захватить корабль, но после останешься его вечным пленником.
— Надо понимать так, что ты знаешь, как оттуда вобраться?
— Только ксенли, попав на «Скиталец», способен оттуда выйти.
— Почему же тогда вы сами не проникли на корабль, а просите моей помощи?
— «Скиталец» не впускает в себя ксенли. Мы можем спрятать его в твоем корабле, а когда подойдем к «Скитальцу» и его ворота откроются, выпустим дракона и попробуем проскочить туда на его спине.
Медлительность в принятии решений не была в числе недостатков Птеродактиля. Дело стоило того, чтобы отложить поиски Долдата на потом; если же дело выгорит, то поимка Жю будет представлять актуальность разве что из соображений личной мести.
— А на что нам сдались эти ворота? — сразу по-деловому подошел к вопросу командор. — Продолбим в корпусе «Скитальца» дыру величиной с дракона и влетим туда вместе с ним.
— Никакой «Щекотун» не пробьет свернутое пространство, — ответил страж дракона. Да такой ли уж это был страж? Хеска подумал, что по замашкам его собеседник скорее походит на хозяина ксенли.
— Как будем делить добычу? — задал командор решающий вопрос. — Мои условия — семьдесят на тридцать. Семьдесят процентов мне, тридцать вам.
Командор заранее приготовился к торгу с конечным результатом — пятьдесят на пятьдесят. Ответ собеседника немного его ошарашил и заставил призадуматься.
— Всю добычу, какая только поместится на ксенли, вы сможете взять себе, — ответил хозяин дракона.
Командор заподозрил было, что его новый компаньон знает о каком-то-сокровище «Скитальца», которое одно стоит всей остальной добычи, но собеседник в очередной раз удивил Птеродактиля, пояснив просто:
— Мне нужно выручить оттуда друга. Командор не поверил собеседнику и решил в дальнейшем держать с ним ухо востро: друг — это, конечно, святое, кто бы спорил, но к чему отказываться при этом от своей доли добычи? У Птеродактиля была в этом мире вполне определенная система ценностей, а человеку, как правило, свойственно не понимать приверженцев других систем.
Глава 6
Перед новым прыжком я дал дракону приблизительные координаты в Риури, которые получил у Скайн, и был удивлен, когда ксенли вышел из межа поблизости от гигантского космического корабля. В совпадение не верилось, и я задал вопрос дракону.
«Это „Вечный Скиталец“, — объяснил дракон. — Твои координаты почти соответствуют его теперешнему местоположению, а его я ощущаю, как гигантский сгусток чужеродного пространства, свернутого в кокон».
Мои ощущения от «корабля-сгустка» напомнили мне ночной визит на заброшенное кладбище, который я совершил на спор в десятилетнем возрасте; словом — мороз по коже. Сфит на подходе к кораблю неузнаваемо преобразился: он стал напоминать наэлектризованный меховой шар — по-моему, на нем каждая шерстинка встала дыбом. Слегка ощетинилась и Ильес. Я тоже ощетинился, но не так заметно для глаз.
Вокруг мрачной черно-серой махины корабля словно бы простиралось особое пространство, непроявленной, но заметно давящей на психику угрозой. Вблизи «Скитальца» появлялось ощущение скрытой злонамеренной силы, что, наверное, и должно быть свойственно проклятым местам.
Рассказ ксенли о «Вечном Скитальце» оказался до предела скуп — меня все время не покидало ощущение, что дракон многого не договаривает. Но и сказанного было довольно, чтобы заинтриговать и напустить еще больше жути. Выходило, что кого-то из моих потерянных собратьев занесло не куда-нибудь, а — шутка ли! — на космический вариант «Летучего Голландца»! Аналогию усиливало еще и сходство легенд — кажется, тому, кто видел земной корабль-призрак, тоже никогда не суждено было вернуться к родным берегам.
Вкратце изложив легенду, ксенли добавил, что его собрата скорее всего на «Скитальце» нет, да и его самого корабль вряд ли допустит внутрь, потому что ксенли — единственные во всей вселенной, кто может покинуть корабль через Наутблеф и дать свободу его пленникам.
Но на «Скитальце» мог находиться тот из ребят, кого выбросило из Наутблефа без ксенли.
Мы сели на ксенли в кружок, выложили перед собой все наши съестные припасы и принялись подкрепляться и обсуждать, как нам проникнуть на корабль и — что было куда важнее — как потом оттуда выбраться. То есть мы с Ильес были заняты в основном обсуждением, а Сфит — поглощением продуктов; одним словом — хорошо сидели, почти уже позабыли щетиниться, когда дракон вдруг сказал, что находиться вблизи «Скитальца» опасно. Ксенли заявил, что чувствует угрозу, направленную лично на меня. По его настоянию и без возражений с моей стороны мы совершили прыжок и продолжили наш совещательный пикник уже на приличном расстоянии от «Скитальца».
Ильес пришло в голову, что для проникновения дракона на корабль нужно использовать какой-нибудь отвлекающий маневр. Чтобы ворота «Скитальца» открылись, — рассуждала она, — мы должны подойти к нему на другом корабле. Это, кстати, входило в легенду — по ней «Скиталец» сам запускал в себя охотников до чужих сокровищ. Дело оставалось за малым — где нам раздобыть такой корабль? Можно было не сомневаться, что капитан любого бродяжьего или разбойничьего судна в Риури согласился бы нам помочь, посули мы ему несметные сокровища и главное — реальную возможность вынести эти сокровища с борта «Скитальца». Но связываться с обитателями Риури дракон соглашался только в самом крайнем случае — если больше не будет найдено никаких способов для него просочиться на борт. Мы как раз были заняты разработками этих самых «других способов», когда на нас из межпространства вынырнула сама судьба в лице командора Птеродактиля с его кораблем. Командор, по всему видать, рассчитывал поначалу захватить ксенли, но, когда понял, что руки у него для этого коротки, почти без уговоров согласился удовольствоваться сокровищами «Вечного Скитальца».
Залетев в корабль, мы и интернациональная команда наших «захватчиков» — около пятидесяти представителей самых разных рас Экселя — так и не покинули спину ксенли. Вскоре к нам наверх взобрался еще один человек с внешностью хадсека: рельефное лицо, все покрытое, словно замысловатой татуировкой, мелкими извилинами, дополняла щетина иссиня-черных игл, стильно зачесанных назад (если к иглам, конечно, можно применить выражение «зачесаны»). На плече у вновь прибывшего болтался перекинутый на ремне «Щекотун». По радостным крикам команды, сопровождавшим восшествие нового лица на дракона, я догадался, что это и есть их командор, рискнувший лично участвовать в набеге.
После скупого приветствия и беглого официального знакомства мы с командором стали коротать время, оставшееся до операции, в уточнении ее деталей. Вскоре наша беседа сменилась напряженным ожиданием, почти одновременно смолк и общий шум разговоров команды: приближение «проклятого» корабля ощущалось всеми даже через толстые стальные двери ангара.
Штурман Птеродактиля сработал безупречно — когда ворота корабля открылись, мы оказались напротив уже открывающихся ворот «Скитальца». Дракон стартовал из ангара настоящей баллистической ракетой. Незначительное расстояние, отделяющее сейчас корабль Хески от втрое превосходящего его по размерам «Скитальца», ксенли преодолел, наверное, секунд за пять. Влетев снарядом в открытые ворота, ксенли успел отдернуть хвост, чуть не прищемленный запоздало упавшей сверху гигантской створкой.
Удача для начала сопутствовала нам: мы сумели проникнуть на борт самой совершенной из когда-либо созданных во вселенной тюрем верхом на собственной отмычке.
Огромное тускло освещенное помещение ангара было пустынно, если не считать множества малогабаритных катеров, стоящих рядами на посадочных площадках. При посадке дракон подмял из них десятка три; те катера, что не уместились под драконом, сбило толчком в кучу к дальней стене, но со спины ксенли были хорошо видны две небольшие двери в противоположных концах этой стены.
— Вперед! — скомандовал командор, поднявшись и указывая на одну из дверей. Вот оно, бремя власти. А то без его команды мы, чего доброго, так и остались бы всей кодлой до конца операции сидеть на драконе. А так мы в сосредоточенном молчании спустились с ксенли и направились к указанной Птеродактилем двери, пробираясь в нагромождении катеров. Космические челноки, вставшие на вечный прикол в этой гавани, имели самые разные формы и модификации: за тысячелетия странствий на «Скитальце» собралась неплохая коллекция модулей, так никогда и не вернувшихся к причалам родных кораблей.
Нарушая нестройным звуком шагов и редкими сдержанными ругательствами многовековую зловещую тишину, наша компания подошла к двери и остановилась напротив. Дверь не подавала никаких признаков жизни. Мы с командором стояли прямо перед нею, и Птеродактиль поднял ствол «Клата». Но прежде, чем он успел выстрелить, я решил испробовать свой радикальный способ, позаимствованный в Глычеме. Я пнул ногой дверь. Та со скрипом отворилась — похоже, что она просто была открыта, чего я и сам, по правде говоря, не ожидал. За дверью начинался мрачноватый коридор. Передвигаться в нем можно было только по двое, и мы с командором вошли в коридор первыми. То есть это я вошел, а командор — тот прямо-таки ринулся, и мне пришлось значительно прибавить темпа, чтобы не дать ему уйти в большой отрыв.
Коридор скоро свернул вправо, и здесь уже пошли двери — по три с каждой стороны — до следующего поворота. Обшарпанные стальные двери с ручками. Птеродактиль, вдохновленный моим примером, попытался открыть первую же дверь пинком, но та не поддалась. Как выяснилось, сразу после того, как командор дернул за ручку, дверь открывалась наружу. За дверью оказалась пустая комната с белыми стенами, потолком и полом. Я открыл дверь с другой стороны — в точности та же картина. Мы пошли дальше, по мере продвижения заглядывая в двери, — везде нас встречали одинаковые белые комнаты. За следующим поворотом начинался новый коридор с таким же рядом дверей. Меня кольнуло нехорошее предчувствие, и я остановился, придержав рвущегося вперед Птеродактиля.
— Есть у кого-нибудь длинный шнур? — обратился я к команде. Команда притормозила и затопталась на месте, растерянно переглядываясь.
— Веревка, нитка, что-нибудь? — взывал я.
Команда безмолвствовала. Только стоящий напротив меня Сфит начал торопливо шарить по своей набедренной юбке и вскоре протянул мне клубок толстых ниток.
— Вернись и привяжи конец к входной двери, — велел я. Сфит пошел назад, аккуратно протискиваясь между столпившимися в коридоре пиратами. Пока он выполнял роль Ариадны, мы пооткрывали все двери во втором коридоре. За всеми оказались одинаковые белые комнаты.
Сфит вернулся с клубком, следом за ним за поворот тянулась нитка.
Следующий коридор разветвлялся, в левом его конце виднелась лестница наверх, в правом — вниз. По стенам опять же располагались двери. Птеродактиль с ревом:
— Дьявол меня раздери, если я буду еще открывать эти двери! — ринулся направо, хотя я лично сомневался, что трюмы здесь расположены именно внизу. Тем не менее для своих поисков я бы предпочел пойти наверх — почему-то казалось, что именно наверху я могу найти если не кого-то из Эйвов, то хотя бы легендарного капитана, наверняка знавшего, где находится мой побратим. Но поскольку нить у нас имелась одна, а разделяться в лабиринте коридоров явно не стоило, то я скрепя сердце двинулся за командором, по временам открывая встречные двери. Ничем новым ни одна из них меня не порадовала.
Мы спустились по лестнице, прошли еще пару коридоров, опять спустились — снова коридоры с дверями. Птеродактиль, не унывая, несся вперед — он, видимо, был оптимистом и чистосердечно считал, что космический корабль не может состоять из одних коридоров. Мне в голову уже робко стучалась мысль: а не вернуться ли нам назад, чтобы опробовать вторую дверь в ангаре, пока мы не слишком далеко забрались в недра «Скитальца»? Но пока что пираты позади не роптали, и я решил обождать с этим предложением; к тому же я вовсе не был уверен, что за второй дверью нас ожидает что-то сильно иное. Так что мы продолжали движение вперед и вниз, а я продолжал по временам заглядывать в те двери, что в изобилии украшали наш путь.
— Зачем ты их открываешь? — спросила, наверное, на четвертом десятке идущая позади Ильес. — Ясно же, что там ничего нет.
— Мне нужны люди, — довольно абстрактно ответил я, открывая очередную дверь.
За этой дверью были люди. Много людей.
Я разом остановился, схватив за рукав командора. Сзади тут же подперли и чуть было не оттеснили нас от двери шедшие по стопам пираты. Все мы столпились перед дверью и первые несколько мгновений просто обалдело пялились внутрь.
Внутри находился громадный зал с колоннами и стрельчатыми сводами, полный народу. Причем — что характерно — смешение рас в зале наблюдалось еще более крутое, чем в команде Птеродактиля. По залу в беспорядке стояли столы, и часть народа сидела за ними, занятая, насколько я понял, — а ошибиться здесь было невозможно, — азартными играми. За некоторыми столами компании что-то (я надеюсь, что не кого-то) поедали. Те, кто не поместился за столами, сидели и лежали на полу на подстеленных одеялах, отдельные личности слонялись по залу от стола к столу. На нас, стоящих за открытой дверью, обитатели зала не обращали ни малейшего внимания.
Мы с Птеродактилем переглянулись и решительно вступили в зал. Несколько человек из находящихся поблизости обернулись в нашу сторону, но большого интереса к вторжению не проявили. Поглядев равнодушно на нас, они как ни в чем не бывало вернулись к своим занятиям.
Птеродактиля такое пренебрежение ничуть не смутило — смущение, судя по всему, вообще не входило в область его понятий, тем более когда он был на деле. Командор направился к ближайшему обитателю зала — здоровенному бугаю с багровой бородавчатой физиономией, сидящему на полу по-турецки. Мощным пинком в копчик Птеродактиль заставил бородавчатого вскочить с пола, после чего, взяв чернеющего от ярости бугая за шкирку и зубодробительно встряхнув, рявкнул:
— Ты! Проведешь нас к сокровищам!
В зале мгновенно воцарилась тишина. Побросав свои занятия, все обернулись к нам, между тем как бугай, вытаращив девственно-голубые глаза из лишенных ресниц век, постепенно возвращался к своему естественному бордовому колеру. Немая сцена. Спустя несколько немых мгновений бугай, обнажив ряд крупных бурых зубов, раскатисто загоготал.
Загоготал он не в одиночестве. Вместе с ним весь огромный зал содрогнулся от хохота. Народ ржал самозабвенно — сгибаясь пополам, трясясь, закатываясь и падая со стульев. Причем дикий гвалт вовсе не производил впечатления веселья; скорее происходящее смахивало на общую истерику в — блаженной памяти — психбольнице.
Птеродактиль выпустил изнемогающую уже в беззвучном смехе багровую тушу и в недоумении посмотрел на свой «Щекотун». Волновой поток дестабилизирующего излучения, испускаемого «Клатом», оказывал на людей именно такое воздействие — отсюда пошло и прозвище. Но к повальному веселью в зале «Щекотун» был явно непричастен.
Отпущенный багроволицый, немного успокоившись и отдышавшись, неожиданно обратился к командору.
— Пошли! — обронил он и прошел мимо нас к двери, распихивая по пути членов команды Птеродактиля, загораживающих выход в коридор.
Стараясь не показать своей озадаченности, Птеродактиль пошел за багровым рылом, но как-то без энтузиазма. По ропоту пиратской команды нетрудно было догадаться, что им тоже не пришлось по душе поведение красномордого: не сомневаюсь, что они предпочли бы отчаянное сопротивление последнего с последующей всеобщей кровопролитной дракой. Впрочем, устроить мордобой было никогда не поздно, тем паче что красномордый, вопреки моим ожиданиям, далеко нас не увел. Выйдя в коридор, он со словами:
— Гости требуют сокровищ! — распахнул дверь напротив. Я не успел опомниться, как Птеродактиль прянул в сторону от двери, с силой оттолкнув в другую сторону меня. Остальные пираты в мгновение ока прыснули под защиту стен. Космические волки были готовы к любым провокациям со стороны хозяев. Единственным, кто остался спокойно стоять перед открытой дверью, был Багровое Рыло. Кстати — кроме него и нас никто из зала не вышел. Рыло, ухмыляясь, взирало на нас, потом развернулось и, посмеиваясь, проплыло обратно в зал, захлопнув за собой дверь.
Мы с Птеродактилем осторожно заглянули с двух сторон в открытую дверь.
Зрелище за дверью открылось не для слабонервных. Огромное помещение было до потолка заставлено стоящими друг на друге сундуками; среди сундуков высилась гора золотых слитков; несколько сундуков стояли на полу открытыми, до краев набитые драгоценными камнями, золотыми украшениями и предметами культов. Часть драгоценностей была рассыпана по полу, а у штабелей сундуков стояли прислоненные к ним золотые изваяния богов, наверняка не уместившиеся бы ни в один сундук.
Пираты столпились за нашими спинами, не решаясь, как видно, сразу поверить в свое счастье, и в первую очередь в то, что оно им так запросто обламывается.
— Они не подозревают, что мы можем унести все это с корабля, — улыбаясь сокровищам, объяснил — по-моему, сам себе — командор. Потом, так же тихо, но уже обращаясь к команде, распорядился:
— За дело, ребятки!
Повторять ребяткам не пришлось. Единым вдохновенным порывом они ворвались в сокровищницу, втолкнув в нее и меня и чуть не на руках внеся туда Ильес со Сфитом.
Вблизи сокровища выглядели так потрясно, что по-настоящему перехватывало дыхание. Исходила от них какая-то невероятно притягательная сила, ощутимое дыхание могущества, и по одному этому дыханию можно было безошибочно определить, что это подлинные драгоценности, а не куча разноцветных стекляшек, какими обычно набивают сундуки в приключенческих боевиках.
Но мне-то здесь нужны были вовсе не сокровища; поэтому я, переждав ажиотаж у двери, вышел в коридор, чтобы проверить возникшую у меня еще раньше мысль по поводу странных совпадений с дверями и несоразмерности помещений за ними. Коридор был сейчас пуст, пираты набились в сокровищницу и, судя по звукам, доносящимся оттуда, уже делали первые попытки двигать неподъемные сундуки. Сфит тоже остался где-то среди сокровищ, а Ильес как раз появилась в дверях, собираясь выйти вслед за мной.
Я подошел к двери в зал, потянул за ручку. Дверь открылась, и я увидел за ней… белую комнату. Я прикрыл дверь, подумал секунду, потом произнес громко и отчетливо:
— Мне нужен Эйв!
И опять открыл дверь.
За нею не было белой комнаты. Там вообще не было комнаты. Залом это, кажется, тоже нельзя было назвать. Окончательно распахнув дверь, я поначалу не смог определить, к какому типу помещений можно отнести то, что за ней находилось. Впрочем, потом тоже не смог. Хотя — может быть, все-таки зал. Но без стен. Пол и потолок, правда, имелись и представляли собой как бы два параллельных шахматных поля, уходящих, куда ни глянь, в сумеречные дали. Вместо шахматных фигур в черных клетках на полу стояли навороченные приборы неизвестного мне назначения, а кое-где в белых — предметы мебели: кресла, шкафы, стол, камин… горящий. Кстати — одну из белых клеток неподалеку от двери занимал мужик, сидящий в кресле. Самый обыкновенный человеческий мужик. Хомо сапиенс. Лет ему на вид можно было дать эдак сорок, виски покрывала седина. Несимпатичное, но выразительное, будто высеченное из желтого мрамора лицо немного оживляла кривая ухмылка. Ну что еще?.. Да — черный костюмчик сидел на нем безукоризненно.
— Чего стоишь? Заходи, — вкрадчиво предложил мужик. Как-то подозрительно вкрадчиво. У моих ног лежала черная клетка, но ступать на нее почему-то не хотелось. Я оглянулся — стоящая за моей спиной Ильес изучающе глазела на мужика. Я, по правде говоря, предпочел бы, чтобы рядом со мной сейчас оказался Сфит со своим арсеналом разных хозяйственных мелочей, но Сфита поблизости не наблюдалось — как видно, Птеродактиль припахал и его перетаскивать сокровища.
— Дай что-нибудь мелкое, — попросил я Ильес. На мгновение растерявшись, она почти сразу нашлась и протянула мне небольшой рубин, который сжимала в руке. Сувенир с «Вечного Скитальца».
Я взял рубин, взвесил на руке и бросил в черный квадрат. Мигнув в полете багряной искрой, камень канул в квадрат, как в омут, даже поверхности не взбаламутив. Пропал сувенир… Ну не беда, подберем сержанту новый.
— Спасибо за приглашение, — сказал я нагло ухмыляющемуся мужику. — Зайду к вам, пожалуй, попозже.
И захлопнул дверь.
Значится, так: переговорить с этим новоявленным Эйвом мне, конечно, необходимо. Но сначала не мешает отделаться от сержанта.
По коридору разносился грохот — пираты под руководством Птеродактиля уже выволокли из сокровищницы первый сундук и одно золотое изваяние и как раз тащили их по направлению к лестнице. Сфита действительно припахали — он был среди носильщиков и бережно держал изваяние за ноги.
Я обернулся к Ильес.
— Сержант, вы отследили мои действия с дверями?
Она опустила глаза, что могло означать положительный ответ. А могло и не означать. Просто ума не приложу — как этот сержант умудрилась дослужиться до своего звания? Дисциплины — ни на грош! Лишний раз доказывает, что армия и женщина — две абсолютно несовместимые вещи. А она ведь еще метит в капитаны. А то, глядишь, и прямо в майоры… Ну генерала-то подсидеть ей, положим, все равно слабо.
— Идите по нитке до первого коридора и откройте им там любую дверь, — распорядился я. — Не забудьте при этом потребовать сокровищ. Пусть носят оттуда — все-таки ближе. Да — а эту дверь на всякий случай закройте… И еще, сержант! Не найдется у тебя еще чего-нибудь ненужного?
— Не найдется, — ядовито изрекла она, отвернулась и пошла выполнять мое поручение. По крайней мере я на это очень рассчитывал.
Я огляделся. На полу неподалеку сверкало несколько мелких алмазов — не иначе камни просыпались из чьего-то дырявого кармана. Я подошел и собрал алмазы в горсть. За неимением гаек сгодятся. Я направился к ближайшей закрытой двери.
— Эйва! — пожелал я и распахнул дверь.
За ней открылись знакомые шахматные просторы под низкими небесами в черно-белую клеточку. Мужик сидел на том же месте, с тем же косым шрамом ухмылки на лице. Спешить ему, судя по всему, было некуда.
— Есть разговор, — сказал я, отыскивая глазами среди щедро разбросанной по белым клеткам мебели еще одно кресло. Оно оказалось неподалеку — через клетку от мужика, слева.
— Прошу! — ответил он, не меняя выражения, и сделал короткий жест рукой в ту сторону.
Я взял первый алмаз, размахнулся и бросил его налево, на ближайший белый квадрат. Алмаз упал, тяжело, по-алмазному, стукнувшись, и остался лежать на поверхности квадрата. Я примерился, оттолкнулся от порога и прыгнул через угол черной клетки на белую.
Мужик молча за мной наблюдал, потом повел глазами на открытую дверь. Под его пристальным взглядом она резко захлопнулась.
Впечатляет. Примем к сведению, что двери — не самое слабое место на «Скитальце».
Я пересек белый квадрат, взял еще алмаз и бросил его для проверки на ближайшую черную клетку. Достигнув гладкой поверхности, алмаз без всхлипа утонул в ней, словно грешник в пучине Армагеддона. Странно — но массивные на вид приборы стояли именно на черных клетках. Левитация, батенька?
Я взялся за следующий камень и метнул его на белое поле. Оно, точно так же, как прежнее, оказалось из тверди.
— Разбазариваем чужие сокровища? — ласково поинтересовался мужик.
— Потом соберете, — небрежно ответил я, пересекая очередной белый квадрат.
Покой черных квадратов я решил больше не смущать, но все белые, на которые мне предстояло ступить по пути к креслу, продолжал педантично проверять, не удосуживаясь при этом подбирать за собой алмазы. На пятой по счету клетке алмазы у меня кончились. На следующей стояло кресло. Бросить туда мне было уже нечего, разве что воспользоваться алмазом, валяющимся неподалеку. Подбирать его не хотелось. Я заколебался.
— Не бойся, — сказал мужик. — Садись и поговорим. Я давно тебя поджидаю.
Заметно. И коврик подстелил, и даже кресло поставил. И чего это я, кстати сказать, так устремился к этому креслу? Знаем мы эту вашу вольнонаемную мебель.
— Довольно оригинальный способ поджидать гостей, — заметил я, глядя на ухмыляющегося мужика, и уселся по-турецки прямо на том квадрате, где стоял.
— Элементарные меры предосторожности, принятые мной с тех пор, как на корабле появились первые гости, — стал оправдываться он.
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Маккэфри Энн
Посняков Андрей
Марко Джон