Чтение 12–й страницы книги ~Акция "Ближний Восток"~

— Мышь. У меня их здесь целый полк. Резерв главного командования, так сказать.
— А Жасмин где?
— Не знаю и знать не хочу. И тебе забыть советую. Все зло от баб…
— Где Жасмин?!!
— Да свинтила уже. Тебя, что ль, лопоухого, дожидаться будет?
— Куда?!!
— Все-таки здорово она тебя сковородкой благословила…
— Там же стража, — ужаснулся Олежка. — Она так визжала… Эй, Жасмин! — заорал лейтенант, не соображая, что делает. — Ты там поосторожней. Охрану не разбуди!
— Я ее придавила случайно, — донесся до них виноватый шепот сверху, — решеткой… вроде дышат… пока.
— Ни фига себе, — фыркнул Мурзик, — не удрала. Веревку не потеряла?
— Нет. Я ее уже закрепила.
— Гм… молодец. Ну а ты чего расселся? Бери мешок.
Лейтенант потряс своей все еще туго соображающей головой и закинул безразмерную котомку на спину.
— Нагнись.
— Зачем?
— Нагнись, говорю.
Олежка послушно нагнулся и чуть не грохнулся на пол.
— У, ё-моё!!! Слазь!
Кот попытался свернуться клубочком на мешке, но, решив, что это неудобно, просто сел на него без затей на хвост, как-то не по-кошачьи хрюкнув.
— Дурной. О тебе забочусь. Альпинист ты паршивый, а у меня опыт — дай бог каждому. Бывало, на самую верхушку дуба — мухой! Так что в случае чего обращайся — всегда советом помогу. Лезь.
20
Омар материализовался в убежище Иблиса не в самый удачный момент. Добровольный узник завтракал. Он засветил материализовавшемуся в подземной камере джинну прямо в глаз, хотя целился в муху. Омара распластало по стене.
— Совсем в своей одиночке спятил? — взвизгнул Омар.
— Чего приперся? — Иблис был голодный и очень злой.
— Помочь тебе хотел, — сердито буркнул Омар, ощупывая набухающий глаз. — Как-никак родственник повелителя нашего. Хоть и седьмая вода на киселе, но все же. Про Папу кое-что узнал…
Жаба насторожилась.
— …крутой мужик! Люцифера в бараний рог скрутил, Кощея тоже. Смерть у него в подружках ходит.
Иблис начал менять колер.
— В первый раз вижу белую жабу, — удивился Омар. — Ладно, слушай дальше. Как Папа ни крут, нашел я на него управу. Есть у него слабое звено!
— Какое? — выдавил из себя Иблис.
— Дети. Ты ничего не слышишь?
— Нет.
— Это потому, что я дверку в соседнее помещение еще не прорубил. Короче, охраняй их как зеницу ока. Чтоб ни один волос с головы не упал. Жизнь твоя теперь от их жизней зависит. Папа тебя за них на запчасти разберет. Играй с ними, забавляйся, чтоб они все в счастье были. Понял?
— Понял. А Папа точно придет?
— Обязательно. Это я тебе гарантирую. Сначала он по верху пошуршит, а потом к тебе наведается. Стрелку вытащит, вид прежний вернет, детей заберет. Все будет нормально!
— Не будет. Ой не будет! — затосковал Иблис.
— Почему?
— Я ифритов своих на него спустил.
— Обалдел? Отзывай срочно.
— Не могу, — жалобно квакнул Иблис, — стрела магию из меня вытягивает!
— Тьфу! Такое дело испоганил… Ладно, я с этим разберусь. Твоя задача — дети!
Омар намагичил в каменной стене дверь и испарился, что-то сердито бурча себе под нос. Сквозь щель до Иблиса донеслись детские голоса.
— Ой, сколько игрушков! Давай в куклы играть.
— Не, в куклы не интересно. Давай в войну.
Иблису стало жутко интересно посмотреть на детей знаменитого Папы, и он осторожно сунул голову в дверь.
— Уй, — обрадовалась Аленка, — лягушка белая.
Комната, наколдованная Омаром для детей, была усыпана игрушками. В центре стоял стол, заваленный снедью, рядом на полу сидела маленькая девчушка, лет четырех, от которой тянуло такой мощной магией, что Иблис невольно поежился. От мальчугана, стоящего рядом, магией и не пахло, зато тянуло другой силой. Илюша был достойный сын своего отца. На столе сидела маленькая наглая толстая мышь с короной между ушей, скрученной из медной проволоки, и нахально трескала козий сыр.
— Лягушки белые не бывают, — авторитетно заявил крепыш.
— А ты сам посмотри.
Мальчуган оглянулся, в упор посмотрел на Иблиса. Глаза его загорелись.
— Слышь, Аленка, ты когда-нибудь на охоте была?
— Не-а.
— А жаба была. Видишь, стрелка из зада торчит? Давай ей поможем?
— Давай, а как?
— Загоним и добьем, чтоб не мучалась.
Илюша оторвал ножку от стола. По полу весело зазвенели осколки блюд и кувшинов. Мышь возмущенно запищала, прыгнула девочке в руки. Та начала успокаивать ее, поглаживая по раздутому животику. Иблис побелел еще больше.
— Ты думаешь, ей больно? — Аленка была сердобольная девочка.
— Еще как! Смотри!
Илюша одним прыжком настиг жабу, схватился за стрелу.
— А-а-а!!! — взвыл Иблис.
— Видишь, как мучается?
— Да, — шмыгнула носиком Аленка. — А может, вылечить попытаемся?
— Это неизлечимо, — пискнул Хрум Хрумыч, сердито глядя на Илюшу, и постучал лапкой по голове.
— Ну тогда добьем, чтоб не мучилась, — согласилась Аленка, не сообразив, что потомок Сырогрыза Нанадцатого имел в виду не жабу.
Гигантская жаба, заверещав нежабьим голосом, ломанула от сердобольных детишек — и началась великая охота. Объятый ужасом Иблис метался по всему замку, громя по дороге мебель и другие предметы восточной роскоши. Дети с воинственными воплями неслись следом за ним.
А в это время наверху Ад-Димирияту сидел на своем троне в своем тронном зале и заливал свое горе вином. Рядом страдал его верный слуга главный визирь Гассан.
— Ваше джинновское величество, ну сколько можно? Давайте ей устроим УДО.
— Чего? — поднял на него глаза повелитель джиннов.
— Условно досрочное освобождение… или под амнистию подведем.
Ад-Димирияту тяжело вздохнул, опрокинул в себя еще один кувшин.
— Нет! Пусть весь срок отсидит, как положено. Чтоб в следующий раз думала, прежде чем отцу перечить. Сколько можно женихов разгонять? Эх, хоть бы один из них на меня разобиделся, войной пошел. С тоски ведь сдохнуть можно!
Повелитель джиннов и не подозревал, что буквально через мгновение он забудет о скуке надолго. С грохотом слетела дверь с петель. В тронный зал ворвалась гигантская жаба. Она метеором пронеслась по мраморным плитам пола, сметя по дороге Гассана, Ад-Димирияту и трон.
— Накаркал, — простонал Гассан, хватаясь за поясницу.
Не успели они с королем приподнять головы, как по ним прогалопировали еще.
— Стой!!! — воинственно вопил крепыш, размахивая ножкой от стола.
— Что-то она больно прыткая. Может, еще не помрет? — на всякий случай вопрошала девочка. — Давай вылечим.
— Нет, это у нее агония, — возражал крепыш, норовя садануть импровизированной дубинкой по жирному зеленому заду.
— Ой, какие детки! — выпучил глаза король. — Ой, какая магия! Ну-ка, стойте! Вы откуда?
Аленка с Илюшей остановились.
— Не знаем, — дружно пожали они плечами.
— А чьи вы?
— Не помним.
— Сиротинушки, — умилился король, пустив пьяную слезу. — Хотите, вы будете моими?
Аленка с Илюшей задумались.
— А ты сказки на ночь читать умеешь? — строго спросила Аленка.
— Вах! Я вам такие сказки расскажу!
— А в войнушку с нами играть будешь? — в упор спросил Илюша.
— Аллах услышал меня! Конечно, буду! — возликовал король.
Дети подумали и согласились.
— Идет. Ты будешь нашим дедушкой.
— Внучата!!!
Пользуясь заминкой, Иблис вылетел за порушенную дверь и помчался дальше громить замок.
21
Уже близился рассвет, а Тридевятый синдикат даже и не думал отходить ко сну. В культурно-развлекательном комплексе шла напряженная работа. По распоряжению Яги оттуда были безжалостно выдворены все лишние. Возмутившиеся бояре и купцы, заранее оплатившие шикарные апартаменты, получив соответствующую мзду, сразу успокоились, а тех, кто не сразу успокоился, навестила рогатая братва Балбеса, после чего они не только успокоились, но даже от мзды отказались, как их ни упрашивали, старательно заталкивая купюры в рот. Государство Тридевятое уже так цивилизовалось, что даже обзавелось бумажными деньгами. Окрестности озера и комплекс был буквально наводнен сподвижниками Папы. В зале заседаний около огромной карты с подробным планом Багдада столпились все влиятельные люди государства, азартно обсуждая, с какой стороны лучше начинать зачистку. Илья все эти планы забраковывал, давя всех своей несокрушимой логикой. Он привык работать аккуратно, с минимальными потерями как с той, так и с другой стороны. Главное — выполнить задачу быстро, красиво и чтоб ни один мирный житель не пострадал. Гениальные планы доморощенных стратегов Гены, Лихо, Чебурашки, Яги и предводителя летучих обезьян периодически прерывались шуршанием крыльев сотовых, несущих очередные сообщения о ходе оперативно-розыскных мероприятий по выявлению лиц кавказской национальности, имевших наглость проживать в Нью-Посаде без прописки. Соловей начал борьбу с терроризмом с присущей ему энергией, освистывая всех подозрительных черноволосых и горбоносых личностей. Его расторопные помощники подбирали рухнувшие на землю тела и тащили их в КПЗ, которое уже трещало от переизбытка этих самых тел в ожидании прилета мирового судьи. Они делали короткий отчет, получали свои положенные наркомовские сто грамм и уносились прочь по синусоиде, радостно каркая свои вороньи разудалые песни. Но мешали не только они. Частенько раздавался стук в дверь, и в зал врывалась очередная рогатая делегация со своими соображениями. Одна из них ввалилась с огромным крестом, под тяжестью которого мохнатые тела энтузиастов прогибались аж до самого пола.
— Папа, подскажи! Какими гвоздями лучше прибивать — соточкой или двухсоточкой?
— Кого?
— Кощея, конечно! Его ж сейчас привезут. Ты не беспокойся, Папа, мы из него все выжмем! Так какие гвозди брать?
— На ваше усмотрение, — отмахивался Илья.
— Ясно. — Делегация уползала, оживленно обмениваясь мнениями.
— Короче, и соточку, и двухсоточку используем.
— По сколько?
— По ящику и того и другого. Не хватит — у Вакулы займем. У него этого добра как грязи.
В широком наклонном тоннеле, прорытом от поверхности до зала заседаний синдиката, загрохотало.
— Наконец-то Горыныч явился! — обрадовался Илья, которому срочно была нужна информация с Буяна.
Горыныч, запаленно дыша всеми тремя головами, сгрузил аппарат Кощея и скульптурную группу на пол. Следом спрыгнули Трус, Балбес и Бывалый.
— Это что за абстракция? — выпучил глаза Илья.
— Это не абстракция, — загоревал предводитель летучих обезьян, — это мои лучшие разведчики были.
— Сочувствую… — Подполковник обошел скульптурную группу, рассматривая причудливое переплетение окаменевших мохнатых лап и торчащих во все стороны крыльев. — Что-то позы у них странные…
— Попрошу без грязных намеков! — разобиделся предводитель летучих обезьян. — Здесь с моралью все в порядке. Это муж и жена.
— А-а-а… — Синдикат понимающе закивал головой.
— Жаль, что окаменели, — добавил предводитель, — а то б я им за… нехорошее поведение на рабочем месте так дал!
— А это что? — поспешил перевести разговор в другое русло Илья, указывая на диковинный агрегат Кощея.
— Из него вылезло вот это. — Балбес выдернул из кармана пузырь экстра-эликсира с блаженствующим внутри ифритом. Тот в пьяном угаре что-то вдохновенно завывал, глядя осоловелыми глазами сквозь склянь на Тридевятый синдикат.
Илья прислушался.
— Похоже на Омара Хайяма… только на такой развеселый лад. Ладно, докладывайте.
Бывалый солидно откашлялся.
— Замок пустой. Никого нет. Все, что нашли подозрительного, прихватили с собой.
— Ясно. Ягуся, можешь что-нибудь с ними сделать? — Илья кивнул на скульптурную группу. — Информация нужна позарез.
— Ой, не знаю, сынок… Вылечить их — вряд ли, а вот информацию из каменных голов извлечь… попробую. Гена, блюдечко!
Гена в срочном порядке притащил с кухни блюдечко, услужливо подсунул в сухонькие руки старушки яблочко. Ведьма поставила блюдечко на стол, пустила по голубой каемочке яблочко и начала колдовать. Блюдечко начало прокручивать содержимое памяти последних минут жизни героической четы разведчиков. Тридевятый синдикат сгрудился вокруг стола, оживленно комментируя происходящие на блюдце события.
— Так, вот Кощик.
— Интересно, чего он мастерит?
— Шут его знает.
— Тихо! Вроде к нему кто-то пожаловал.
— Кто? Ну-ка, поближе.
За событиями, происходящими на вилле Кощея, разведчики наблюдали с ветвей огромного дерева, росшего напротив, и шелестящая листва постоянно перекрывала обзор.
— Непонятно.
— Это потому что со спины.
— Вроде баба.
— Вот старый хрыч! — возмутилась Яга. — Из самого песок сыплется, а он все по…
В этот момент блюдечко крупным планом показало изумленное лицо Кощея.
— Не похоже, чтоб он ее ждал.
— Куда это они?
— В соседнюю комнату… ничего не видно!
Похоже, разведчиков это тоже не устраивало, и они перелетели на подоконник. В поле зрения блюдечка сразу появилась дверь, которая с треском распахнулась, и оттуда выкатился клубок тел. Клубок переплелся столь страстно и катался по полу так энергично, что количество тел сразу даже было трудно пересчитать.
— Уй, чё творят! — ахнула Яга. — Чё творят!!!
Изображение на блюдечке задергалось.
— Ягуся, — возмутился Гена, — не отвлекайся, настройку держи.
— Дык… я держу!
— Ягуся тут ни при чем, — вздохнул Илья. — Это наши разведчики возбудились.
— За нами подглядывают! — взвизгнул из блюдечка женский голос.
Из катавшегося по полу клубка вынырнуло прекрасное женское лицо в обрамлении шипящих змей и в упор взглянуло на Тридевятый синдикат.
— Ай!
Блюдечко покрылось мелкой паутинкой трещин и рассыпалось прямо на глазах отшатнувшегося синдиката. Окаменевшее яблочко покатилось по столу.
— Вообще-то фигурка у нее ничего, — выдавил из себя Чебурашка.
— Все при ней, — согласился Гена.
— Какие кадры уходят в небытие! — схватился за голову предводитель летучих обезьян.
— Не горюй, — неловко погладил его по мохнатой руке Гена. — Хочешь, мы им памятник поставим?
— За счет государственной казны, — выдавил из себя Чебурашка, с ужасом думая о непредвиденной статье расходов.
— Да они сами теперь памятник! — простонал предводитель.