Чтение 12–й страницы книги ~Игрушки. Выше, дальше, быстрее~

Однако времени на рефлексии уже не оставалось — к нам шёл «местный» часовой. Пора было начинать утренний концерт в стиле «хэви метал».

Затормозив буквально в метре от часового, я спрыгнул с мотоцикла.

-Эрик? — спросил из коляски Тотен.

-Да, это я, — ответил часовой.

-Ефрейтор с того берега передаёт тебе, что ты проиграл.

-Да, я по… — нож Люка входит в солнечное сплетение немца. А я вытаскиваю наган из кобуры и два раза стреляю в пулемётчика.

«Хм, а Саня не обманул!» — выстрелы получились как громкие хлопки ладонью.

На секунду замерев, мы прислушиваемся. Вроде всё спокойно. Повернувшись к другому берегу, я один раз мигаю «тактическим» фонариком. Понеслась душа в рай!

С того берега доносится приглушённый вскрик. Если бы я не прислушивался, то, скорее всего и не услышал бы его.

Ночную тишину разорвала очередь из автомата, а вслед за ней грянули несколько винтовочных выстрелов. Дверь «нашей» караулки распахнулась, и наружу выскочил рослый немец. В одной руке у него был карабин, а в другой он держал каску, которую собирался надеть на голову. Проблема была в том, что следом за ним был ещё один. Вскинув наган, я выстрелил во второго, и практически одновременно ударил ногой в колено первому. Задний фриц опрокинулся назад, а передний кубарем покатился по земле. Сверху на него напрыгнул Люк и ударил его ножом. В проёме двери показались стволы двух винтовок.

-Алик давай! — заорал я, бросаясь на землю.

Тотен врубил свой «тактик». Луч белого света мощностью в сто люмен ударил в проём. Немцы замерли, как зайцы, попавшие на лесной дороге в свет фар «уазика». Две короткие очереди ППД опрокинули их на землю.

Положив на землю наган, я вытащил из–под себя автомат и привстал на одно колено. Досчитав до трёх, рыбкой прыгнул на другую сторону от двери. В караулке бахнул «маузер», но я слишком быстро промелькнул в проёме для того, чтобы стрелок мог попасть.

«Слева сидит» — определил я по вспышке положение стрелка.

Однако соваться в проём мне совершенно не хотелось. Заметив, что Люк заходит с другой от двери стороны, я показал ему на свою каску, затем ткнул пальцем в проём. Как приятно работать с людьми, понимающими тебя по движению пальца! Сашка зацепил карабин одного из немцев, и, надев на ствол каску, выставил её в проём. Выстрел! Каска, звеня, покатилась по земле. Рухнув поперёк дверного проёма, я дал короткую очередь. Аллес!

-Люк, помоги Алику до пулемёта добраться! А ты, Тотен фонарь гаси, и из коляски вылезай.

Пока ребята добирались до пулемётного гнезда и разворачивали «машинку», я залез в караулку, где нацепив налобный фонарик, занялся мародёрством. Шесть маузеровских винтовок («странно, убитых только пять, ну да ладно») «парабеллум», ящик гранат, в народе «толкушками» называемых, несколько коробок с продпайком («Ура, ура!»), «сбруи», котелки…

Когда я вытаскивал на улицу очередную порцию «нажитого непосильным трудом», то увидел, как на мосту разворачивается сценка из какого–нибудь боевика категории «Б». «Опель» и «крупп» выехали на мост и остановились каждый над одним из быков моста. Ребята, (по силуэтам я узнал Казачину, Дока и Бродягу, да и сам командир принял в этом участие.) надев альпинистские подвесные системы и зацепив карабинами верёвки за поручни на бортах грузовиков, практически синхронно соскользнули вниз, и сноровисто начали крепить заряды на брёвнах опор. В отличие от тех мостов, к которым я привык в своём времени, опоры этого представляли собой не столбы, торчащие из дна реки, а выглядели как ажурные многоугольные срубы, сложенные из не очень толстых брёвен. Судя по доносившимся командам, наши ветераны тоже давно не сталкивались с подобными конструкциями, поэтому им приходилось вносить матерные корректировки по ходу минирования.

Наши окруженцы бодро мародерствовали на противоположном берегу, переодически подтаскивая добычу к кузову «опеля». Вот двое из них, нагруженные пулемётом и коробками с лентами, двинулись на нашу сторону. «Давно пора!» — подумал я. — «Если в деревне стоит, хотя бы взвод, нам может не поздоровится!».

**Бродяга. Взгляд сбоку.

-Отряд! Стройся! — негромко, но внушительно скомандовал Фермер. Все наше разносортное воинство быстро вытянулось в цепочку около машин.

-Равняйсь! Смирно! — все затихли.

-Вольно! Слушай приказ!

-Грузовик — Казак за рулем, Док в кузов с раненными бойцами. Идет замыкающим.

-Сотников!

-Я!

-Четырех бойцов в кузов, на помощь военврачу. Их задача — прикрыть раненных.

-Есть!

-С остальными — в «ублюдка» (таким нелестным прозвищем Фермер окрестил «передок» Круппа), каски надеть, плащ–палатки немецкие — тоже. Поведу я сам. В случае боя, ваша задача — подавить пулемет. Это главное. Остальным займемся мы. Вопросы?

-Нет?

-Исполнять!

-Капитан! — это уже мне.

-Подойди.

Я подошел.

-Твой часовой у грибка, справишься?

-Не вопрос.

-По возможности — тихо.

-Попробую.

-Возьмешь кого?

-Да, Дымова и возьму, пускай привыкает. Мы в грузовик, пусть Казак стукнет по кабине, когда у поста будем.

-Договорились.

Я подошел к машинам.

-Зельц ! — Тишина. — Дымов, блин!

-Здесь я, товарищ капитан госбезопасности! — Сержант подскочил, сжимая в руках трехлинейку.

-Со мной пойдешь.

-Куда?

-К бабке на блины! Работать будем. Твоя задача — спину мне прикрыть, в случае чего. Идешь сзади, слева, на два шага вбок и на три шага сзади. Контролируешь все, что от меня слева и сзади.

-Так, это, товарищ капитан, мне бы наган мой…

-Ты у нас снайпер? Ночью с полсотни метров в голову немцу из нагана попадешь?

-Нет…

-Так и нахрена тебе наган? Винтовка надежнее будет.

Я критически осмотрел сержанта. Синие галифе, белая фуражка.

-Фуражку — в кузов. На, возьми. — Я протянул ему «балаклаву», показал, как одеть и быстро раскатать шапочку. Достал из трехдневника камуфляжное пончо.

-Сверху оденешь. Винтовку под накидку спрячь, в случае чего сбоку руки повысовываешь и работай. Стрелять только в случае непосредственной угрозы, когда меня начнут явственно и очевидно убивать. Кого на землю свалю — прикладом по чану.

- ?

-По башке.

-Понял.

Мы быстро запрыгнули в кузов. Впереди затарахтел мотоцикл. Двинулись…

Я огляделся. Док, сидя на полу, спиной к кабине, поглаживал руками винтовку, лица не видно — тоже «балаклаву» одел. Кстати, да, пора и мне. Вытащив из кармана черный платок, я привычно намотал на голове чалму и заправил под нее конец платка. Теперь и у меня видны только глаза. Расстегнул клапана и проверил, легко ли выходят из кобур пистолеты. Нож и так под рукой. Дымов сжался у борта, такое впечатление, что и не дышит даже.

Скрип тормозов и стук по кабине! Пора!

Толкаю Дымова и перемахиваю через борт. Слышу, как Дымов тяжело прыгает на землю сзади, а в кузове защелкали затворы винтовок.

Грибок! «Где он, падла?» Вон он, слева.

«Так, а где часовой?» Не видно, но должен быть у шлагбаума. Тихонечко, вприсядочку, в сторонку от машин, теперь вперед…

«Вот он!» Стоит, машет жезлом. «Ублюдка» тормозит?! Так кто ж ему там отвечать будет, Фермер по–немецки, кроме «хенде хох» и «Гитлер капут» вряд ли что скажет!

Как это у римлян? «Фестина ленте»? Торопись медленно? Чтобы неслышно было.

А, медленно и не выходит, он уже около борта! Что–то говорит. Отвечают ему или нет, не слышу. Еще бы пяток метров… Опять говорит, уже тоном выше, недоволен чем–то. Чем, блин?! Отступил на шаг, рука к винтовке ползет… Все! Работаем! Н–н–н–а! «Стрела» рыбкой вылетела из руки. Есть! Не окривел еще… Что–то простонав, часовой валится навзничь. Жив еще! Сверху на него рушится Фермер, ну теперь уж точно кирдык.

Оклик! Слева, из–под грибка! Так он, не один тут? Блин! Туда!

Словно подтверждая это, под грибком мелькнула вспышка, и пулеметная очередь прошлась где–то в районе шлагбаума. Бах! Бах! С «ублюдка» ударили выстрелы. Черт, еще свои подстрелят! Бзынь! А, вот это уже у меня над ухом. Дымов постарался и куда, интересно он стрелял? Но, нет худа без добра, вспышка выстрела слегка подсветила стрелка. «ТТ» дважды дернулся в руке. Хорош! Спекся! Видно было, как его крутануло на месте и опрокинуло. Подбегаю с пистолетами в обоих руках, лежит. Полплеча как не было. Готов…

Бах! Бух!

Так, это уже на том берегу. Топот ног, это через мост мчится Фермер с подмогой, но, похоже, все. Вон, фонарь, это точно наши, тут таких нет. Слепили…

-Дымов! Цел?

-Так точно, товарищ капитан!

-Давай часового осмотри, нож мой забери и в машинах проверь — не зацепило ли кого?

Так, а это у нас, что за тип?

Погоны с просветами, унтер?

Пулемет — отлично, автомат — это добре, так, подсумок с магазинами, тоже хорошо. Кобура. А, тут у нас что? Опаньки, вот это сюрприз! Унтер–то заслуженный, падла! Был… В кобуре у него «ВИС–35», машинка серьезная и хорошо знакомая, у меня такой трофейный был. Тот же люгеровский патрон, две сотни метров прицельного боя, мягкий плавныйспуск, красота! Я его еще ТАМ ценил, холил и лелеял. На двести метров, мы, ясен пень стрелять не будем, но он и вблизи очень даже неплох. «Вальтер» мне Арт подогнал, такчто два нормальных ствола для работы накоротке теперь есть. Так…

-Дымов!

-Я!

-Лейтенант где? Сотников?

-Здесь он.

Топот ног и они оба подбежали ко мне. За спиной у Дымова торчали две винтовки. В левой руке он держал «Стрелу».

-Держите. — я передал Дымову автомат и подсумки,«Стрелу», обтерев о мундир немца, убрал в ножны.

-Лейтенант, держи. — я протянул ему его же собственный «ТТ».

-Возвращаю. Хороший ствол, теперь пусть хозяину послужит. На еще патроны к нему, но ими только вблизи работать.

Сотников покосился на унтера, впечатлило…

-Что там, в машинах, зацепило кого?

-Да, колесо, вроде пробило, а так, нет. Целы все.

-Добро, лейтенант, собирайте людей, осмотритесь тут. Только быстро, времени нет. Пулемет оприходуйте.

Сотников козырнул и пошел к дороге.

-Товарищ капитан! — это Дымов.

-Ну, говори.

-Я, это, когда стрелял…

-Ну?

-Рано?

-Да, как тебе сказать… — в ушах еще звенело от его выстрела. — В целом, правильно. Он ведь мог у дороги такую кашу устроить.

У моста раздался свист.

-О, вот и командир. Пошли Зельц, пора уже отсюда ноги делать.

**Автор — Александр Конторович.

….

Невзирая на непривычность конструкции моста, когда я вышел из караулки со следующей охапкой барахла, установка зарядов была закончена. Заметив, что двое из «группы поддержки» расположились с пулемётом прямо на мостовом настиле, я направился к ним.

«Ба, знакомые всё лица!» — подумал я, узнав экс–майора и «карманного мента».

-Что же вы, товарищ Трошин, так неграмотно пулемёт поставили? Сместитесь метров на пять в сторону, вон, какой хороший бугорок виднеется! — и я рукой показал направление.

Тот покосился на меня, но, ничего не сказав, встал и, подхватив пулемёт, потрусил в указанном направлении.

-Внимание! — раздался за моей спиной голос Люка. — Похоже, у нас гости!

Я метнулся к мотоциклу и подхватил лежащий в коляске ППД (по моим ощущениям баллистика ТТшного патрона лучше подходит для огневого контакта на дальней дистанции), после чего залёг за «караулкой», контролируя наш левый фланг. Сигнал по рации нашим я подать не мог, поскольку не надел гарнитуру и не включил рацию, не желая демаскировывать себя перед немцами, сторожившими мост, однако я уверен, что Люк это уже сделал.

-Тоха, рацию включи, — крикнул он мне.

-А гады где? — тут только я заметил, что Саня наблюдает за окрестностями в «совиные глазки».

-Ещё метров двести. Они только из деревни вышли.

Воспользовавшись паузой, я достал из подсумка рацию, включил её, и, сняв каску, надел гарнитуру.

Два раза «щёлкнув» тангентой я сказал:

-Арт в канале. Я теперь на связи.

-Арт — Фермеру. Что там у вас?

-Гости идут, сколько — пока не понятно. А вы что там копаетесь?

-Да старый и опытный склад досок нашёл, теперь там со спичками балуется.

-Стойте! Пожар же нас подсветит! — но в этот момент на другом берегу начал разгораться огонёк.

-Да вашу–Машу!

-Люк в канале. До «гостей» — сто пятьдесят метров! Насчитал около двух десятков.

-Фермер в канале. Подпускайте метров на шестьдесят–восемьдесят и мочите.

-Понял тебя. — Хором откликнулись Люк, Тотен и я.

-Люк, давай отсчёт дистанции! — сказал я.

-Тотен, целься в середину силуэта. Прицел — на «сотню».

-Сделано.

«А ведь это — наш первый настоящий бой! НЕ засада, не попытка вывернутся из критической ситуации, а первое осознанное столкновение с противником!» — подумал я. «И, что самое необычное — я совершенно не волнуюсь. Нет, от выброса адреналина меня «потряхивает», конечно. Но коленки друг об друга не стучат, в ушах басовые барабаны не бухают… Странно…»

И тут загрохотал пулемёт Трошина, выпустив длинную, в пол–ленты, очередь.

«Ой, бля! У них–то рации нет, а голосом мы их предупредить забыли».

-Люк, дистанция?

-Девяносто пять, по дальномеру.

На дороге замелькали огоньки винтовочных выстрелов, а, через десяток секунд к ним добавилась пульсирующая вспышка пулемёта.

-Алик, пройдись по стрелкам. Только короткими. Целься на палец ниже вспышек, — это в рацию — Тотену.

Вдох, длинный выдох… «Посадив» огонёк вражеского пулемёта на мушку, даю две короткие.

Откатываюсь за караулку.

-…ты его загасил — слышу голос Люка в наушнике.

Пламя на том берегу разгорается всё сильнее, освещая весь пятачок перед мостом

-Трошин, Дымов! Как вы там? — ору я, что есть мочи.

-Ранен Трошин! — еле слышно доносится ответ.

«Ёшкин кот!»

Осторожно выглядываю из–за угла. Количество вспышек на дороге явно уменьшилось.

-Урррраааа!!!

«Это ещё что такое?» — недоумённо пытаюсь понять я.

По мосту в рост бегут человек пять. Оживает пулемёт на дороге, правда теперь, его оттащили в одну из придорожных канав. Двое из бегущих по мосту спотыкаются и падают. Нехорошо так, как куклы. Стиснув зубы и матерясь про себя, начинаю снова выцеливать пулемётчика. Вдох–выдох, вдох–выдох. Когда я последний раз стрелял из такого агрегата на стрельбище (там, правда, был ППШ), то уверенно попадал первой очередью в сигаретную пачку на полсотни метров. У ППД кучность должна быть похуже из–за отсутствия компенсатора, но «попитка — не питка», как говаривал один исторический деятель мину… тьфу, ты, нашего времени.

Автомат вздрагивает в злой, короткой, на три патрона очереди. Так, немного сместить точку прицеливания… Ещё одна очередь… Несколько пуль бьют в стену караулки… Это немецкие стрелки пытаются достать гада, не дающего спокойно работать их пулемётчику.

По пехотинцам щедро отрабатывает пулемёт Тотена. Слышу за спиной топот.

-Тоха, это я. Фланг им сейчас загну, — полукричит–полушепчет Люк и скрывается в предрассветной мгле.

Спустя несколько бесконечно долгих минут?… мгновений? слева слышатся отрывистые очереди люковского эмпешника. Пользуясь наличием у него ПНВ, Саня на выбор отстреливает немцев.

Взрыкивает мотор «круппа», и фары, с которых сняли светомаскировочные шторки, освещают дорогу. Несколько согнувшихся фигур пытаются отступить к деревне, но пулемёт Алика и автомат Люка валят их на землю.

Затем была лихорадочная погрузка оружия и других трофеев в грузовики, скоростное «штопанье» Доком Трошина — в кузове «опеля», при свете фонариков. Бывшему майору повезло, пуля попала в спину по касательной, и, отрикошетив от лопатки, вылетела наружу, раскроив, правда, как ножом мышцы и кожу.

Тела двух погибших на мосту бойцов мы взяли с собой: это был тот молодой москвич, что собирался с Сотниковым идти к фронту, и окруженец с разбитым лицом, которого я вытащил из сарая. Лейтенанту Сотникову, который поднял бойцов в идиотскую и бессмысленную контратаку на пулемёт, Фермер чуть не разбил лицо. Правда, подержав сопляка«за лацканы» и матерно высказав в глаза все, что он думает по поводу таких командиров, Саша несколько поостыл и пообещал разобраться, сразу после того, как мы прорвёмся.