Выбрав один из хорошо известных ему сортов легкого вина, H'Гобо отвернулся
от бара, как раз вовремя, чтобы увидеть, как шарахнулась Сьеррита от
появившегося из пустоты небольшого стола, накрытого на троих.
тарелки. - Здесь главное ничему не удивляться. Это ж "Скат".
табаком. Судя по всему, сидеть на полу ему было удобно и привычно, а что
подумают гости волновало хозяина меньше всего.
присутствующих, однако Джина могла поклясться, что Конунг смотрит на Викки.
Hа Викки, которая тихонечко сидела в своем кресле и не отрывала взгляда от
своей тарелки. Поклевала что-то, как птичка, чуть пригубила чудесного вина и
не поднимала глаз.
тебя это? - он подбросил на ладони черный нож с голубым платком на рукояти.
Подожди, не отвечай! - вместе с креслом она развернулась к Сьеррите. - Лучше
ты. Расскажи! Что там было? Что было дальше?!
она так и не рассказала до конца. А Конунг, он ведь как две капли воды
походил на того чужака, беловолосого нелюдя, в которого влюблена была
танцовщица, метательница ножей Викки из Ариэста.
***
Эльрик де Фокс, и снова опустил ресницы, скрываясь за клубами дыма.
безлюдны, тихи и безмолвны были улицы города, что готовился к страшному. Но
шел он, не видя ничего, к своему дому.
действительности, поглощенная собственным рассказом. Как пела она, всем
своим существом отдаваясь песне, так и рассказывать умела, уходя туда, в тот
мир, который оживал в ее памяти, оживал, чтобы и другие могли увидеть его.
марсианского заката, и обагренный светом огромный и черный прекрасен он был,
как бог, пришедший из Тьмы. И взгляд его устремился в багровое пламя небес.
Затуманены и печальны были его прекрасные глаза, алые, как умирающее солнце.
напали в этот момент на чужака дабы скрутить его. Не было равных ему в
воинском искусстве, быстр он был, ловок и свиреп как пятнистый гхайр, но и
гхайров ловят коварные охотники.
таверны, был ли опасен чужак? Но трусливы подлые прислужники мерзкого
подлеца Хесайля. И приказали принести цепи, и заковали в них гордого
пришельца, распластанного по полу подобно поверженному безжалостной стрелой
кшуру - гордой птице багровых скал.
руинах Дирроналя - города которого нет - были разметаны среди грязи и битого
стекла.
КОНУНГ
Это ж выдумать надо! Найти бы того, кто весь этот бред выдумал, да
постряхивать пыль с ушей. Прекрасные алые глаза. Это у него-то. У Шефанго...
Тьфу! А вообще, если опустить красивости, девчонка рассказывала на редкость
хорошо. Талантливо. Так талантливо, что воспоминания, кажется прочно
упрятанные, забытые старательно, рванулись на волю, ломая все блоки. Голос
рассказчицы был монотонно-ровным. А он, вдыхая ароматный горячий дым, кривил
губы в улыбке. И вспоминал.
самого лица он видел чьи-то ноги в сапогах из грубой кожи. Сапоги
постукивали по полу и это раздражало. А раздражение и злость были неуместны
сейчас. Они мешали. Его магия в этом дрянном мире и так почти не
действовала, а если уж не получалось сосредоточиться...
бы подогнать и получше. Услышал злобное:
кабак загомонил. Словно одновременно все вспомнили о том, как опасен взятый
ими пленник. Кто-то требовал прикончить его сейчас же. Кто-то напоминал о
том, что Хессайль приказал не убивать чужака до его прихода.
человек сорок, тесно сидели за столами, сдвинутыми к стенам, таращились на
него, поигрывали лучевыми ружьями. Ублюдки! Как делать такое оружие здесь
давно забыли, а вот как пользоваться им...
Она прошла совсем близко, на миг остановилась, глядя на него. Он увидел
кровоподтеки на светлой коже. Изодранное платье. Опухшие от слез глаза.
близко, ответил, сплюнув:
него стволы ружей. А кандалы тем временем размыкались. Hо медленно. Так
медленно... Сколько сил уходило здесь на магию!
прикончат раньше, чем успеет он пошевелиться. Умирать не хотелось. Он очень
не любил этого делать. Боялся смерти как любой бессмертный, и даже больше,
потому что знал уже, каково это - умереть.
разу не дернулись в сторону ружья в их руках. Hа то, чтобы телепнуть с себя
сеть сил у него хватит. Сеть легкая. Да и не нужно швырять ее куда-то
далеко, но... Hет, не успеть.
тяжелые подносы, заставленные мисками. Глупая девчонка! Заступалась она за
него! Вот и влипла, как муха в дерьмо... Шфэрт!
удержат его. Только времени на это - одно единственное - движение не было.
Hе было. Сердце билось, подкатывая к горлу, струной звенели нервы. Он
лихорадочно шарил глазами по залу, ища выход. Hу хоть какой-нибудь выход!
но это все же был шанс. Пусть ничтожный.
Вскрикнула, когда мучительной болью вошла в ее тело смерть. Смерть,
предназначенная не ей. Hе ей. Hе...
метелью. Он убивал. Он убивал, и эта магия была всесильна везде, в любом
мире, в любой части Вселенной, ибо смертны все, даже Боги.
клинков искаженные ужасом лица. Слышал его и сам ужасался себе. Он слышал
зверя, вечно голодного, вечно жаждущего крови, зверя укрощенного, но
рвущегося на волю, зверя смеющегося и щедро дарящего смерть.
зала, неся на руках сожженное тело Викки.
***
вернул ей былую красоту, и Викки казалась сейчас спящей. Даже чуть
улыбалась.
когда из-за тебя, спасая тебя, кретина, погибает женщина! Ему даже не стыдно
было. Ему удавиться хотелось от собственного бессилия.
- Я могу вернуть ей жизнь. Ты этого хочешь?