тролль-попрошайка, тот самый, с черной повязкой на глазу. Правда, голова
его, оторванная, темнела у дальней стены: "Дай старику на пропитание,
сколько можешь, дай, дай..."
подставив под удар другого. Нищего уже не спасти, но убить тварь - это он
обязан сделать. Только где же ее теперь искать-то?
темно-красную лужу, натекшую из трупа. Хотелось бы знать, как ведет себя
самка паука, потерявшая детеныша? И скольких еще она успеет...?
туда, откуда появилась тварь.
прерывистое дыхание. Впереди коридор заканчивался тупиком. "Но откуда-то же
эта паучиха взялась! Думай, думай, думай! Змея! что ж я так нервничаю.
Спокойнее, дружище, ну-ка - глубокий вдох, выдох, вдох, выдох, вдох..."
секиры - выбрасывая наугад, даже не надеясь, что попадет. Тишина отозвалась
сверху громким шипом, что-то сильно ударило по лезвию, выбивая его из рук
альва. Он удержал секиру из последних сил, почти уронил, а на спину уже
прыгал тяжелый волосатый ком, охватывая со всех сторон гибкими крючковатыми
лапами. Мнмэрд рухнул на колени, пальцы не удержали рукоять, и секира со
звоном упала на гладкий каменный пол. Паучиха с силой вдавила когти в чеш,
потянулась к шее парня своими хелицерами, и оставалось только постараться
как можно скорее достать кинжал - если вообще что-нибудь можно будет сделать
с помощью кинжала длиной в две ладони!
Мнмэрд почувствовал в том месте острое жжение. "Интересно, как он
действует..."
лезвие в плотное мохнатое тело паучихи. Потом рванул за рукоять, из
последних сил распарывая нависшее над ним брюхо. Несколько долгих мгновений
казалось, что ничего не произошло, но вот паучиха зашипела - протяжно,
тоскливо, - дернулась и замерла. Ее внутренности тяжелым влажным комком
вывалились альву прямо на спину.
себя тушу и вырвать из ее плоти свой кинжал. Потом пришла тьма.
4
складчатых стенах жили картины Хлэмма. Голова раскалывалась, тело ныло.
тогда парень понял, что стонал-то он сам. "Вот змея! Здорово же мне
досталось!" Каждый поворот шеи отдавался огненной волной, которая мигом
расплескивалась по всему телу.
одеться, благо чеш и прочее лежало рядом, на длинной широкой скамье. Приведя
себя в порядок, альв отправился в столовую, надеясь получить там объяснение
случившемуся. Последнее, о чем он помнил, была прыгнувшая сверху паучиха. А
что же дальше?..
знал - Скарр приветственно кивнул парню и поинтересовался самочувствием;
другого - нет. Впрочем, судя по внешности, это мог быть только Хлэмм. Им он
и оказался.
заранее, по глазам капитана догадался, что предчувствия не обманули:
свершилось непоправимое.
ничего страшного не произошло. Удивительно, я, кажется, научился владеть
собой, даже чрезмерно владеть собой, - и это меня пугает".
вынужден теперь его придерживаться. Даже во вред себе.
своими троллями находился в Западном тоннеле, сдерживая очередной натиск
медведок. Мощные бурые тела насекомых пробивали пол, огромные когтистые
конечности расшвыривали заслон из камней, наскоро сооруженный заприметившими
беду стражниками. Выстроившись в ряд, арбалетчики посылали в тварей дрожащий
ветер смерти, который обрывался толстым басистым гудением воткнувшихся
болтов. Это отшвырнуло назад первую волну, но не остановило насекомых. Им
было все равно - началась Миграция.
движение где-то сзади, почти за спиной. Он резко обернулся, направляя
заряженное оружие на сгорбленную фигурку, внимательно следившую за троллем
бегающими глазками. Сколько раз он пожалеет после о том, что палец не нажал
на спуск, умерщвляя этого карлика - навсегда? Сколько раз? А впрочем, что
толку сокрушаться о прошедшем!.. Поздно, слишком поздно.
пришел за платой.
медведками, и тогда...
пойдешь со мной. Сейчас!
на карлика. Тот спокойно выдержал это, только в глубине зрачков медленно
всплеснула темная, ровно беззвездная ночь, ненависть, причем не к самому
Хлэмму, а вообще ко всему окружающему.
сдернул с арбалетного ложа болт, вкладывая его в футляр, и позвал своего
заместителя. Ничего не поясняя, Хлэмм передал ему все полномочия и
отправился за карликом, понимая в душе, что ввязался во что-то очень и очень
неприятное, чрезвычайно опасное и, ко всему прочему, крайне неправильное.
Именно неправильное, и сожри его червь, если капитан знал, что конкретно
имел в виду, когда так думал.
чувствовал, как напряглась спина этого маленького создания в ожидании...
чего? Стрелы? Или насмешливого хохота в спину: "Глупец, ты думаешь, что
моему слову можно верить?!"
не потребует же этот недоросток капитана арбалетичков совершать зло! А если
потребует, Хлэмм вобьет в глотку карлику все его гнусные слова!
Карлик не избегал тролльных мест, но и не стремился лишний раз попадаться
кому-либо на глаза.
вдоль берега, в воду.
подспудно догадываясь: все еще хуже, чем он предполагал. Намного хуже.
толстыми плавниками, ожидал динихтис - самый настоящий динихтис, с огромной,
покрытой цельным панцирем головой, с большущими черными глазами, с круто
изогнутым спинным плавником в серо-голубых разводах.
нем.
над водой карнизу. Обернулся к карлику.
рыбка успела сегодня позавтракать.
крупночешуйчатую спину. Карлик присоединился к должнику, потом произнес
несколько протяжных щелкающих звуков. Динихтис, никак на это не отозвавшись
(хотя к кому еще мог обращаться проклятый карлик!), медленно поплыл вверх по
течению, не погружаясь полностью в воду. И слава Создателю! Хлэмм вцепился
мокрыми мохнатыми пальцами в плавник и усердно пытался скрыть тревогу,
царапавшуюся сейчас в его душе. Карлик сидел позади, держась коротенькими
ручонками за пояс тролля, и постоянно вертел головой туда-сюда, из-за чего
его острый нос все время тыкался в спину Хлэмма. Это раздражало, но тролль
поклялся не обращать внимания. Он изо всех сил старался запомнить путь,
которым они следовали, чтобы потом суметь вернуться. А Хлэмм знал, что ему
захочется вернуться. Вопрос лишь в том, удастся ли это сделать.
карлик остановил динихтиса все тем же сочетанием щелкающих звуков и велел
должнику высаживаться. Хлэмм заворчал, но делал это больше по привычке,
потому что был рад очутиться наконец на твердой земле. Правда, оказалось,