крышку люка. Ухватившись за один из мешков, Ходкисс попытался подтащить его
и взвалить сверху, но мешок лопнул.
массу, похожую на цемент. В углу чердака валялось деревянное корыто.
Спотыкаясь и пригнув голову, чтобы не удариться о стропила, Ходкисс подбежал
к нему. В корыте застыла какая-то зернистая смесь. Ухватив корыто, Ходкисс
потащил его к люку. Отсыревшее гнилое дерево крошилось в руках.
огляделся, подыскивая путь для отступления. В недрах чердака он разглядел
деревянный желоб, по которому, возможно, когда-то спускали вниз мешки с
мукой. Желоб еще сохранился, хотя и был весь покрыт слизью. А что, если это
и есть спасение? Ходкисс попробовал, уместится ли он в желобе, но мешала
одежда.
везло лишь потому, что он всегда использовал даже самый призрачный шанс, шел
на любой риск, чтобы избежать неприятностей.
разделся, свернул одежду в тугой узел, перевязал его галстуком и попробовал
еще раз.
узел можно тащить за собой, чтобы потом в безопасном месте одеться.
Наконец удары посыпались градом, и тряска оказалась такой сильной, что
корыто попросту развалилось. Хранившаяся в нем смесь рассыпалась. Крышка
люка откинулась, и в проеме возникло разъяренное лицо Этель. Это было само
воплощение мести.
весь скрыться в желобе.
все увеличивалась, желоб расширялся, где-то впереди забрезжил свет. Он все
быстрее приближался. Отверстие росло на глазах. Замаячили какие-то тени.
Ходкисс уже различал отдельные краски. Голубой, белый, розовый, сверкая,
сплелись в причудливый абстрактный узор. Вдруг в голове у Ходкисса мелькнула
страшная догадка, и, возможно, в этот момент он начал понимать весь ужас
своего положения.
***
получившей свое название от местного трактира, и стояли на ней частные дома.
Шли годы, десятилетия, между отдельными домами появились переходы, чердаки и
подвалы тоже сообщались между собой, и в конце концов образовалась сложная
система надземных и подземных переходов, благодаря чему вдоль
Портобелло-стрит дома стали представлять собой как бы единый организм.
приближаясь к выходу из него, начал понимать, что, кажется, попал не совсем
туда.
красок, оказалось полками, заставленными фарфором. Ходкисс угодил в одну из
антикварных лавчонок и, вывалившись из отверстия, приземлился прямо на
прилавок. На пол с грохотом посыпались черепки кувшинов, блюд, чашек и
прочей утвари.
посудин, уставившись на остолбеневших покупателей и туристов. Немного
повернув голову, он увидел хозяйку лавки - даму средних лет в розовой шляпке
и бело-голубых кружевах, напряженно и сердито взиравшую на него. Тишину
нарушила викторианская салатница, которая, покатившись по краю полки,
свалилась на бетонный пол и разлетелась вдребезги.
хозяйку и наткнулся на холодный, полный ненависти взгляд.
нижнем белье, носках и ботинках, прижимая к груди сверток.
уплатила все налоги до конца года! Что вам от меня нужно? Что я такого
сделала?
окажусь в вашем магазине.
него Этель, когда влезла на чердак.
бросился прочь из лавки. Еще никогда он не бежал так быстро. Ноги, казалось,
опережали его. За ним, придерживая рукой розовую шляпку, гналась хозяйка
антикварной лавки, а немного поодаль появилась Этель во главе всей банды
преследователей.
застыл ужас. Он бежал по улице в одном белье, и прохожие разбегались в
стороны, словно завидя какое-то чудовище.
такси или хотя бы вскочить в автобус. Перекресток был довольно опасен для
пешеходов, но местные жители, даже зная об этом, форсировали его с безумной
беспечностью.
***
беспечно погонял свою кобылу Бренду по бульвару Колвилл. Нагруженная старыми
газовыми плитами и железными кроватями, повозка мягко катилась на резиновых
шинах с максимально возможной для возраста Бренды скоростью.
громко затянул песню, из которой он помнил лишь повторявшуюся в каждом
куплете последнюю строчку: +++
Себастьяна О'Рейли и его кобылы возникло странное, дикое видение. Себастьян
поперхнулся и протер глаза. Ничего подобного он никогда прежде не видел.
по Портобелло-стрит, точно за ним по пятам гнался сам дьявол. К груди он
прижимал какой-то узел. Человек этот был китайцем. Он выскочил на
перекресток, чуть не налетев на Бренду.
этого чудака. Однако на сей раз вышло иначе. Бренда громко заржала и
поднялась на дыбы.
сетку старой кровати, мягко закачался вверх вниз. До него донеслись
испуганные крики, а потом наступила тишина.
четвереньках пробравшись к своему сиденью, он вытянул шею и посмотрел на
мостовую. Хмель мгновенно улетучился. Таким трезвым он не чувствовал себя
уже лет пятнадцать.
совсем рядом, растянувшись на мостовой, лежал полуголый китаец. Рядом с ним
валялся узел, в котором копалась знакомая Себастьяну торговка по имени
Этель. Наконец она нашла то, что искала, а ненужный теперь узел отшвырнула
прочь, и он отлетел к самой повозке. Этель держала в руке брошку.
Себастьян наклонился, подхватил сверток и спрятал его в повозке среди своего
хлама. Большого греха в том он не видел. Из-за этого парня, которого Бренда
сбила с ног, он угодил в глупое и неприятное положение. Оставаться здесь
дольше становилось опасно. Вот-вот нагрянет полиция. Пора убираться подальше
от этого беспокойного местечка.
Себастьян, стараясь не привлекать к себе внимания, устроился на козлах,
собрал в руку вожжи и стегнул кобылу. Бренда воинственно заржала и рванулась
с места. Испуганная толпа всколыхнулась и рассыпалась, освобождая ей путь,
повозка все быстрее понеслась дальше по бульвару.
Все извозчики придерживались этого золотого правила. Он взмахнул кнутом,
Бренда помчалась еще быстрее, и вскоре повозка совсем исчезла из виду,
свернув за угол.
уставились на распростертого посреди улицы Ходкисса.
его за кисть.
кому обращаясь, дама в розовой шляпке. По правде говоря, весь ее фарфор был
застрахован, но ей очень уж хотелось, чтоб и на нее обратили хоть немного
внимания.
довольная улыбка. Все закончилось как нельзя лучше.
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Свержин Владимир
Майер Стефани