танцовщиц из стриптиз-шоу. Адачи на мгновение задумался, сколько раз уже
Чифуни совершала это движение и перед кем, однако эта мысль причинила ему
легкую боль, и он поспешил о ней забыть.
осторожно приняла в себя корень наслаждений. Затем ее рука скользнула в его
горячую промежность и слегка сжала его ядра особым способом, чтобы продлить
эрекцию и отдалить извержение.
совершенно не похожи на то, что ему случалось проделывать с другими
женщинами. В любви Чифуни была художником и музыкантом. Взгляд, звук,
прикосновение, вкус, запах - она играла на всех его чувствах словно на
музыкальном инструменте. Но больше всего ей нравилось играть с его разумом.
Адачи был зачарован Чифуни, но одновременно боялся. Он любил ее, но не
доверял. В их отношениях не было ни конкретности, ни предсказуемости. Кроме
всего прочего, Адачи почти ничего не знал о ней, а ее личное дело, как и
дела всех сотрудников секретных служб, было закрыто от посторонних.
договор, - продолжала Чифуни с невозмутимым видом, - мы считались
оккупированной территорией, на которой хозяйничала военная администрация во
главе с Дугласом Мак-Артуром, Верховным главнокомандующим войск союзных
держав. И, как всегда, Ходаму потянуло туда, где была сосредоточена
действенная власть. Его освобождение из тюрьмы произошло как раз вовремя; он
получил великолепный шанс и немедленно им воспользовался, занявшись
сдерживанием коммунизма.
сталинский коммунизм, в Вашингтоне возобладали антикоммунистические
настроения. Было создано Центральное разведывательное управление, и Запад
начал наносить ответные удары. Между тем коммунистическая угроза приобрела
глобальный характер. Ее масштабы требовали самых решительных мер, некоторые
из которых были вполне легальны. Но не все.
правительство Японии совершенно официально проводили политику, направленную
на противостояние коммунистической заразе. Поэтому и произошло то, что
японцы называют гиаккоси - неожиданный политический поворот на 180 градусов.
В те времена преобладало мнение, что для того, чтобы выстоять перед лицом
коммунизма Советов, нужна ?сильная Япония?. Это означало, что кое-кто из
бывшей милитаристской верхушки, опиравшейся на мощный промышленный
потенциал, должен был вернуться в высшие эшелоны власти. Раз так нужно,
значит, так тому и быть.
Там, где требовались наиболее радикальные методы - например для того, чтобы
разгромить коммунистическую организацию или обуздать рвение левой газетенки,
- власти и ЦРУ использовали банды наемных головорезов из местных. Довольно
скоро стало ясно, что все эти специальные приготовления нуждались в
тщательной организации, а точнее - в организаторе. Именно за эту возможность
и зацепился наш Ходама. Получая немалые деньги от ЦРУ, он использовал банды
якудза для того, чтобы осуществлять свою политику твердой руки и денежных
вливаний, добиваясь того, чтобы на выборах победили политики, чья
антикоммунистическая направленность не вызывала сомнений.
политики никогда не были чистыми как стекло, однако расцвет взяточничества,
оказавшего самое пагубное влияние на хрупкую систему послевоенной демократии
в стране, произошел почти исключительно по вине ЦРУ. То же самое происходило
и во Франции, в Италии и в других странах.
с самого начала получила в свое распоряжение огромные суммы наличных денег и
тесные связи с политическим истэблишментом. Связи с политиками означали для
них надежную защиту.
себя как рыба в воде.
затылку, так что ее груди соблазнительно приподнялись. Волна черных волос,
мерцающая в свете свечей, хлынула на ее хрупкие плечи. Чифуни наклонилась
вперед, чтобы поцеловать его, и Адачи обнял ее тело, прижимая к себе и
лаская во время долгого поцелуя.
***
У них не было времени ждать санитарного вертолета, и Килмара принял решение воспользоваться транспортом, который доставил на остров террористов.
было в их силах, но этого было недостаточно. Фицдуэйн был слишком тяжело
ранен, жизнь в нем отступала под натиском смерти.
эту секретную операцию, должен быть полностью заправлен, чтобы топлива
хватило и для обратного полета. Та же логика подсказывала ему, что после
посадки на острове преступники вполне могли снова залить баки доверху из
предусмотрительно захваченных канистр.
подготовку в подразделении-160. Он умел летать быстро и невысоко, а
приземлиться способен был на десятицентовую монету. Единственным его
недостатком было то, что он не имел никакого понятия о местной географии и о
принятом в Ирландии порядке радиопереговоров между пилотами и наземными
службами. Про себя Килмара подумал, что, кроме всего прочего, его тягучая
речь уроженца Джорджии вряд ли будет понята кем-нибудь из местных. Именно
поэтому вместе с ним в вертолете отправлялся сержант Хэнниген -
присматривать за раненым, указывать направление полета, а также в качестве
переводчика.
было пробито, а чем выше поднимался вертолет, тем разреженнее становился
воздух, и раненому потребовалось бы значительно больше усилий, чтобы
нормально дышать. Легкое вполне могло отказать.
значило низко. Для его коллеги из подразделения ?Ирландских рейнджеров? это
был самый что ни на есть дух захватывающий полет в его жизни. К сожалению,
Хэнниген был слишком занят, чтобы в полной мере насладиться мастерством
американца. Специального сиденья в вертолете предусмотрено не было, и он
вынужден был работать, стоя на коленях. Шум и вибрация заставляли его
бдительно следить за состоянием пациента. Он постоянно измерял пульс и
кровяное давление, с трудом удерживая на месте дренажные трубки и
капельницы. Предметом его неустанной заботы было и состояние дыхательных
путей Фицдуэйна.
госпиталя ?Коннемара?, сержант Хэнниген был уверен, что жизнь Фицдуэйна
висит на волоске и что он, скорее всего, не выкарабкается.
сорока пяти минут.
радио, был в курсе дела. Пока его бригада готовилась к операции, он
попытался поставить свой собственный диагноз. Линда Фолей,
консультант-анестезиолог, тут же бросилась проверять дыхательные пути, чтобы
обнаружить или предотвратить их закупорку. Было совершенно ясно, что
Фицдуэйн уже почти не может дышать сам.
соединенную с кислородной подушкой Сестра тут же принялась сдавливать
подушку в руках, нагнетая кислород в легкие пациента.
холодной на ощупь. Он боролся за жизнь из последних сил, преодолевая
головокружение и теряя сознание от боли. Из ран его медленно вытекала
соломенного Цвета серозная жидкость, а вся одежда была сплошь испачкана в
крови. Он делал тридцать пять судорожных вдохов в минуту, а кровяное
давление упало до восьмидесяти миллиметров ртутного столба. Сердце работало
с частотой сто сорок ударов в минуту.
все окружающее так, как реагировал бы раненый зверь, готовый либо сражаться,
либо броситься наутек. Это объяснялось огромным количеством адреналина и
других гормонов, выброшенных в кровь в результате травмы. Точно так же
реагирует на ранение любое, самое примитивное животное.
перекрывал кровоснабжение менее важных органов, направляя кровь к головному
мозгу, чтобы тело могло продолжать жить и сопротивляться. Конечности же,
лишенные крови и кислорода, побелели и стали влажными.
был глухим. Необходим был срочный дренаж грудной полости.
помощь. Раненый начинал терять сознание.
шприц для подкожного впрыскивания местного обезболивающего, и он немедленно
сделал инъекцию, стараясь смягчить острую боль. Не дожидаясь, пока пройдет
три-пять минут, необходимых для того, чтобы лекарство подействовало, он
сделал разрез в мышцах над нижней оконечностью пятого ребра и оттянул мышцы
зажимом.
хирург расширил рану.
сорокасантиметровую пластиковую трубку, и Майк вставил ее в пространство над
ребром. Как и в случае с канюлей, первой вошла в тело Фицдуэйна полая
металлическая игла. Когда ее вытащили, пластиковая трубка надежно встала на
свое место.
Черепнин Владимир
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Махров Алексей
Белогорский Евгений