отоварить нахала по первое число или подождать?
сером костюме, висевшем на нем как на вешалке, и кроссовках.
рассматривая Валдаева.
их голоса.
подъезд зашел.
Еще раз - не приведи Господи.
маленькую комнату, использующуюся как кабинет. Усадили на стул. Майор уселся
за стол, открыл папку. Положил на стол бланк объяснения.
были еще слова:
быстро обыскали квартиру. Они что-то упорно искали.
брали его с чердака, спустившись по страховочным тросам, как в кино. Похоже,
штурмующие его тихую обитель действительно искренне верили, что это логово
злодея и вооруженный Коля Турок, прирезавший трех человек, прячется именно
здесь. От нежданных гостей исходила непоколебимая уверенность в себе, в
своих силах и в своей правоте.
терзали вопросами. Майор и длинный оперативник были напористы, как селевой
поток. А майор плюс ко всему был искушен в разных психологических трюках и
все пытался загнать допрашиваемого в ловушку.
него.
впрочем, не теряя осознания, что выглядит это довольно жалко. Но ему до боли
хотелось сохранить хотя бы остатки собственного достоинства.
стянул маску и с аппетитом грыз печенье - то самое, немецкое, которое хорошо
размякает в чае. Его он взял на кухне.
усмехнулся верзила. - Как же журналисты любят с блатарями общаться, а...
борзописцев работала.
познакомился с Турком? Что знает о деятельности ореховских братков - Паши,
Урода и Кургузого.
Возможно, мы ошиблись. Ремонт мы оплатим, - произнес он таким тоном, что
Валдаеву вдруг страшно захотелось вставить стекла за свой счет.
бумаге надо было расписаться, что претензий нет.
прощаюсь навсегда. Только до свидания. Чувствую, нам еще встречаться.
подводит.
Валдаев с бессильной злостью.
***
с удовольствием погружался в него обратно. Ему не хотелось просыпаться
окончательно. В полудреме было уютно и тепло. Но стоит проснуться, как хищно
набросятся воспоминания, они бесцеремонно ворвутся всезнание и будут терзать
его, как клещами.
большую чашку. Кофе он признавал только в зернах. Скрепя сердце молол их в
электрической кофемолке, хотя по всем правилам кофе надо молоть вручную.
Электрокофемолка пережигает зерна.
ему сейчас виденным когда-то Фильмом. Ему даже иногда казалось, что это плод
разыгравшегося воображения. Но хруст разбитого стекла под подошвой быстo
приводил в чувство.
состоянии куда-то идти. С другой стороны, и в квартире он ощущал себя не
лучшим образом. "Моя квартира - моя крепость" - этот тезис все больше
затирался. Какая тут крепость, если сюда шастают все кому не лень?
ждать долго. Поэтому по газете "Экстра. М" обзвонил пару фирм. Брали там
дорого, зато были готовы приехать хоть сейчас. Он сделал заказ. Они
появились через час - деловитые, назойливо вежливые и, главное трезвые
работяги. Все обмерили. Еще через полтора часа притащили стекла. Установили
их. Получили деньги. Оставили визитку, предложив обращаться еще.
вчерашний день. От бедности.
проблема была решена. В рамах были стекла - хоть иллюзорная, но перегородка,
отделяющая от всего остального мира. С разбитыми стеклами Валдаев ощущал,
будто в его крепости зияет брешь.
выдавать гонорары. Новость была отрадная.
номер. Откуда она взялась? Милиция оставила? Нет, вряд ли. Кажется, газета
лежала еще до их появления.
меньше всего. И вдруг он застыл.
сердцами". На полях написано с восклицательным знаком: "Чума!". Валдаев
пробежал статью глазами. Она была о том самом объявившемся в Москве маньяке,
который раз в два месяца вырывает сердца. О нем Валдаев читал недавно. Но
откуда газета у него? Он задумался... Вспомнил. Ее оставила Наташа. Больше
некому. И комментарий в ее стиле...
эта история имеет какое-то отношение к нему. Глупости, какое она может иметь
к нему отношение?
комментариями. Что бы он подумал!
города в вечер был некоей мистерией. Тогда казалось, что в нем могут
происходить чудеса. Но обычно чудес не случалось. Зато выступала из всех
темных уголков тревога.
выходили сладострастны со своими дамами в длинных плащах и коротких юбках.
тикающие часы, с бесцеремонным постоянством напоминающие о том, что время
течет. И ему не нравились эти напоминания об утекающих секундах, часах,
годах. После тридцати лет начинаешь жалеть утекающее время. Ведь впереди еще
неясно, но вполне различимо маячит вторая половина (если повезет) жизни. На
следующий день после тридцатилетия он закинул на антресоли большой, мерно
тикающий будильник и купил эти электронные часы. Они тоже старательно
показывали утекающие секунды, но на них хоть можно было не обращать
внимания. Стук же будильника нагло лез в уши.
будто напряглось. И у Валдаева возникло ощущение, что сейчас что-то
произойдет.
как на зашипевшую и распустившую капюшон кобру.
самому себе, что готов с открытым забралом встретить любые превратности
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Андреев Николай
Флинт Эрик
Роллинс Джеймс
Майер Стефани