Чтение 12–й страницы книги ~День шакала~

работать на той же фабрике после прихода нацистов. Проведенное после войны
расследование показало, что он участвовал в движении Сопротивления, помогая
переправлять сбитых английских и американских летчиков в Англию и организуя
акты саботажа в цехах, отчего орудия, изготовленные в Льеже, или не
обеспечивали нужной точности, или разрывались на пятидесятом выстреле,
калеча и убивая немецких артиллеристов. Все эти сведения адвокаты-защитники
буквально клещами вытянули из скромного месье Гуссена и с триумфом
представили суду. На присяжных произвело впечатление и чистосердечное
признание подсудимого в сознательном умолчании о своем участии в борьбе с
нацизмом, потому что ему претили послевоенные награды и медали.

В начале пятидесятых годов, когда на Гуссена пало подозрение в присвоении
крупной суммы при весьма выгодной для компании сделке по продаже партии
оружия, он уже был начальником отдела, и его руководители громче всех
уверяли полицию, что она вышла не на того человека.

Даже на суде директор выступил в его защиту. Но судья пришел к выводу,
что предательство доверия компании тем более достойно порицания, и
приговорил Гуссена к десяти годам. Апелляционный суд снизил срок до пяти
лет. За примерное поведение его выпустили через три с половиной года.

Жена развелась с ним и увезла детей. Прежняя жизнь в окруженном клумбами
домике в предместье Льежа осталась в прошлом. Так же как и карьера на
"Фабрик насьональ". Он снял маленькую квартирку в Брюсселе, затем приобрел
дом. Источником его растущего благосостояния стала незаконная торговля
оружием, которое покупала у него половина подпольных движений Западной
Европы.

В начале шестидесятых годов его называли не иначе как Оружейник. Любой
бельгиец мог зайти в спортивный или оружейный магазин и купить револьвер,
автоматический пистолет или ружье, представив удостоверение личности,
подтверждающее бельгийское гражданство. Гуссен никогда не покупал оружия на
свое имя, ибо каждая продажа фиксировалась в магазине, с указанием фамилии и
номера удостоверения покупателя. Он пользовался документами других людей,
украденными или поддельными.

Он поддерживал тесные связи с одним из лучших карманников города,
который, если не отбывал очередной срок в тюрьме, виртуозно вытаскивал
бумажники из любых карманов. За украденные документы Гуссен платил
наличными. Работал на него и неудачник-фальшивомонетчик, попавшийся в конце
сороковых годов на крупной партии французских банкнот, пропустив букву "u" в
словосочетании "Banque de France" (тогда он был молод). Отсидев срок, он
переключился на изготовление поддельных документов, где достиг куда больших
успехов. В последнее время, когда к Гуссену обращался клиент, жаждущий
получить оружие, в оружейный магазин с поддельным удостоверением личности
отправлялся безработный, недавно выпущенный из тюрьмы мелкий воришка или
актер, отдыхающий между появлениями на сцене.

Из работавших на него людей только карманник и фальшивомонетчик знали,
кто он такой. Клиенты Гуссена, схваченные полицией, оберегая его, никогда не
признавались, каким путем попало к ним оружие, понимая, что им еще не раз
придется обращаться к нему.

Поэтому, хотя бельгийская полиция была осведомлена о некоторых сторонах
его деятельности, она не могла поймать Гуссена с поличным или получить
свидетельские показания, достаточные для того, чтобы выйти с ними в суд и
добиться обвинительного приговора. Знали в полиции и о маленькой, но
превосходно оборудованной мастерской, размещенной в бывшем гараже, и, хотя
полицейские неоднократно наведывались туда, они обнаруживали лишь
разнообразные приспособления для изготовления медальонов и сувениров в виде
уменьшенных копий памятников Брюсселя. Один из таких сувениров месье Гуссен
подарил старшему инспектору в знак уважения к службе охраны правопорядка.

И утром 21 июля 1963 года Гуссен нисколько не нервничал, ожидая приезда
англичанина, рекомендованного ему по телефону постоянным покупателем, бывшим
наемником из Катанги. Он воевал в Африке с 1960 по 1962 год, а теперь
занимался поддержанием порядка в борделях бельгийской столицы.

Гость прибыл в полдень, как и обещал, и месье Гуссен провел его в свой
маленький кабинет.

- Не могли бы вы снять очки? - спросил он, когда англичанин сел, и, видя,
что тот колеблется, добавил: - Видите ли, я думаю, будет лучше, если мы
будем насколько возможно доверять друг другу, хотя бы на период нашего
сотрудничества. Выпьете пива?

Мужчина, Александр Даггэн по паспорту, снял очки и вопросительно
посмотрел на маленького оружейника, разливающего по кружкам пиво. Затем
месье Гуссен сел за стол, отпил пива и спросил:

- Так чем я могу быть вам полезен, месье?

- Как я понимаю, Луи предупредил вас о моем приезде?

- Конечно, - месье Гуссен кивнул. - Иначе бы вы тут не сидели.

- Он сказал вам, чем я занимаюсь?

- Нет. Мне известно лишь, что он знает вас по Катанге и готов поручиться
за вас. Вам нужно ружье, и вы готовы заплатить наличными, стерлингами.

Англичанин медленно кивнул.

- Ну раз я знаю, что делаете вы, будет справедливо, если я расскажу вам о
себе. Мне нужно особое ружье. Я... э... специализируюсь в устранении людей,
у которых есть влиятельные и богатые враги. Вам, очевидно, ясно, что эти
люди также богаты и влиятельны. Выполнить задания нелегко. Эти люди могут
нанять охрану. Требуется тщательная подготовка, и обычным ружьем здесь не
обойтись. Одним из таких дел я сейчас занимаюсь. И приехал к вам за ружьем.

Гуссен отпил пива, кивнул.

- Прекрасно, прекрасно. Вы, как и я, профессионал. Я чувствую, что вы
приготовили мне сложную задачку. Так о каком ружье пойдет речь?

- Тип ружья не имеет значения. Важны ограничения, которые накладываются
порученным мне делом. Они определяют конструкцию ружья.

Глаза Гуссена блеснули от удовольствия.

- Изумительно, - промурлыкал он. - Ружье, изготовленное для одного
человека, который будет стрелять по одной цели в определенное время и в
определенном месте, причем второго такого случая не представится. Вы
поступили правильно, обратившись ко мне. Я принимаю ваш вызов, месье. Я рад,
что вы пришли.

Профессиональный энтузиазм бельгийца вызвал у англичанина легкую улыбку.

- Я тоже, месье.

- А теперь скажите мне, что это за ограничения.

- Главное из них - размеры. Не длина, но габариты рабочего механизма.
Казенная часть и патронник не должны быть больше, чем... - он поднял правую
руку и подушечкой среднего пальца коснулся ногтя большого. Получилась буква
"о" диаметром менее двух с половиной дюймов. - Это означает, что ружье будет
без магазина, так как газовая камера не впишется в такой диаметр. По той же
причине не подойдет громоздкий пружинный механизм. Мне представляется, это
должно быть ружье с затвором.

Месье Гуссен кивал, уставившись в потолок. Он обдумывал слова гостя,
мысленно представляя себе, каким же будет ружье со столь малым поперечным
сечением.

- Продолжайте, продолжайте, - пробормотал он.

- С другой стороны, оно не должно иметь затвора с рукояткой, торчащей в
сторону, как у маузера или "Ли энфильда". Затвор должен скользить назад, к
плечу, зажатый указательным и большим пальцами при установке патрона в
казенник. Не нужно мне и кольца под спусковым крючком, а сам крючок должен
быть съемным, чтобы я мог установить его непосредственно перед выстрелом.

- Почему? - спросил бельгиец.

- Потому что весь механизм при хранении и переносе должен размещаться в
цилиндрическом контейнере и этот контейнер не должен привлекать внимания.
Отсюда указанный мною предельный поперечный размер. Можно сделать съемный
спусковой крючок?

- Вне всякого сомнения. Можно спроектировать ружье на один патрон в
стволе, которое переламывается пополам и заряжается, как дробовик. Тем самым
мы избавимся от затвора, но появится шарнир, так что выигрыша в размерах
может и не быть. Возможно, придется начинать с нуля, начертить чертеж и
изготовить казенную часть и патронник зацело, из одного куска металла.
Непростая задача для маленькой мастерской, но выполнимая.

- Сколько на это уйдет времени? - спросил англичанин.

Бельгиец пожал плечами.

- Боюсь, несколько месяцев.

- Ждать так долго я не могу.

- В таком случае придется купить готовое ружье и модифицировать его в
соответствии с вашими требованиями. Пожалуйста, продолжайте.

- Хорошо. Ружье должно быть легким. Большой калибр не нужен, пуля сделает
свое дело. Ствол нужно укоротить до двенадцати дюймов.

- Какое расстояние до цели?

- Я еще не уверен, но, вероятно, не более чем сто тридцать метров.

- Вы будете стрелять в голову или грудь?

- Скорее всего, в голову. Возможно, я выстрелю в грудь, но в голову
вернее.

- Вернее, если попадете, - кивнул бельгиец, - но в грудь попасть легче.
Во всяком случае, когда стреляешь из легкого ружья с расстояния в сто
тридцать метров с возможными препятствиями на линии огня. Я полагаю, -
добавил он, - ваша неуверенность в выборе указывает на то, что вы
опасаетесь, как бы кто-нибудь не оказался между вами и целью?

- Да, это возможно.

- Сможете ли вы выстрелить второй раз, учитывая, что вам потребуется
несколько секунд, чтобы вынуть гильзу, закрыть затвор и вновь прицелиться?

- Почти наверняка мне это не удастся. Возможно, у меня будет секунда,
если я воспользуюсь глушителем, а первая пуля пройдет мимо и ее никто не
заметит. Но даже если я попаду в висок, глушитель понадобится, чтобы
обеспечить мой отход. Пройдет две-три минуты, прежде чем кто-нибудь поймет,
откуда стреляли.

Бельгиец продолжал кивать, теперь уже глядя в стол.

- В этом случае вам лучше взять разрывные пули. Вы получите их вместе с