Чтение 12–й страницы книги ~Двойная сдача~

когда Элен меня разбудила.

- Моя идея - настоящая сенсация! - заявила она, проскочив в миллиметре от
грузовика: водитель высунулся из кабины и выкрикивал в ее адрес оскорбления,
пока не исчез за поворотом, но Элен даже не заметила, что чуть не врезалась.
- Ну же, милый, проснись же, это очень важно, может быть, я нашла разгадку!

- Я не сплю! - простонал я, выпрямляясь, и в доказательство прикурил
сигарету. - Что у тебя за идея?

- Моя теория в том, что Коррин выдает себя за Сьюзен и подделала ее
подпись на полисах. Я думаю, она где-то держит Сьюзен взаперти и ждет, когда
придет время ее убить. А потом она заявит страховую претензию.

Я изумленно воззрился на нее:

- А ну-ка наклонись, я хочу понюхать, чем от тебя пахнет.

- Стив Хармас! Ты осмеливаешься предполагать, что я пьяна?

- Кто-то из нас пьян наверняка. Что за безумная мысль? Ты меня разбудила
для того, чтобы я послушал эти фантазии? А как насчет отпечатка пальца на
полисах? Если Коррин убьет Сьюзен, нам всего лишь нужно будет подождать,
пока не отыщется тело, снять с него отпечатки пальцев, и все в порядке!

- Если Сьюзен держат взаперти, - взволнованно возразила Элен, - Коррин
легко могла бы заставить ее поставить отпечаток на полисах.

- Разве Алан не говорил, что сам видел, как эта девица мазнула пальцем
полис? Крошка, это лишает твою идею всякого смысла. А теперь, если ты
закончила нести чепуху, я бы хотел еще поспать.

Слегка подавленная, Элен сосредоточилась на управлении машиной, и я
заснул. В начале восьмого мы добрались до Виллингтона: городишко был так
себе, но чуть получше, чем я ожидал. Единственный отель мы обнаружили в
переулке рядом с главной улицей.

Ополоснувшись и перекусив, мы отправились в театр, который, по словам
гостиничного клерка, был ярдах в ста дальше по главной улице.

- Представляешь, как можно жить на такой свалке? - сказал я Элен, идя
рядом с ней по пыльному переулку. - Как бы тебе это понравилось?

- Это не для меня, - покачала она головой. - Какие у тебя планы, Стив?
Кого будешь изображать, следователя или страстного поклонника?

- Следователя. Скажем, я прослышал о других полисах и немного беспокоюсь
о безопасности мисс Джеллерт. Я объясню ей, почему рискованно страховать
свою жизнь на целый миллион, и напомню, что кто-то может очень захотеть от
нее избавиться. Интересно посмотреть на ее реакцию: если я прямо ее
предупрежу, что мы знаем о вероятности какого-нибудь фокуса, она может
испугаться и, если и вправду что-то задумала, отказаться от этой мысли. А
еще я хочу выяснить, кому достанутся деньги, если с ней что-нибудь случится.

- Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой, или я помешаю?

- Ты никогда мне не мешаешь, любимая. Идем вместе.

Номер Сьюзен начался примерно в полдесятого. К тому времени мы - и,
кажется, половина населения Виллингтона - уже полчаса сидели в духоте в
плотно набитом зале, словно сардины в банке, и смотрели какой-то древний
фильм. Похоже, театр "Палас" преисполнился решимости дать зрителям зрелище
за их денежки. Кроме вездесущего ковбоя там еще был певец, чьи вопли страшно
действовали мне на нервы, потом комик, заставивший Элен залиться румянцем, а
теперь свет погас, знаменуя начало номера Брэда Денни, названного в
программе "мальчиком со счастливыми ногами". Судя по тому, что шептали друг
другу наши соседи, публика пришла поглазеть на Сьюзен. Я заметил, что мужчин
было раз в шесть больше, чем женщин. Когда на табло зажглось имя Денни,
аудитория нетерпеливо загудела.

- Скорей бы уж она вышла, - шепнул я Элен. - В этом карцере можно
задохнуться.

Ее ответ заглушил внезапный грохот оркестра, зажглись огни рампы, и на
сцену, стуча каблуками, выскочил парень в смокинге. Мы оба посмотрели на
него с любопытством.

Это был красивый юнец, типичный студент колледжа: светловолосый,
широкоплечий, с сияющей улыбкой и живым блестящим взглядом. Хотя до Астора
ему было далеко, он сумел протанцевать достаточно бойко, чтобы заслужить
приличные аплодисменты вспотевшей публики, однако танец на бис был принят с
меньшим энтузиазмом. Зрители пришли увидеть Сьюзен и уже начинали терять
терпение.

- По его внешности о нем нельзя сказать ничего плохого, - сказал я, когда
Денни вышел на прощальный поклон, - По мне, так он просто душка, - ответила
Элен. Когда аплодисменты иссякли, Денни поднял вверх руки.

- А теперь, леди и джентльмены, - воскликнул он, - я с огромным
удовольствием представляю вам эту замечательную, прекрасную и отважную
девушку, которая дважды за вечер с риском для жизни исполняет для вас самый
сенсационный танец нашего столетия! Леди и джентльмены: Сьюзен Джеллерт в
"Поцелуе смерти"!

Он отступил, в оркестре дважды оглушительно ударили в тарелки, затем
раздался грохот барабана. Зрители захлопали и застучали ногами, свет стал
медленно гаснуть, пока сцена не погрузилась во тьму. В жаркой и душной
атмосфере зала я ощутил внезапное электрическое напряжение,
распространившееся по тесному помещению: такое же напряжение ощущаешь на
бродвейской премьере. Все замерли, и наступила полная тишина. Затем
сверкнули огни: в центре сцены стояла белокурая девушка, на которой были
надеты крохотная полоска ткани и змея; это лучший способ, которым я могу
описать ее полную обнаженность. На плечах ее лежала шестифутовая кобра,
одной рукой она держала ее позади головы, другой - за хвост. Добрые двадцать
секунд девушка стояла недвижно под грохот барабана, крики и овации
аудитории. У нее была изящная, маленькая фигурка. Глядя на нее, все мужчины
в зале, не исключая и меня, подались вперед.

- Если бы я знала, что ты так увлечешься, я бы взяла для тебя полевой
бинокль, - язвительно сказала Элен.

- Я бы и сам его взял, если б знал, что она окажется так хороша, -
ответил я, - и будь любезна помолчать, я занят.

Сьюзен стала двигаться по сцене; это было ее ошибкой. Стоило ей
шевельнуться, как я тут же понял, что она танцует не лучше меня, и это еще
мягко сказано. Она не чувствовала ритма, она была неуклюжа, неловка! И все
же ни один мужчина не сводил с нее глаз. Пусть у нее не было таланта, но
зато такая фигура, что привела бы в восторг любого скульптора. Зазвучала
мелодия вальса, девушка стала двигаться быстрее, покачиваясь из стороны в
сторону и все так же держа голову кобры на расстоянии вытянутой руки. И
вдруг она отпустила ее хвост, он упал, хлыстом стегнув воздух, и обвился
вокруг руки девушки, сдавив ее.

Она продолжала танцевать, круг за кругом, прелестная фигурка кружилась и
качалась, и только когда танцовщица замедлила шаг, я заметил, что ниже
злобной головы змеи раздувается капюшон, верный знак того, что она готова
напасть, как только представится случай.

Я всегда ужасно боялся змей, и теперь, наблюдая за этой девчонкой с
разъяренной коброй, девчонкой, такой уязвимой в своей наготе, я
почувствовал, что во рту у меня пересохло. Я сказал себе, что змея неопасна,
наверняка у нее вырваны ядовитые зубы, но и тогда я, по-прежнему не отрывая
глаз и вцепившись в ручки кресла, смотрел, как она остановилась у рампы и
застыла, а омерзительное чешуйчатое тело змеи то сплеталось вокруг ее рук и
шеи, то вновь расплеталось. Зарокотали барабаны, она опустилась на колени и
медленно, спокойным движением сняла с плеч змею, положила ее перед собой и
отпрянула; кобра быстрым движением свернулась в тугое кольцо, голова с
раздутым капюшоном высоко поднялась и замерла напротив девушки, из разинутой
пасти высунулся раздвоенный язык. Мгновение, показавшееся мне
бесконечностью, Сьюзен сидела не двигаясь, глядя на змею, потом стала
медленно-медленно к ней наклоняться.

- Черт меня подери, - пробормотал я, не в силах сдержать волнение, - если
эта дрянь ее укусит...

- Тихо ты! - перебила меня Элен, и по ее голосу я понял, что ей тоже
небезразлично это зрелище.

Где-то во мраке зала вскрикнула женщина, какой-то мужчина вскочил, но его
быстро толкнули на место. Девушка наклонялась все ниже, и от шипящей злобной
головы ее отделяло расстояние не больше фута. Внезапно барабаны смолкли, и в
тишине, которую, казалось, можно было резать ножом, девушка вдруг застыла в
неподвижности. Змея тоже не двигалась. Элен вцепилась мне в рукав. Атмосфера
напоминала ту, что бывает на корриде в момент убийства быка. Девушка снова
дюйм за дюймом стала склоняться к змее; раздвоенный язык то появлялся, то
исчезал в пасти кобры, и вот он лизнул ее в губы. Отвратительнее зрелища я
не видал в своей жизни. Очевидно, эта сцена венчала номер, поскольку
раздался звон цимбал, и свет погас. Довольно долго ничего не происходило. Я
откинулся на спинку кресла, чувствуя себя так, будто взбежал на десятый
этаж. Зажегся свет, на сцене стояла Сьюзен, она кланялась и улыбалась. Кобра
исчезла, а на девушке теперь была изумрудно-зеленая накидка, закрывавшая ее
до пят. Добрых пять минут она раздавала поклоны и воздушные поцелуи
зрителям, которые, повскакав с кресел, вопили, свистели и бешено хлопали.
Потом занавес упал, огни погасли, но большинство мужчин продолжали кричать и
свистеть.

- Давай уйдем отсюда, - предложила Элен. - Гадость какая! В этом есть
что-то порочное.

Я обнаружил, что весь промок от пота, а сердце пытается выскочить из
груди. Конечно, Элен права, в танце было что-то порочное. Каким-то
непостижимым образом от него отдавало смертью и сексом.

- Не надеется же она выступить с чем-то подобным в Нью-Йорке! - сказала
Элен.

- Вряд ли. Полиция такого не потерпит. Однако, по-моему, тут виновата
публика: это из-за них здесь такая атмосфера. Пойдем поговорим с ней. Как
по-твоему, эта змея неядовита?

- Естественно! Уж не думаешь ли ты, что человек в своем уме стал бы
баловаться с коброй, если бы ее не обезвредили?

- Я рад, что в страховке предусмотрены змеиные укусы, - сказал я. - Было
бы легко подсунуть ей вместо этой змеи другую. Пойдем посмотрим на нее.