рассказали скверный анекдот. Потом ушла. Но мне показалось, что в ее глазах
был испуг. Ну? Вас по-прежнему не интересует Мюриэль Чесс, мистер Марлоу?
вовсе не слыхал. Честное слово. И имя Милдред Хэвиленд мне тоже ничего не
говорит. Отвезти вас обратно в центр?
спасибо. Я все-таки надеюсь, что у Билла не будет неприятностей. И так ему
несладко.
Потому что репортер из меня никудышный. Доброй ночи!
Вирджи Кеппель не дошла до главной улицы и не скрылась за углом. Тогда я
вылез из машины и пошел к телефонной станции.
грубую шерсть и вошел в здание телефонной станции. Маленькая телефонистка
сидела за столом и что-то писала. Она соединила меня с Беверли Хиллс и
наменяла мне монет для автомата.
спокойно.
в телефонную будку и закрыл за собой дверь. За девяносто центов я мог пять
минут говорить с Деррисом Кингсли. Он был дома, и соединили нас быстро, но
слышимость была плохой.
прослушивались три порции виски с содовой. Тон у него опять был
начальственный и хамский.
один?
нет.
него была ссора с женой, и она его покинула. Несколько дней он шлялся где-то
и пьянствовал, а когда вернулся,- ее уже не было. Она оставила записку,
написала, что лучше умереть, чем жить с ним дальше.
Кингсли - он понятия не имеет. В мае туда один раз приезжал Лэвери, но с тех
пор не показывался. Впрочем, это он и сам мне говорил. Может он еще раз
приезжал, когда Билл был пьян, но это ничем не подтверждается. Я уже было
подумал, что миссис Кингсли и Мюриэль Чесс уехали вместе, хотя у Мюриэль
имелась и своя машина. Кроме того, это предположение вообще не
подтвердилось. По другой причине. Мюриэль Чесс не уезжала с озера Маленького
фавна. Она осталась в вашем маленьком частном озере. И сегодня появилась на
поверхности. Я при этом присутствовал.
утопил?
самоубийство. Но эту записку можно понять и иначе. Труп находился под
досками старого настила, под пристанью. Билл его первый заметил, когда мы с
ним стояли на пристани и смотрели в воду. Он сам вытащил труп. Сейчас Билла
арестовали. Бедняга перенес сильное потрясение.
кажется, он...? Внезапно голос пропал. Вмешалась телефонистка и потребовала
еще сорок пять центов. Я бросил монеты в щель, и слышимость возобновилась.
датирована. Дело в том, что Мюриэль уже уходила от Билла как-то раньше,
из-за другой женщины. Вот Паттон и подозревает, что записка сохранилась еще
с того раза. Так или иначе, Билла отвезли на допрос, а труп отправили на
вскрытие.
пристань. Ведь труп мог оставаться в воде и дальше. Может быть, вечно. А
записка могла стать потертой из-за того, что Чесс все время таскал ее в
кармане, часто вынимал и перечитывал. А что она без даты... Когда люди пишут
такие записки, они, наверное, спешат и не очень беспокоятся о дате.
вскрытии?
могут определить, наступила ли смерть в результате попадания воды в
дыхательные пути, по крайней мере, я на это надеюсь. И нет ли следов
насилия, которые не смогли стереть вода и разложение трупа. Они могут
сказать, не застрелена ли она или, может быть, зарезана. По состоянию шейных
позвонков - не задушена ли. Но главное сейчас для нас состоит в том, что мне
придется раскрыть истинную причину моего приезда сюда. Ведь мне предстоит
давать свидетельские показания.
гостиницу... Посмотрим, что там удастся узнать. Ваша жена и Мюриэль Чесс
были в хороших отношениях?
большинством людей быть в хороших отношениях. Сам я с Мюриэль почти
незнаком.
нет оснований считать, что вы знали Милдред Хэвиленд. Особенно если вы были
почти незнакомы с Мюриэль Чесс. Завтра я вам позвоню.
сожалею, что вы попали в эту историю.? Он снова помедлил, наконец сказал
?Доброй ночи!? и повесил трубку.
опустил в автомат на пять центов больше, чем следовало. На это я ответил,
что охотно сунул бы в ее автомат кусок дерьма. Это ей почему-то еще больше
не понравилось.
косуля с кожаным ошейником загородила мне выход из калитки. Я попытался ее
ласково отодвинуть, но она стала теснить меня боком. У нее было игривое
настроение, она ни за что не хотела выпускать меня из калитки. Тогда я
перелез через забор, сел в свой "крайслер? и поехал обратно в город.
?Вернусь через двадцать минут? по-прежнему торчала в двери. Я дошел до
причала. Несколько моторок и гоночных катеров продолжали носиться по
шелковой глади. На противоположной стороне озера виднелись крошечные желтые
огоньки в игрушечных домиках, приклеившихся к склонам. Одна-единственная
яркая звезда горела на северо-востоке над цепью гор. На вершине высоченной
ели сидела малиновка и ждала, пока достаточно стемнеет, чтобы запеть свою
вечернюю песню.
и исчезла в невидимых глубинах неба. Я бросил сигарету в неподвижную воду,
сел в машину и снова поехал в направлении озера Маленького фавна.
пешком. Я старался держаться края дороги, поближе к лесу, пока не увидел
вдруг между ветвями свечение маленького озера. В домике Билла Чесса темно.
Здания на другом берегу казались неопределенными тенями на блеклом гранитном
фоне. Поблескивала вода, переливаясь через край дамбы, и почти беззвучно
стекала в ручей. Я прислушался, но это был единственный звук.
на ней красовался огромный висячий замок. Тогда я исследовал ставни. Они
были тоже заперты. Лишь одно узкое окошко на северной стене было без
ставень. Рама была закрыта. Я остановился и снова прислушался. Ничто не
шевелилось, деревья были такими же молчаливыми, как их тени.
Крючок не поддавался. Прислонившись к стене, я задумался. Потом нагнулся,
поднял камень побольше и стукнул им в то место, где соединялись створки
окна. Задвижка из сухого дерева разлетелась с треском. Окно отворилось в
дом, в темноту. Я подтянулся, перекинул ногу через подоконник и с трудом
протиснулся внутрь. Тяжело дыша от напряжения, я снова прислушался.
услышал щелчок выключателя, зажглась настольная лампа. Луч фонарика погас.
Джим Паттон сидел в старом коричневом кресле, рядом со столом. Скатерть с
кистями, спускаясь с края стола, прикрывала его колени. На нем была та же
одежда, что и днем, поверх нее кожаная куртка, которая несомненно когда-то