Чтение 12–й страницы книги ~Пиранья: Первый бросок~

Унимая азарт, он медленно спустился к тому месту, где сходились дуги. Встал на песок, легонько колыша руками ради сохранения равновесия, но тут же распластался параллельно дну, достал нож.

Принялся осторожно, чтобы не поднять лишней мути, разгребать песок в стороны. Помогал себе левой рукой... И вдруг рука провалилась вниз, встретила нечто твердое, а через секунду миновала и эту преграду. Мазур торопливо ее дернул, зацепившись глубиномером за что-то мало напоминавшее сыпучий песок, но, впрочем, тут же освободил запястье. Прямо меж его расставленными руками песок повел себя странно - в нем образовалась устойчивая вороночка, над ней легонько взвихрилась муть. Воронка все не пропадала - песок, такое впечатление, толстой струйкой стекал вниз, будто там образовалась дырка... Недолго думая, Мазур осторожненько лег на живот, словно полз по тонкому льду, просунул в воронку руку с ножом, на ощупь шаря острием...

И, ощутив опасность звериным чутьем, рванулся вверх на миг раньше, чем под ним просел песок.

Стал кружить над этим местом. Края воронки расширялись, расширялись.., в конце концов туда ссыпался весь оказавшийся над проломом песок, и появилась черная дыра не правильной, продолговатой формы. Посветив туда сильным фонарем, Мазур увидел далеко внизу угловатые и округлые предметы, покрытые той же бугристой коркой из ракушек, полипов и чего-то вроде лишайника.

Теперь можно было не пороть горячку и оценить находку, как и следовало. Излишний оптимизм и оптические иллюзии тут ни при чем: пожалуй, пора констатировать, что он не с природным феноменом столкнулся, а проломил тяжестью тела сгнившую палубу давным-давно затонувшего корабля...

Он многозначительно показал вниз большим пальцем. Морской Змей кивнул и похлопал его по плечу, изобразив обеими руками нечто вроде триумфального жеста.

"Агамемнон" это или нет, но перед ними - корабль. Ушедший на дно чертовски давно. Черт, нечаянно в рифму получилось... На дно - чертовски давно... Тщательно прикинув последовательность действий, Мазур перевернулся ногами вниз, опустился на песок, сильно стукнув пятками в ощущавшуюся преграду, - и тут же рванулся вверх так, словно его цапнул за ногу агрессивный морской житель. Конечно, никто его не кусал, этот маневр был проделал предосторожности ради, чтобы не провалиться в неведомые закоулки трюма...

Дыра расширилась. Песок долго взмывал облачками, кружил омутками, проваливаясь вниз. Кружа над дырой, они светили вниз широкими белыми лучами, выхватывая из мрака те же неизвестные предметы, похожие на бочки и ящики. Пора было на что-то решаться. Никаких сомнений не осталось: это затонувший корабль.

Надо полагать, сильные течения, вившиеся вокруг атолла, натащили сюда песку, забив им долину меж скалами и обрывом...

Обсуждать ситуацию пришлось скупыми жестами. К согласию пришли быстро. Обвязавшись тонким канатиком, Мазур нырнул вниз, в пролом. Морской Змей понемногу вытравливал конец.

Так и есть, носовой трюм. Встать на доски, смутно угадывавшиеся под темным в луче фонаря ковром, состоявшим из тех вовсе уж безмозглых морских обитателей, что предпочитают сидеть на одном месте, а не плавать туда-сюда, Мазур не рискнул, чтобы не провалиться совсем уж глубоко. Вися на привязи, как аэростат, он дотянулся клинком до ближайшего ящика, нажал.

Прогнившие доски легко расселись, словно прорвало нарыв. Однако содержимое - если только оно было - наружу не просыпалось. В два счета Мазур расширил дыру, выломав всю боковину.

Тогда только из ящика стали медленно, будто бы нехотя, вываливаться округлые темные предметы, насколько удавалось рассмотреть в луче фонаря - бесформенные, тяжелые, величиной с крупный арбуз, они грузно плюхнулись на трюмную палубу, подняв облачка темной мути, немного изменив очертания. Больше всего это походило...

Мазур ткнул ножом ближайший. Темная поверхность очень легко уступила заточенному клинку, способному прорубать преграды и попрочнее. Точно, мешки. Ветхая ткань поддавалась любому нажатию. Из разреза хлынул поток тусклых кругляшей, Мазур подхватил их пригоршней - тяжело, металл! - ссыпал в резиновую сумку на поясе и, решив более не испытывать судьбу, дважды дернул канатик, подавая сигнал подъема. Морской Змей осторожненько вытянул его из полного мрака в синеватый сумрак.

И они двинулись назад, вверх, к катеру - со всеми предосторожностями безопасного всплытия. Конечно, сделано было даже не полдела, дай бог четверть. Следовало осмотреться и выяснить точно, разломился затонувший корабль на части или корму попросту скрыло песком совершенно, так что ее не удалось разглядеть. Следовало разбить дно вокруг корабля на квадраты и обследовать их по всем правилам. Но Дракон их специально предупреждал, чтобы не вздумали объять необъятное. Главное было - внести какую-то определенность, и точка...

А там при необходимости подтянутся главные силы, о наличии которых очаровательной Мадлен, да и кому бы то ни было другому, знать не положено.

Перевалившись через борт, Мазур даже не стал снимать акваланг - ограничился тем, что выплюнул загубник и сдернул маску. Сел, привалившись к невысокому фальшборту на корме, вытянув ноги в ластах. Побыстрее выгреб из сумки добычу. Мадлен, русалка в синем купальнике, едва не столкнулась лбами с Самариным.

Только теперь Мазур и сам сумел как следует рассмотреть трофеи. Монеты, хотя и потускневшие, были определенно чеканены из того самого металла, что не поддается коррозии, из металла, вокруг которого, собственно, и вертелась жизнь человечества столько веков... На одних четко просматривалась арабская вязь, другие покрыты то ли невиданным узором, то ли надписями на языке, который им изучать и вообще знакомиться как-то не приходилось.

- А ведь это попахивает Индией... - сказал Самарин, в плавках и неразлучном пенсне выглядевший совершенно неопасным, этаким растяпой-туристом из благополучной европейской страны. - Не хочу выносить вердикты, но напоминает индийское письмо...

- Там корабль? - завороженным шепотом спросила Мадлен, не сводя с пригоршни монет в ладонях Мазура повлажневшего взгляда.

- По крайней мере, его носовая часть точно имеется, - сказал он, устало стягивая ласты.

- И много.., этого?

- Я разбил вот такой ящик, - сказал Мазур, показывая руками приблизительные размеры. - Он был набит мешочками. Вспорол я только один, но содержимое позволяет думать, что и в остальных - не черепки...

Внезапно она отстранилась, в глазах явственно полыхнул страх. Мазур ничего не понял, а Лаврик, вертя меж пальцев монету, коротко рассмеялся:

- Мадемуазель, вы напрасно всполошились. Я, конечно, понимаю, что согласно всем законам жанра именно сейчас самое время всадить вам нож под ребро и бросить акулам, но мы - некоторым образом джентльмены. Договоры блюдем свято.

- Да нет, вы не так поняли... - отвела она глаза.

- Именно так, и не спорьте... - мягко сказал Лаврик. - Вы нас, право, обидели, Мадлен... Мы как-никак моряки, а значит, должны отличаться повышенным благородством...

- Ох, если бы это правило обязывало каждого моряка... - усмехнулась она, отчаянно пытаясь создать впечатление, что не было приступа панического страха.

Мазур, устало привалившись к борту, смотрел в сторону атолла - отнюдь не крохотного, кораллового кольца шириной добрых два десятка километров. Над скалистым берегом, усеянным пещерами и трещинами, над коралловыми рифами кружили птичьи стаи, под ветерком шелестели пальмы. Ряды колючего кустарника выглядели непролазными дебрями - да и были таковыми. Совершенно дикая суша, угрюмая и негостеприимная, знаменитая лишь тем, что на ней обитало тысяч сто слоновых черепах. Да еще тем, что именно в этой лагуне шестьдесят лет назад два месяца прятался от рыщущих вокруг архипелага английских кораблей немецкий крейсер "Кенигсберг". Между прочим, отличное место для тайной базы сепаратистов...

Словно прочитав его мысли, Лаврик сказал:

- Пора бы отсюда убираться, дамы и господа. Не нравится мне это место, уж и не знаю почему... Говорят, здесь сепаратисты бывают.

- Я тоже слышала, - кивнула Мадлен. - Только вряд ли мы им покажемся достойной добычей. Хотя как знать, в виде заложников можем и пригодиться.

- Идиотизм какой-то, - проворчал Лаврик. - Острова - фуражкой можно накрыть. И непременно нужно завестись еще и сепаратистам.

- Боюсь, сепаратисты они только по названию, - сказала Мадлен. - Чтобы не расшифровываться раньше времени. А сверхзадача, в общем, банальна: захватить власть во всей республике.

- Вряд ли я их от этого стану больше уважать, - буркнул Лаврик. - Ну, неужели накликали?

Остальные тоже уставились в ту сторону. Из-за скал показалось небольшое остроносое судно и двинулось в открытое море таким курсом, что непременно должно было пройти неподалеку от катера.

Увы, они могли лишь философски наблюдать за маневрами быстроходного суденышка - оружия на борту не было, если не считать двух водолазных ножей.

- Не паникуем, - сказал Лаврик, сощурясь. - В Индийском океане сейчас курсирует наша эскадра, идут маневры "Океан", и советских военных кораблей достаточно, чтобы производить впечатление...

- Вот если бы ваши корабли были на горизонте, а не черт знает где... - грустно возразила Мадлен. - Вам, мальчики, просто набьют морду, а меня еще и изнасиловать могут.

- Размечталась... - процедил сквозь зубы Лаврик по-русски. - Все, я пошел к штурвалу. Можем и уйти на скорости. Лишь бы палить не начали...

- Подожди, - сказал Мазур. - У них полицейский вымпел на мачте, желтый с черными полосками...

- Велико дело - вымпел смастрячить, - отозвался Лаврик опять-таки на языке родных осин, но нырнуть в крохотную рубку не спешил.

Кораблик взял правее и шел прямо к катеру. Подумав, Мазур быстро освободился от ремней акваланга, а вот нож на поясе оставил. Морской Змей последовал его примеру. Предупредил тихо:

- Не порите горячку. Бить только наверняка...

- О чем вы? - подняла брови Мадлен.

- Да так, мысли вслух и по поводу... - сообщил Лаврик на понятном ей английском.

На носу кораблика грозно задрал ствол внушительный пулемет, универсальный английский Л7А1, возле него стояли трое в уже примелькавшихся синих мундирах с широкими красными погонами и красных беретах. К превеликому облегчению, Мазур рассмотрел среди них комиссара Ксавье.

Застопорив ход, кораблик остановился метрах в трех от катера. Один из полицейских посунулся было к перилам, разинул уже рот, но Ксавье мягко отстранил его, усмехнулся:

- Какая неожиданная встреча, господа... И вы здесь, мадемуазель? Вы меня разочаровали, мы решили поначалу, что подвернулся случай исполнить служебный долг...

- Что поделать... - развел руками Мазур, на правах старого знакомого отозвавшись первым. - Ничем не можем помочь, за нас вам вряд ли дадут медали.

- Мистер Мазур... - сверкнул великолепными зубами комиссар. - Нам и за контрабандистов вряд ли дадут медали. Полицейская доля уныла и состоит главным образом из скучной возни, а не блеска наград... Рыбачить выбрались?

- Да нет, - сказал Мазур. - Рекогносцировка перед приходом корабля: глубины, течения, гравитационные работы, корпускулярный магнетизм. Следует еще провести доводку барометрических кривых...

Он лихо сыпал заумными терминами, прекрасно соображая: обычный рядовой полицейский чин ни за что не поймет подвоха. И не ошибся:

Ксавье с удрученным видом развел руками:

- Мистер Мазур, я не соображаю даже, на каком это языке, не говоря уж о сути... Только теперь и понимаю дикарей, испытывающих перед наукой священный ужас. Я бы с вами ни за что не поменялся - даже просто произносить такие слова без запинки представляется тяжким трудом...

Мазур с простецким видом улыбнулся, словно извиняясь за сложности современной науки, недоступной пониманию обычного человека с улицы.

- И все же будьте осторожнее, господа, - сказал Ксавье. - Вчера в этом районе видели судно "синих акул", наших чертовых сепаратистов. Конечно, есть среди них несколько, за чью поимку или ликвидацию прямо-таки автоматически положены медали от президента, но вы люди мирные и вряд ли горите желанием зарабатывать награды таким путем... Всего наилучшего!

Он поднес ладонь к берету, и кораблик, вздымая белопенный бурун, на всем ходу понесся прочь, к зюйду, в сторону Баэ.

- Он не мог не видеть акваланги, - тревожно сказала Мадлен.

- Ну, ему же объяснили - корпускулярный магнетизм, - ухмыльнулся Мазур. - Вряд ли ему кто-то подскажет в обозримом будущем, что для изучения такового акваланги вовсе не нужны...

- Да, человек он неглупый и служака способный, но в науке не силен, - кивнула Мадлен, - Обойдется, дай-то бог...

- Эх, господа хорошие, - рассудительно сказал Лаврик, щурясь за стеклышками пенсне. - Самое неблагодарное на свете дело - априорно подозревать полицию в тупоумии...

Он переступил через ноги Мазура и скрылся в рубке. Мадлен, уже окончательно успокоившаяся, проводила его насмешливым взглядом - она, конечно же, и понятия не имела, что это работают профессиональные рефлексы Самарина, среди коих подозрительность должна стоять во главе угла. Впрочем, Мазур тоже не собирался поддаваться панике, подозревать всех и вся. Лаврик сам заверял, что здешние спецслужбы пока что пребывают в эмбриональном состоянии.

Катер шел в открытое море, где на горизонте еще виднелся обогнавший их полицейский сторожевик. Блаженно растянувшийся на неширокой корме Мазур подумал, что в жизни ему все же везет: экзотические острова, затонувшие корабли с сокровищами, мурены и кораллы, французская журналистка, смуглая плантаторша, пальмы и море... Другому не удастся пережить и десятой доли такого за всю долгую жизнь. А ведь все могло сложиться и по-другому, согласись он лет несколько назад на уговоры "капа два" и возьми курс на будущую карьеру атомного подводника...

Положительно, жизнь была прекрасной.

Глава 5

СЛИШКОМ МНОГО СЮРПРИЗОВ

Теоретически рассуждая, боевому пловцу следует быть образцом хладнокровия, но Мазур ханжески успокаивал себя тем, что теория, если прикинуть вдумчиво, охватывает лишь служебное время, боевой поход, а для частной жизни и личного времени вполне возможны послабления...

Он волновался, изо всех сил стараясь этого не показывать, потому что Ирина сама нагрянула в гости вечерней порой, да еще с бутылкой белого вина, раздобытого явно на берегу. И теперь славный морской альбатрос, старший лейтенант Мазур, лихорадочно пытался найти ответ на жизненно важные вопросы: означает ли сей визит нечто? И допустимо ли предпринять шаги именно в этом направлении? От неопределенности и невозможности проникнуть в тайны женской души бросало то в жар, то в холод.

- Нет, я не буду, - сказал он решительно, когда она медленно, вопросительно наклонила горлышко над вторым бокалом. - Я уже в рабочем режиме, нельзя...

- А если я выпью в одиночку, это тебя не особенно удручит?

- Да что ты, - сказал он. - Я ж не алкаш... Ирина медленно отпила половину, скрестила загорелые ноги. В каюте, подобно пресловутому топору, висела мучительная неловкость - от вечерней поры, от загадочной двусмысленности ситуации, от присутствия красивой, спокойной, самоуверенной, как все они, такие, молодой женщины в легком ситцевом платье а-ля сарафан рюсс, своей откровенностью вызывавшем глухую мужскую тоску.

- Ты мне зря на ноги смотришь воровато, - усмехнулась она с самым невинным видом. - На женские ноги надо смотреть открыто, прямолинейно, с демонстративным нахальством - тогда никакой неловкости у смотрящего и не возникает...

- Вот так? - сердито спросил он, стараясь не конфузиться.

- Примерно. Только без этого глуповатого вида. Ох, мальчишка ты еще... И раздевать взглядом нужно небрежно. Когда ты так таращишься, слышно, такое впечатление, как пуговицы с треском отлетают... Ну что ты насупился? Я шучу...

Героическими усилиями Мазур пытался отогнать неуклюжую неловкость. Непонятно, отчего он в ее присутствии цепенел и каменел: не пацан, чай, женщины были, в том числе две недавних экзотических иностранки, трех человек убил... А вот поди ж ты, чувствуешь себя полным идиотом, в толк не возьмешь, как бы стать непринужденным и уверенным, язык не ворочается...

"Странно получается, - констатировал он. - Ну не может же это быть от любви? Я Аньку люблю, без дураков, но с ней сроду не цепенел, обращался уверенно, будто автомат разбирал, так, что однажды хамом неандертальским обозвала..."

Может, все дело в том, что Ирка - дочь адмирала? Не самого, конечно, высокого, обычного, в общем. И все равно, иной круг, иные орбиты, хлопцы дважды видели, как ухажеры ее катали на самых настоящих иномарках...

Иллюминатор был приоткрыт, слышно, как в кают-компании в третий раз заводили "Кукурузные хлопья", из-за отсутствия слов на импортном языке не вызывавшие у товарища Панкратова приступа идеологической бдительности. Со своего стула Мазур видел широкую полосу темной воды, на которой лежали отблески ламп "Сириуса", - мистер Драйтон изволил где-то мотаться, должно быть, ушел в ночной океан прожигать жизнь согласно разгульным нравам акул империализма. Хорошо ему сейчас, загнивающему: кругом, до горизонта, черная гладь, над головой сияют огромные звезды, на ярко освещенной палубе блондинки в бикини...

- А ты у нас, оказывается, супермен, - сказала Ирина, глядя поверх бокала загадочно и дразняще. - Как в том американском кино. Героические броски по джунглям, драки с пиратами...

- Ты потише, - сердито бросил Мазур, в котором на миг проснулись жесткие требования устава.

Кто-кто, а уж она была посвящена во все его дела - как-никак сама зашифровывала длиннейшие докладные Дракона и ответы на них. Неимоверно хотелось спросить, что же все-таки отвечал Центр, в деталях и подробностях, но Мазур не мог нарушать устава и строжайших предписаний. Никто не имел права выуживать у судового шифровальщика содержание прошедших через его руки телеграмм, помеченных в данном случае всеми мыслимыми грифами секретности.

- Ты не переживай, - сказала Ирина. - У тебя все в порядке.

- Я знаю, - угрюмо бросил Мазур. Она улыбчиво прищурилась:

- Жутко интересно, как там у тебя было с той негритянкой? Она совсем черная, как сапог?

- Нет, - сказал Мазур, не зная, куда девать глаза. - Я бы даже сказал, светло-кофейная.

- Но красивая?

- Красивая.

- А интересно, как это все было? Было что-нибудь такое.., экзотическое, чего у нас не бывает?

Уставясь на нее, Мазур от растерянности бухнул хамски:

- Не было у меня случая вас сравнивать... Она нисколечко не обиделась, засмеялась:

- Кто же в этом виноват, кроме тебя самого? Окончательно потерявшись, он пробормотал:

- Ну да, зависит от меня что-то...

- Пацан, - сказала Ирина мягко. - Женщину никогда не завоюешь галантной робостью. Посмотрит она, как ты потеешь и жмешься, да и пойдет подальше... Туда, где тебя нет. Магически действует мужская уверенность в себе.., нет, ты только не вздумай неуклюже на меня бросаться, иначе получится еще хуже. Я и муженька-то выгнала еще и за неумелые попытки разыгрывать записного покорителя сердец, не имея к тому ни способностей, ни даже навыка...

- А он кто был?

- Тряпка. Разве что в погонах, а в не в цивиле. Кирилл, ты мне вот что скажи... Эта французская кошка к тебе сейчас не заявится? А то станет царапаться под дверью, неудобно получится - словно я тебе малину испортила. Ты скажи, если что, я ведь понятливая, быстренько уберусь.

- Да ничего у меня с ней нет! - вспылил Мазур.

- Снова прокол, - укорила Ирина, наливая себе еще вина. - Ты сейчас должен был напустить на себя загадочно-невозмутимый вид и таинственным тоном, сквозь зубы, соврать что-то убедительное. Ну, скажем, вроде того: "Я ее сегодня не жду..." Вот это бы на меня подействовало. Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что женщину привлекает демонстративная верность. Если бы я думала, что у меня есть под боком соперница, такая вся из себя шармант, настоящая француженка, вот тогда бы и забеспокоилась, как бы не потерять ухажера...

- Тебе так нравится со мной играть? - потерянно спросил Мазур.

- Пардон, я женщина или кто? - Она демонстративно пожала круглыми плечами, не озаботясь одернуть сарафан. - И жизнь моя - вечная игра...

- А может, я тоже с тобой играю, - сказал Мазур, согласно ее же советам пытаясь держаться уверенно. - Может, я попросту излишне благороден. И не хочу, чтобы ты подумала, будто я набиваюсь к адмиралу в зятья...

- Бог ты мой, неужели у тебя серьезные намерения? - прыснула Ирина. - А я-то, дура, счастье свое упускаю... Положительный, насквозь секретный, с перспективами быстрого служебного роста... Испробовавший и негритянок, и француженок морской волк, с которым в постель ложиться страшно, еще буду смотреться Дунькой с камвольного комбината... Мазур, сделай мне предложение по всей форме, а? Чтобы мое неопытное девичье сердечко размякло, как воск, и я потеряла голову...

Он прямо-таки затравленно вскинул глаза, силясь подыскать подходящую реплику, волшебным образом превратившую бы его в настоящего, уверенного ловеласа без страха и упрека. Не нашел, конечно.

- Ну ладно, надоело мне тебя мучить... - сказала Ирина, громко отставила бокал, подошла к нему вплотную. - Свет гасить не нужно, я уже не маленькая...

Каюту он так и не запер изнутри, но это не имело значения. Легкий сарафанчик словно сам собой порхнул в угол, и совсем скоро старший лейтенант Мазур, замирая от страха показаться неумелым, на узкой морской койке получил то, к чему стремился, все переменилось самым волшебным образом - ни насмешки, ни стремления властвовать, Ирина, закрыв глаза, подчинялась так, что порой становилось страшно: а вдруг проснешься? Он осмелел настолько, что решился претворить в жизнь кое-что пережитое с Мадлен, но и тут не встретил ни малейшего сопротивления, Ирина после первого легонького нажима его ладоней без подсказки гибко извернулась, опустилась на колени у койки и, бросив лукавый взгляд сквозь рассыпавшиеся пряди волос, приникла. "Кто-то же учил", - успел еще ревниво подумать Мазур, но тут же, с глупой ухмылкой таращась в потолок, почувствовал себя на седьмом небе. Учитывая незапертую дверь каюты, это было форменное безумие, кто угодно мог вломиться, от вахтенного матроса до грозного товарища Панкратова, но Мазур, содрогаясь от удовольствия, чувствовал себя под защитой волшебной шапки-невидимки.

- Вот так... - прошептала Ирина, не без труда умащиваясь рядом на узкой, принайтованной к стене койке. - Это тебя француженка просветила?

- Я ж не спрашиваю, кто тебя просвещал... - сказал он, всю еще задыхаясь и жмурясь, чувствуя себя победителем.

- И правильно делаешь, между прочим, - шепнула она на ухо без своей обычной насмешки. - Глупо было бы считать меня невинным цветочком, а?

...Ослепительный свет ударил ему в лицо, вызвав физическую боль, Мазур зажмурился, по щекам потекли слезы. К койке протопало несколько ног.

- Лежать тихо! - грозным шепотом приказал Самарин.

Стоя над душой, он заслонил своим телом лампочку, и Мазур смог наконец открыть глаза, проморгавшись и стряхнув слезы, оторопело уставился на капитан-лейтенанта, выглядевшего грозно и непреклонно. В руке у Лаврика был пистолет - слава богу, не упертый дулом в Мазура, а направленный стволом вниз, но легче от этого не стало.

За спиной у Лаврика торчали еще двое - знакомые все лица, самаринская команда, замаскированная под мирных морячков...

- Вот теперь можно встать, - сказал Лаврик, предусмотрительно отступая. - Значит, мирно спим? Вставай-вставай и в уголок отойди...

- Мирно? - усмехнулся один из его архаровцев, низко нагнувшись к смятой постели. - Дамскими духами все провоняло, причем недавними.

- Ну, сие не по нашей части... - отмахнулся Лаврик. - Кирилл, ты присядь-ка на стульчик, а мы пока осмотримся...

Ничего не соображая, Мазур покорно опустился на стул, свесил руки меж колен. Тот, что собачьим нюхом уловил Иринины духи, с ловкостью опытного карманника принялся перетряхивать постель, действуя, как фокусник. Второй столь же проворно распахнул дверцы встроенного шкафчика и без церемоний копался в одежде.

Хотелось рявкнуть на них, протестовать, но Мазур усилием воли смирил гордыню, лишь зорко следил за их манипуляциями - карманы выворачивались от одного движения пальца и столь же молниеносно приходили в прежнее состояние, словно бы по мановению руки выдвигались ящички узенького стола, порхали всякие мелочи, от безобидных авторучек до компрометирующей яркой пачки известных изделий. Самарин, без выражения наблюдая за ним, поигрывал пистолетом...

В небольшой каюте даже этим талантливым ребятам было негде разгуляться, дать волю престидижитаторским талантам, и вскоре обыск пришел к концу. Даже крохотную ванну, совмещенную с гальюном, проверили на совесть. Встали плечом к плечу, развели руками без малейшего раскаяния на мордах.

- В трусах искать будете? - поинтересовался Мазур хмуро, уже понимая, что визитеры своей неведомой цели не достигли.

- За кого нас принимаешь? - усмехнулся Лаврик. - В этом мы с доченькой адмирала конкурировать не собираемся... Орлы, погуляйте в коридоре. - Он проводил взглядом охотно покинувших каюту ореликов, запер дверь изнутри и опустился на стул рядом с Мазуром. - Ну что, возмущаться будем от всей души?

- Изволь объясниться, - сказал Мазур, глядя в сторону.

- Не скажу "охотно", но объясниться придется... Кирилл, не бери в голову, но таковы уж правила игры. Мирные мы люди, но наш бронепоезд...

- В чем дело?

Лаврик, давно спрятавший пистолет, придвинулся поближе и понизил голос:

- Ты человек свой, в подписках, как барбоска в блохах... Я тут ни при чем, не всегда и люблю проявлять инициативу, но Дракон свирепствует. Чтобы тебе было легче, можешь меня как-нибудь обозвать...

- Обойдусь, - отмахнулся Мазур. - Что стряслось?

- Здесь, кроме судового, есть еще и мой радист, если ты не знал, - спокойно сказал Лаврик. - Со своими специфическими задачами. Несколько минут назад он перехватил радиопередачу, которая, вне всяких сомнений, велась с борта "Сириуса". "Пакетный" сигнал, что характерно. Тебе растолковывать?

- Не надо, - сказал Мазур.

Эти штучки он прекрасно знал, самого учили пользоваться подобной аппаратурой. Записанное на магнитофон сообщение, иногда довольно длинное, с помощью соответствующего передатчика выбрасывается в эфир всплеском, передача занимает считанные секунды, перехватить ее, конечно, можно, но вот запеленговать - простите-с... Нереально. Лучшая техника попросту не успевает. Между прочим, аппаратура может быть предельно компактной, ее нетрудно распихать по карманам, скрыть под одеждой, иные передатчики, предназначенные для короткого условного сигнала, вовсе уж миниатюрных размеров: взял предмет, по внешнему виду неотличимый от авторучки, прижал колпачок - и рванулся в эфир сигнал, а через пару секунд хитрая электроника самоуничтожилась, пахнуло горелым - и никаких конкретных улик...

- Мадлен? - отчего-то сразу пришло ему в голову.

- Версия, что скрывать, соблазнительная, - сказал Лаврик. - Но представляется ошибочной. Поскольку я уверен, что ты будешь молчать, как рыба, могу сказать правду: это вторая передача. Первая имела место неделю назад, когда на "Сириусе" Мадлен не было, вообще никого постороннего не имелось...

- Подожди, - сказал Мазур, сразу забыв о своих мелких обидах. - Выходит, он среди...

- Вот именно, - сказал Лаврик. - Среди здесь. Среди тех, кто поименно обозначен в судовой роли. Из Союза плывет, сволочь. И решил, что пришла пора сообщать о достижениях.

- Докладывает о...

- Хрен его знает, товарищ старший лейтенант... - с застывшим, злым лицом протянул Лаврик. - Решительно неизвестно, что это - то ли примитивный, заранее оговоренный кодовый сигнал, то ли развернутый рапорт о нашей жизни и работе...

- Прекрасно, - сказал Мазур. - И вы моментально ломанулись ко мне? Учитывая мой запятнанный послужной список? Нашли подходящего кандидата, а?

- Ну, не преувеличивай, - с некоторым смущением сказал Лаврик. - Тут, видишь ли, имело место неуклюжее стечение обстоятельств - нашелся человек, который видел, что именно из твоего иллюминатора свисало нечто вроде тоненькой незакрепленной антенны... Ясно? Ну, мы сгоряча и... Если тебе это облегчит самочувствие, считай меня сволочью, перетерплю. Но я лелею надежду, что ты все же поймешь мое положение. На корабле "подснежник", сука, "крот", а я могу лишь уныло констатировать факт. Чтобы провести на судне вроде "Сириуса" толковый, всеобъемлющий обыск, понадобится не менее роты спецов. Взять мне эту роту неоткуда, да и потом нас интересует даже не техника. Мне нужен человек. Но ущучить его при моих нынешних возможностях - нереально. Если у него еще что-то осталось, - а я уверен, осталось, - при малейшем признаке опасности выбросит все за борт и затаится. Изволь подкарауливать его до второго пришествия... Ну как, сильно обиделся?

- Да ладно, - сделав над собой усилие, сказал Мазур. - Перетерплю. Значит, "крот"...

- Ага. Внимание к нам приковано. И, как легко понять, механизм совершенно неизвестен: то ли знают уже что-то конкретное, то ли рутинно решили присмотреться. Два часа назад - коли уж пошла такая откровенность - акустик отметил в непосредственной близости от судна подвижный объект, по характеристикам вполне способный оказаться изучавшим подводную часть корабля медленно двигавшимся аквалангистом... Чертовски хочется списать это на очередного любопытного дельфина, но я предпочитаю сразу рассчитывать на худшее. Будь это дома или хотя бы в открытом море, я без всяких колебаний приказал бы забросать акваторию гранатами "Нептун", но в чужом порту приходится соблюдать приличия...

- Черт, - сказал Мазур. - Все ведь проверены на сто кругов, и даже те, что декорацией нам служат...

- Голубь мой, среди проверенных тоже попадаются.., типусы. Хватало примеров. Если...

В дверь отчаянно заколотили - такое впечатление, кулаком. Не раздумывая, инстинктивно Лаврик схватился за карман с пистолетом - и это сказало Мазуру о многом: главный здешний охотник за шпионами пребывал в нешуточном нервном напряжении... Впрочем, Лаврик оправился моментально. Бросился к двери, повернул рубчатую головку замка. Послышался громкий шепот.

- Час от часу не легче, - сказал Самарин, вернувшись. - В городе что-то непонятное творится. Я тебя подожду, если в темпе...

Мазур торопливо впрыгнул в штаны, а рубаху застегивал уже на бегу, не озаботившись обувью. Они выскочили на верхнюю палубу, где уже толпилось человек десять, вперемешку - аквалангисты и совершенно мирные члены экипажа.

Внезапно Мазур ослеп. Словно пыльным мешком накрыли. Лишь через пару-тройку бесконечно долгих, жутких секунд он сообразил, что с глазами все в порядке, просто на судне по чьему-то приказу вырубили все освещение. Понемногу он почувствовал себя нормально, рассмотрел вдали светлое сияние над городом, освещенное окно будочки сторожей у ворот, до которых было метров пятьдесят.

И расслышал далекие, знакомые звуки, казавшиеся здесь, на Райском острове, совершенно неуместными.

В городе шла ожесточенная перестрелка. Для неопытного уха все это выглядело беспорядочной пальбой наобум, но Мазур без особого труда расшифровывал происходившее где-то в километре от него: судя по далекой трескотне автоматов и временами вплетавшемуся в их работу солидному баску парочки пулеметов, ночной бой разгорелся возле какого-то конкретного пункта и носил определенно позиционный характер. Одни атаковали, не жалея патронов, другие, столь же азартно расходуя боеприпасы, защищались. Пока что невозможно было определить, чья берет.