пилотов. Вначале устроилась в кооператив - нетрадиционные методы лечения,
потом... В общем, как-то перекручивалась. Что с тобой?
футболил их с удвоенной силой, заставлял мертвеющие сосуды работать,
сокращаться, расширяться...
где смерть уже обживала для себя местечко.
разрушенных появились новые тромбы - пока еще на периферии, где система
тревожного оповещения молчит, потому что ничего страшного еще не произошло.
колонии "чужаков", несет все ближе и ближе к главному лабиринту, за которым
пульсирует, живет нечто... Жизнь. Сама жизнь, воплощенная в связке
сокращающихся мышц.
Орехово-Борисова. Почти одногодки, с массивными фигурами борцов-тяжеловесов,
они обладали неуловимым сходством. Не столько облика, сколько манер,
движений, взглядов. Потому что были птицами из одного гнезда: оба отставные
разведчики, оба подполковники, оба пенсионеры.
проходивший в оперативных документах под псевдонимом Слон, - так и не довел
до ума свою однокомнатку в блочной девятиэтажке. Язык не поворачивался
назвать ее уютным словом "квартира" - никакая это не квартира, а безликая
"жилплощадь". Пятна на линолеуме, потемневшие обои, облупившаяся оконная
столярка, вставшая пузырями краска на кухне, проржавевшая раковина,
разномастная, будто случайная, да еще давно отслужившая свой срок мебель...
график, тут не до ремонта - главное, чтобы пожрать было чего на скорую руку
да где выспаться... А на заднем плане маячила оправдывающая мыслишка: вот
когда выйду на пенсию, уж тогда... Хрен вам! Стереотипы поведения не
меняются в одночасье - прошло почти три года под монотонное пощелкиванье
телевизионного пульта да нервное позвякивание горлышка о стакан, а ничего на
этих двадцати двух квадратных метрах не изменилось.
Какая там, к лешему, плитка, какие там стеклообои и ламинированные полы,
когда вся жизнь прошла среди этой разрухи и ржавчины, такой родной и
понятной! Да и на пенсию в восемьсот рублей, со всеми накрутками, не
особенно разгуляешься...
Веретнев актуальный для всех отставников вопрос и воткнул в переполненную
пепельницу очередной окурок.
густые, коротко стриженные - чтобы нельзя ухватить - волосы, цветом
напоминающие модный собачий окрас "соль с перцем".
горючие пары и закусили соленой килькой. Кроме нее, на столе стояла вареная
картошка, масло и хлеб.
же Володьки Спеца квартира не лучше, такая же ободранная, вся обстановка -
дурацкий тренажер...
Семы Ларионова... Да у всех ребят, кто работал не за страх, а за совесть,
кто за работой даже жениться забыл и детей родить, у всех дома, считай, одно
и то же: разруха.
меня-Володьки-Тольки-Семки, а у всех наших русских людей, мы с этой разрухой
сжились и сроднились, без нее нам хана и кранты. Так воспитали. Бедность
была нормой жизни. Хотя не для всех..."
перемещение, абстракция.
разведки. Молодые лейтенанты сидели в одном кабинете Европейского сектора,
за одним столом в главковской столовке щи хлебали. У Алексея результаты даже
повыше были... И вот теперь Золотарев - генерал-майор, большая шишка, а
Веретнев - подполковник на пенсии, пьет "Русскую" в разбомбленной своей
кухоньке с таким же неудачником. И думает: а чем же он оказался меня лучшее?
И независтливый вроде, а корябает что-то в душе...
ребята? За что Птицы-Томпсоны двадцать восемь лет сидят в английской тюрьме?
А сын их за что страдал? И воевал за что? За победу мировой революции? За
построение коммунизма во всем мире? За укрепление мощи и могущества СССР? За
что?
серебристую, с загнутым хвостом кильку.
Лондона вывез, потом он по детдомам скитался, потом по спецкомандировкам
жизнью рисковал... Его ведь не только без родителей, но даже без детских
воспоминаний оставили, он же, считай, инвалид детства! У него даже имени
нет!
псевдоним Птиц! Настоящую фамилию они ему не передали - кто ее знает, их
настоящую фамилию? Это секрет за семью замками! И Макс Карданов -
оперативный псевдоним. А настоящее имя у него какое? Неизвестно! Вот и
получается, что он человек без имени! Так разве может быть? Я читал, что имя
судьбу определяет... Да и детям он что передаст? Псевдоним? Нехорошо это. Не
по-христиански.
За Отечество, за Родину. Веретнев тяжело вздохнул.
Билла-Джона-Ганса-Шарля тоже. Чтобы одна комната, двадцать два квадрата, и
чтоб на лестнице мочой пахло. Чтобы на всем белом свете так...
- прищурился Спец. - У нас была служба, была присяга, был приказ. А все эти
рассуждения - фигня на постном масле.
тут. Но только... За что? Страна, на которую работали Томпсоны, давно
развалилась, высшие цели, в угоду которым приносились жертвы, оказались
кучей говна. И когда Макс уйдет на пенсию, у него будет такая же холостяцкая
халупа с потемневшими обоями и ржавчиной в ванне, и он тоже будет пить водку
в обшарпанной семиметровой кухоньке... Не так, что ли?
нравится. Давай его прекратим.
Макс аккуратно резал толстые кружочки тушеной оленины под необыкновенно
вкусным соусом. Нежное мясо буквально таяло во рту.
шеста вились, сменяя друг друга, полуголые - лишь в узеньких трусиках,
девушки.
действительности. Маша. Он вдруг почувствовал, что ему не о чем с ней
говорить. Они не виделись шесть лет, потом натрахались до одурения, выпили
коньяка, теперь ужинают в ресторане, и вроде все хорошо и приятно... Но
говорить не о чем!
ерунда. Может, ничего между ними такого и не было, он просто навыдумывал
себе, ворочаясь на жестком матрасе в убогом жилище: золотая девушка из снов,
запах амброзии, вино и любовь. Недаром же богатяновские прозвали его
чокнутым.
какой-то кооператив, знакомилась с мужчинами, ходила в "Аркадию" и другие
кабаки, смеялась, раздевалась, принимала ванну с эротическими каплями,
ложилась в постель, кричала в оргазме, по утрам готовила завтрак на двоих. И
снилась Максу в далеком Тиходонске.