пятидесяти. - Небось и впрямь впервые в метро, объясни нормально.
на вход.
лимита убогая, ишь когти раскрасила, срам смотреть!
платформу и стал ждать поезда. Если признаться честно, живу словно рыба в
аквариуме, плаваю в закрытой системе и редко общаюсь с народом. Может, это к
лучшему?
радости, оказался полупустым. Сел на сиденье и принялся бездумно
разглядывать пассажиров, большинство из которых держало в руках книги.
затеяла целую дискуссию на тему, кого из современных литераторов считать
гениями. Назывались совершенно неизвестные мне фамилии, в результате победил
некто Слонов с повестью ?Душевная рана?. Интересно, журналисты ?Литературки?
когда-нибудь ездят в столичном метро? Сейчас в вагоне находилось примерно
двадцать человек, и я насчитал три томика Марининой, два - Колычева, четыре
- Литвиновых и один - Агаты Кристи. Остальные уткнулись в учебную
литературу, Слонова не было ни у кого.
другие. У вновь прибывших тоже оказались книги: парочка любовных романов,
Дашкова и грамматика немецкого языка. Двери начали закрываться.
обшарпанными чемоданами в руках. Он подлетел к двери, всунул между створками
голову, украшенную кожаной кепкой, и в эту же секунду они хлопнули, зажав
несчастному шею. Все произошло в секунду, вагон дернулся и медленно пришел в
движение.
отъездился!
Объединив усилия, мы отжали двери. Поезд, вздрогнув, остановился. Потный,
тяжело дышащий мужик ввалился внутрь.
следующий раз попадешь в такое положение, бросай свои баулы и раздвигай
створки, так и погибнуть можно.
понадобится.
у меня в узлах полно всего хорошего, за деньги купленного, а в вашей Москве
одни воры. Меня шурин крепко предупредил: ?Ты, Василий, чемоданы без
присмотра не оставляй, мигом..., ...!? Ох и натерпелся я страху! Метро-то
дурацкое! Виданное ли дело, поезд двери закрыл и поехал! Чуть не убил меня.
голубой шапке из мохера. - И незачем метро ругать, просто следует аккуратно
им пользоваться!
чемоданы, - а вы все в этом городе психи - бегом, скачком... Орут все,
пихаются, бутылка пива семнадцать рублей стоит! Это кто же себе такое
позволить может? Ваще, блин, сдурели.
платформу. Вообще-то, провинциал был прав, окружающие сограждане толкают со
всех сторон.
Глава 8
память, записал рассказы тех, кто видел Соню, и удалилась в кабинет. Я
прошел к себе и лег на диван. Следовало пойти на кухню и заварить чай, а еще
лучше порыться в холодильнике и соорудить пару бутербродов. Но, во-первых, я
терпеть не могу хозяйничать, во-вторых, во рту прочно поселился вкус ?чая?,
которым потчевала меня Евдокия Петровна, в-третьих, у плиты сейчас колдует
над очередным несъедобным блюдом горничная Лена, она явно захочет мне
услужить, но даже сыр, просто положенный на хлеб, в руках Леночки
превращается в нечто отвратительное. Я натянул на себя плед и начал медленно
засыпать, сказывались последствия бессонной ночи. Ноги наконец-то согрелись,
тело расслабилось. В комнате было тепло, пахло моим любимым табаком. Пару
месяцев назад я начал курить дома трубку. В город по-прежнему беру сигареты,
но в свободную минуту устраиваюсь в кресле, раскрываю книгу, набиваю...
аппараты стоят во всех комнатах, Лена подойдет. И точно, вскоре телефон
замолчал. Я опять начал проваливаться в сон, и тут оглушительно заиграл
мобильный. Поняв, что отдохнуть не удастся, я взял ?Нокиа? и буркнул:
другом, приехай поскорей.
ей совсем. Велела тебе явиться.
конечно, никуда не ехать. Вам кажется, что я плохой сын? Может, и так, но
если Николетта, по выражению Таси, ?орет дурниной?, значит, ей не так уж
плохо. По моим наблюдениям, когда человек собрался умирать, он молчит. И
потом, сдается мне, что маменьку треплет похмелье.
жарко зашептала:
медиками.
форточку, морозный воздух мигом ворвался в помещение.
детским именем, и пришлось приложить немало усилий, чтобы отучить ее от
идиотской привычки. Правда, сейчас кличка ?Вава? отчего-то перестала меня
злить. Наверное, я в сорок лет пережил кризис подросткового возраста и стал
смотреть на мир иными глазами. Впрочем, Николетта теперь редко обращается ко
мне так, только когда злится.
долларов, - умираю! Слушай внимательно! Я привела в порядок весь архив,
разобрала фотографии, письма. Тебе после моей смерти будет интересно
посмотреть! Мне признавались в любви такие люди! Поэт Филимонов! Ты,
надеюсь, слышал эту фамилию! Еще генерал Бобрин...
устраивает спектакль под названием ?Близкая смерть? и торжественно пишет
завещание. Затем призывает меня и начинает отдавать приказания. Ей и в
голову не приходит, что чемодан, набитый пожелтевшими письмами, в случае
чего будет мигом отправлен в печь. Мне совершенно неинтересно читать
обращенные к маменьке любовные послания, я очень уважал отца и предпочитаю
думать, что матушка ему никогда не изменяла.
биться затылком о паркет?
подушки.
И сорочку другую, голубую, нет, красную. Стой, дура, куда пошла?
принеси. ?Миракль?.
замороченная вызовами бригада, которой будет без разницы, какая на тебе
рубашка.
такую сумму, что до сих пор тошнит при воспоминании.
кататься. Позвонила ему на мобильный, а он говорит: ?Извините, не могу, в
Альпах сейчас, на подъемнике сижу?.
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Корнев Павел
Перумов Ник