получив от "невесты" сто рублей...
тался доверительно заглянуть мне в глаза, и задумался: что лучше - когда
человек совсем не имеет никаких убеждений или твердо придерживается сво-
их принципов, даже если они у него поставлены с ног на голову. Я так и
не решил этот вопрос, но подумал, что для нас дело закончено, однако
есть в этой истории еще один человек, которому предстоит пережить жесто-
чайшее разочарование и крушение своих иллюзий.
что рисовалось ее воображению, даже здесь, в ИВС, на очной ставке, она
ожидала от своего "жениха" другой реакции.
сторону, и после ответов на формальные вопросы, предшествующие очной
ставке, подробно рассказал, как и что делала гражданка Ожогина для укры-
вательства совершенного им преступления. Сова смотрела на него затрав-
ленным взглядом, и дело было не в смысле его показаний - она полностью
согласилась с ними, согласилась сразу, не придавая никакого значения
столь резкому изменению своей позиции на следствии, - она не могла по-
нять, чем вызвана такая холодность и безразличие ее жениха.
она, когда протокол был подписан. - Честное слово, нет, клянусь, чем хо-
чешь, вот у следователя спроси.
обходиться своими силами, - подтвердил тот.
своей подруге.
обязательно дождусь!
своего кумира, что я поразился: никогда нельзя было даже предположить,
что в глубине души непутевой разбитной Совы таится столько нерастрачен-
ных эмоций.
Ожогиной, с ненавистью посмотрел ей в лицо. - Чего ты ко мне лезешь?
Дождусь! Да на кой ты мне нужна! Кто тебя вообще замуж возьмет, потаску-
ху!
приглашая вместе посмеяться над глупой Совой.
тельностью попрощался Ляпиков и даже обозначил угодливый полупоклон. В
мою сторону он даже не посмотрел, он уже понял, что главный тут Зайцев,
и соответственно переориентировал свое поведение. - Может, лишнюю пере-
дачку разрешите?
подтолкнул Ляпикова в коридор. Я подумал, что Зайцев отказывает в пере-
дачах крайне редко, в этом смысле он слыл либералом, значит, Ляпиков ему
так же омерзителен, как и мне.
плакать, но глаза у нее были сухими, только взгляд стал совершенно невы-
разительным, каким-то мертвым и оттого страшным.
жизни не было. Это же подонок. Жалко, что ты в этом поздно убедилась.
Надо было в свое время нас послушать.
мои слова.
пенения, встала и вышла в коридор.
ной цифрой "семь", написанной тусклой масляной краской на обитой железом
двери, и я почему-то вспомнил, что семь - счастливая цифра. Но Ожогиной
она не сулила ни счастья, ни облегчения, а наоборот - бессонную ночь,
неминуемое прозрение и неизбежный ужас от того, что вся жизнь, и без то-
го безалаберная и неустроенная, теперь исковеркана своими собственными
руками, что рухнули все надежды на иную, счастливую долю... И во имя че-
го все это...
когда встречал в книгах выражение "вой раненой волчицы". Я заглянул в
волчок. Ожогина лежала на нарах ничком, обхватив голову руками.
мысль, что даже отпетый рецидивист, поборник блатного кодекса чести, был
бы мне менее гадок, чем угодливый и льстивый Ляпиков. С тем, по крайней
мере, все ясно с первого взгляда.
менным забором с колючей проволокой, предъявили часовому удостоверения,
через маленькую калитку в массивных стальных воротах вышли на волю и од-
новременно глубоко вздохнули. И хотя воздух здесь ничем не отличался от
того, которым мы дышали во дворе, за забором, нам показалось, что дышит-
ся тут легче.
сотню ударов - в изнурительную жару взбежать по крутому склону не так
просто, как обычно. Насыпь возвышалась метров на десять, трава, деревья,
кустарники оставались внизу, а здесь была только острая щебенка с пятна-
ми мазута, темные, сочащиеся смолой шпалы и ослепительно отблескивающие
раскаленные рельсы, которые, пробежав несколько сотен метров к северу,
втягивались решетчатой громадой несущей фермы моста, зато в южную сторо-
ну уходили до самого горизонта.
ляло резкий контраст с раскинувшимся по обе стороны зеленым привольем, и
казалось, что железнодорожное полотно рассекает эту лежащую внизу мест-
ность на две части. Собственно, для нас так оно и было.
каких мало в нашем степном краю. Впереди лежало большое искусственное
озеро, слева, за ровной линией лесополосы, прятались участки огородни-
ков, а справа, параллельно реке, шла березовая роща. Мне туда.
кроме пескарей и бычков, здесь водился сазан и даже щука. Рыболовы были
в одних плавках и время от времени смачивали себя водой, и я им отчаянно
позавидовал. Конечно, если снять рубашку, то ласковый степной ветерок
охладит тело и будет легче переносить этот неимоверный зной. Но за поя-
сом, с внутренней стороны брюк, у меня торчал пистолет, и я ограничился
тем, что расстегнул еще пару пуговиц, посмотрел, как крупные капли пота
скатываются с живота на вороненую сталь, и, представив, как надо будет
чистить оружие, чтобы не появилась ржавчина, еще, уже в который раз, вы-
ругал "ПМ" за громоздкость и неудобство в носке.
меня спросили, я вряд ли смог бы ответить, почему выбрал этот путь. Но
когда я обогнул крохотный заливчик и вышел на маленькую уютную лужайку,
поросшую короткой и густой, словно декоративной, травой, то понял, что
запрятанные в подсознании воспоминания направили мои ноги в эту сторону,
хотя мозг, занятый другими мыслями, и не отдавал себе отчета.
да назад на этой лужайке я целовался с девушкой и чувствовал себя счаст-
ливым. Она нравилась мне настолько, что я прощал ей опоздания, терпеливо
сносил, когда она вообще не приходила на свидание, и я, вопреки своему
правилу не ждать больше пятнадцати минут, как мальчишка, торчал целый
час в условленном месте...
не красавица, и все равно для меня она была самой привлекательной и же-
ланной. Притягательной силой обладали ее походка, взгляд, жесты, манера
улыбаться и разговаривать, а недостатки я не то чтобы не замечал - про-
фессиональный навык не позволяет упускать какие-нибудь детали, - просто
я ухитрялся не обращать на них внимания. Я даже мирился с ее привычкой
надевать капроновые "следы" под открытые босоножки, хотя в любой другой
женщине это расценивалось мной как небрежность, отсутствие вкуса и даже
неряшливость, что исключало возникновение к ней интереса или, тем более,
расположенности.
ния во взглядах и привычках, но старался особенно не заниматься психоа-
нализом. Достаточно было и того, что я не мог маскировать эмоций, так
что она без труда диагностировала мою болезнь. Это уже работало против
меня - как сказал поэт: "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся
мы ей". В справедливости этой строки мне не раз приходилось убеждаться
Пехов Алексей
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир