во много раз ценнее самого триумфа. Меншиков ощущал лишь томительную
крестьянскую усталость.
ориентироваться помогал сияющий купол.
выполнили приказ, разбудив всех. Меншиков вошел в вестибюль и заорал
что было мочи:
Показался Белаш, увлекавший за собой обоих "желтоволосых", - те
удивленно озирались, но не сопротивлялись.
гомон. - Все во двор, в колонну по двое! Держать строй, не
рассыпаться! Фатах - замыкающим! Марш!
противоположной от купола стороны. Взлетел сноп голубых искр, люди
парами пробегали мимо спасателя, ныряли в проем с разлохмаченными, еще
дымящимися краями. Меншиков считал бегущих: восемь... двенадцать...
двадцать... ага, Лихов как миленький чешет... Белаш со своими
подопечными... Фатах... все!
редколесью, и это было как во сне, когда сбываются все желания и
невесомое тело летит над землей, словно дым костра. Бластер вывалился
из-за пояса, Меншиков поймал его на лету и держал теперь в руке.
кто-то споткнулся, его поймали за шиворот и втащили в люк.
[Поезд идет в Лозанну! Садитесь, дамы и господа! (фр.).] - озорно
рявкнул Меншиков, вспомнив фразу из старинного романа. - Фатах, ко
мне! Уходите на форсаже, штурман сориентирован!
накрыл площадку, как сачок, высветил испуганное лицо Фатаха, от
ставших угольно-черными кораблей потянулись длинные острые тени, и
Меншиков увидел две непропорционально длинноруких фигуры - они стояли
на границе света и тьмы спиной к прожектору. Один из них медленно
поднял лапу со знакомым рефлектором, но сверкнула сиреневая молния,
яркая даже в ослепительном белом свете, и там, где только что стояли
"остроухие", взвилось облачко пара. Закрыв лицо растопыренной ладонью,
Меншиков выстрелил по прожектору, в центр белого горнила, и снова
упала темнота. Сзади бухнул люк, в спину толкнул порыв холодного ветра
- громадина "Босфор" бесшумно, как сова, вертикально ушел в ночное
небо.
времени на раздумья не оставалось. К аппаратуре, способной стаскивать
с межзвездных трасс космические левиафаны, следовало отнестись со всей
серьезностью, мощности бластера здесь, безусловно, не хватило бы, и
Меншиков благословил настойчивость Роксборо, добившегося для него и
вещей посерьезнее лучевого оружия. Сколько трудов ему стоило уговорить
и физиков, и Контрольный Совет, спасибо, Сай, ты замечательный...
кармана куртки массивный продолговатый предмет, сорвал предохранители.
Зажмурился - никому, кроме немногих экспериментаторов, не приходилось
наблюдать действие потока антипротонов.
синими зигзагами, вспыхнуло и погасло - "Босфор" ушел в
гиперпространство. Пуговица, вспомнил Меншиков, лихорадочно щелкая
переключателями, вспомнил и похолодел. Пуговица с куртки Ле Медека,
единственное, что осталось от Алена... Она там, в камере, в кармане
старой, разорванной рубашки, а наши железные традиции гласят, что...
Дьявол, неужели эта штука так и не сработает?
рушилось теперь на планету, дробясь и рассыпаясь. На месте купола
взметнулся исполинский гейзер огня, окутанный клубящимся дымом,
взрывная волна сорвала кроны деревьев, и они диковинными птицами
мелькнули над площадкой. Меншикова подняло в воздух, перевернуло и
швырнуло о борт ближайшего звездолета. Что-то мерзко хрустнуло в боку
и он успел подумать: неужели все?
тюрьме, превозмогая колючую разлапистую боль в боку. Он хорошо сделал
свое дело и решил, что теперь имеет право соблюсти традиции - если от
погибшего Динго осталась хоть горсточка праха, хоть кусок ткани, хоть
пуговица, их нужно доставить на Землю Причудой эту традицию считают
лишь люди посторонние. Люди спасены, и теперь он рискует собой
одним...
сознание, - голова раскалывалась, тело рвали на куски невидимые клещи.
Ночь, пустое здание инопланетной тюрьмы, гул шагов - дикий
сюрреалистический сон, только вот проснуться нельзя... Он схватил с
пола обрывки рубашки, нашел заветную пуговицу, спрятал ее в карман,
застегнул карман и помчался назад. Обернувшись в проеме, выстрелил по
опустевшей тюрьме - гореть, так всему...
промчались какие-то мохнатые клубки На месте купола буйствовало пламя,
огненный поток расползался с холма, и пылающие деревья оседали в него,
словно поставленные на раскаленную сковородку свечи. Пук горящих веток
рухнул на спину, как давеча зверь, Меншиков упал и катался по земле,
сбивая пламя. Просто удивительно, что эти сырые на вид деревья так яро
горели...
передовые струйки огненного потока, величаво и грозно растекавшегося
по площадке. Крайние корабли стояли уже в огне. Жар стягивал кожу. На
одном звездолете автоматически включилась внешняя защитная система, и
туманные облака пены пытались оттолкнуть наступающий огонь.
Мохнатый клубок, ничего уже не соображая от страха, влетел в люк
"Байкала" и скорчился в углу. Не обращая на него внимания, Меншиков
запер люк - шею так свело болью, что хотелось выгнуться колесом назад,
- упал в кресло, не глядя, надавил клавиши обожженными пальцами.
Глянул на широкий обзорный экран.
пламя, неправдоподобно четкие силуэты деревьев на его фоне, пылающие
кроны. И вереница светящихся дисков, промчавшихся к тому месту, где
стоял купол, а сейчас не было ничего, кроме огня...
корабль входил в гиперпространство на глай-форсаже, с работающими
стартовыми агитгравами, с разгона. На такое решались в исключительных
случаях, но Меншиков боялся, что не успеет, потеряет сознание. У его
железной выносливости были свои пределы.
"Байкал" добросовестно доставил его к второй планете Альфы Каравеллы и
сейчас барражировал в стратосфере, ожидая новых приказаний. Павел
Меншиков по кличке Локомотив вновь доказал, что он всегда
возвращается.
сообразить, над каким континентом болтается. Нажал кнопку аварийного
вызова и, когда пришел пеленг, повел корабль вниз.
за другим гасли огоньки на пульте, агрегаты замирали в ожидании
готовности.
кресла и стряхнул с тела расстегнутые ремни. Чертовски болело в боку.
прыгнул сюда, спасаясь от пожара, - похоже, ближайший родич того, что
свалился на плечи в лесу. Даже если так, сейчас это был всего-навсего
подвывающий комочек страха. Меншиков пинком вышиб непрошеного
пассажира в открытый люк и выпрыгнул следом.
спиральными антеннами на плоской крыше. Приятно пахло здешними
степными травами, и в небе сиял Риоль - Альфа Каравеллы. Правда, у
зеленой травы был чуточку иной, неземной оттенок, и Риоль заметно
отливал голубым, но все же это был дом, пусть и для бродяг. Меншиков
не помнил, чтобы когда-нибудь еще ему было так приятно возвращаться.
палевых куртках "Динго", и Павел Меншиков, спасатель по прозвищу
Локомотив, законный триумфатор, сделал шаг вперед к ним, а вот второго
шага сделать не смог. Нет, ноги ему служили, но глаза не хотели
верить, потому что он видел перед собой тех, кого никак не могло быть
здесь, их вообще больше не было, они погибли. Их не было в этом мире,
этом времени. Их не было нигде. Мертвые возвращаются только в снах, да
еще могут смотреть с фотографий и экранов, однако, безусловно, не
способны в ясный солнечный день появиться перед тобой и выглядеть до
Каменистый Артем
Березин Федор
Доставалов Александр
Доценко Виктор
Шилова Юлия
Суворов Виктор