read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



-- Ой, сотни. Всю жизнь смотрю. Чаще всего это ночью бывает.
Пен смотрела на нее с таким выражением, будто ее фантазию, как и мою, взбудоражило такое необыкновенное детство; будто она, как и я, ни единого раза не видела, как рождаются животные, не говоря уже о том, чтобы в возрасте пятнадцати лет наблюдать это день за днем.
-- Эту кобылу будут случать с Сэнд-Кастлом, -- сказал Оливер.
-- И ее жеребенок выиграет Дерби? -- с улыбкой спросил Гордон.
Оливер улыбнулся в ответ.
-- Неизвестно. Но к тому все задатки. -- Он глубоко вздохнул, набрав полную грудь воздуха. -- Никогда ничего подобного я не мог сказать до этого года. Ни один жеребенок, рожденный или зачатый здесь, в прошлом не побеждал в классических соревнованиях, но теперь... -- Он широко повел рукой. -- ...Однажды отсюда... -- Он помолчал. -- Это целый новый мир. Даже страшно.
-- Так что ваши надежды оправдались? -- спросил я.
-- Более чем.
В конце концов, подумал я, под всей этой строгой воинской деловитостью скрывалась душа. Видение высот, которых он достигнет в реальности. И я не мог предполагать, много ли пройдет времени, прежде чем блеск станет банальностью, победители -- установившейся практикой, аристократы -- общим стадом. Это то, к чему он стремился, но по достижении цели чувства его притупятся.
Мы оставили жеребенка и прошли дальше по дорожке мимо случного сарая; ворота нынче были широко распахнуты, открывая пол, плотно выстеленный рыхлым бурым торфом. Оливер немногословно объяснил, что происходит внутри, когда сарай занят. Больше комментариев не последовало, и мы все без остановки прошли мимо в святая святых, во двор жеребцов.
Там был Ленни, вываживал одного из жеребцов вокруг маленького дворика; он шаркал, понурив голову, точно занимался этой работой уже долгое время. Конь был усеян мелкими каплями пота, и по расположению открытого пустого стойла я догадался, что это был Ротабой.
-- Он только что покрыл кобылу, -- бесстрастно сказал Оливер. -- После этого он всегда так выглядит.
Джудит, Гордон и Пен сообща выглядели так, будто здешний неприкрытый секс был более приземленным, чем они ожидали, хотя им не довелось услышать, как мне однажды, спокойную дискуссию Оливера с Найджелом о процессе обеззараживания вагины. Однако они мужественно овладели собой и с должным благоговением устремили взоры на голову Сэнд-Кастла, которая выплыла на свет из полумрака денника.
Он держался почти повелительно, точно его новая роль коренным образом изменила его характер; возможно, так оно и было. Удовлетворяя свой возобновившийся интерес к скачкам, я сам не раз наблюдал, как постоянный успех наделяет некоторых лошадей определенной "осанкой", а Сэнд-Кастл всегда, даже заблудившийся и испуганный на вершине холма, ощутимо ею обладал; но теперь, всего два месяца спустя, в нем проявилось новое качество, которое почти можно было назвать заносчивостью; новообретенная уверенность в своем превосходстве.
-- Он великолепен, -- не удержался Гордон. -- Рад, что вижу его вновь после того великого дня в Аскоте.
Оливер предложил жеребцу привычные две морковки и пару шлепков, обращаясь с Его Величеством фамильярно. Ни Джудит, ни Пен, ни тем более Гордон или я не пытались даже коснуться чувствительных ноздрей: боялись, что наши пальцы будут, без сомнения, откушены до запястья. Восхищение принималось как должное, но расстояние разумнее было соблюдать.
Ленни завел умиротворенного Ротабоя в его стойло и принялся чистить соседнее, принадлежащее Летописцу.
-- За двором жеребцов постоянно присматривают два работника, -- сказал Оливер. -- Ленни, вот он, и еще Дон, ему тоже можно доверять. А Найджел лошадей кормит.
Пен уловила в его словах недоговоренную мысль и спросила:
-- Вам необходимо больше заботиться о безопасности?
-- До некоторой степени, -- кивнул он. -- У нас между дворами протянуты провода связи, так что либо Найджел, либо я, когда мы у себя дома, услышим, если будет какой-нибудь необычный шум.
-- Например, стук копыт по дорожке? -- предположила Джудит.
-- Точно. -- Он улыбнулся ей. -- У нас также есть дымовые сигналы тревоги и большие огнетушители.
-- И кирпичные стойла, и на ночь на дверные задвижки вешаются комбинированные замки, и ворота на всех подходах к трассе запираются, -- затараторила Джинни. -- Папа и в самом деле расстарался для безопасности.
-- Рад слышать, -- сказал Гордон. Я улыбнулся про себя классическому случаю запирания конюшни после того, как лошадь удрала, но в самом деле видно было, что Оливер усвоил суровый урок и знал, что счастливо отделался, получив второй шанс.
Немного погодя мы отправились к дому, задержавшись во дворе жеребят полюбоваться на новорожденного, который теперь уже стоял на трясущихся ножках и оглядывался в поисках ужина.
Оливер отвел меня в сторону и спросил, интересно ли мне посмотреть, как Сэнд-Кастл будет покрывать кобылу; очевидно, это событие намечалось в скором времени.
-- Да, конечно, -- сказал я.
-- Остальных я не приглашаю -- там нет места, -- объяснил Оливер. -- Я велел Джинни показать им кобыл и жеребят в загонах, а потом отвести в дом и напоить чаем.
Никто не возразил против предложенной программы, особенно потому, что Оливер не сказал, куда мы направляемся: Джудит наверняка предпочла бы присоединиться к нам. Джинни повела их и Сквибса прочь, и я услышал, как она говорит:
-- Дальше отсюда, по соседству, есть еще один двор. Можем пройти там, если хотите.
Оливер, глядя им вслед, пока они неторопливо шли по дорожке, которую Сэнд-Кастл пролетел бешеным галопом, а я спринтерским броском, сказал:
-- Уотчерлеи ухаживают за всеми слабенькими жеребятами и кобылами, подхватившими инфекцию. В результате оказалось, что это всех устраивает. Я арендовал их хозяйство, и они работают на меня, и их компетентность по части больных животных оказалась весьма кстати.
-- Так значит, это вы чинили у них заборы в тот мой февральский приезд?
-- Правильно. -- Он сокрушенно вздохнул. -- Еще неделя -- и были бы доделаны ворота в живой изгороди и в подъездной аллее, и Сэнд-Кастл ни за что бы там не проскочил.
-- Ничего страшного не случилось.
-- Да, благодаря вам.
Мы неспешным шагом возвращались к случному сараю.
-- Вы когда-нибудь прежде видели жеребца за работой? -- спросил хозяин.
-- Не довелось.
Помолчав, он предупредил:
-- Вам может показаться, что это грубая сила. Насилие. Но для них это нормально, помните. Он скорее всего укусит ее за шею, но это для того, чтоб удержаться в позиции и вместе с тем выразить свою страсть.
-- Угу.
-- Эта кобыла, которую мы будем случать, -- она отзывчива, так что никаких проблем не возникнет. Бывают кобылы пугливые, бывают такие, что медленно возбуждаются, бывают раздражительные -- все как у людей. -- Он слабо улыбнулся. -- Эта маленькая леди создана для ночей любви.
Я впервые слышал, как он пытается подшучивать над своей профессией, и был почти что потрясен. Но и сам он удивился собственным словам и сказал уже более сдержанно:
-- Мы сводили ее с Сэнд-Кастлом вчера утром, и все прошло хорошо.
-- Значит, кобылу не один раз сводят с жеребцом?
Он кивнул.
-- Зависит, конечно, от порядков на конном заводе, но я очень забочусь, как вы можете догадаться, чтобы кобылы использовали все возможные шансы для зачатия. Я свожу их с жеребцом по крайней мере дважды за время течки, затем мы отводим их в загон и ждем, и если у них опять начинается течка, значит, они не зачали, так что мы повторяем процедуру.
-- И как долго это может продолжаться?
-- До конца июля. По-хорошему жеребята должны появляться на свет самое позднее в июне, дальше уже поздно для скаковых лошадей. Иначе они окажутся в невыгодном положении, соревнуясь с двухлетками, рожденными в марте-апреле, которые к тому времени успеют больше подрасти. -- Он улыбнулся. -- Так или иначе, у Сэнд-Кастла не будет поздних, июньских жеребят. Рано еще почивать на лаврах, но из тех кобыл, которых он покрывал три недели назад или раньше, ни одну не пришлось случать повторно.
Путь был закончен, и мы вошли в случный сарай, где уже стояла кобыла, и один работник прилаживал болтающуюся ременную петлю вокруг ее морды, а второй заботливо ее обтирал.
-- Ей уже невтерпеж, сэр, -- сказал второй работник, указывая на хвост, который кобыла задрала кверху, и Оливер откликнулся, точно сам сдерживая возбуждение:
-- Хорошо.
Найджел и Ленни привели жеребца, который решительно сознавал, где и для чего находится. Найджел закрыл дверь, храня тайну обряда; и последовало бракосочетание, молниеносное, уверенное и совершенно первобытное. Совокупление напора и величия, мощи и наслаждения, не лишенное нежности; в высшей степени трогательно.
-- Не всегда так бывает, -- прозаически отметил Оливер, когда Сэнд-Кастл соскользнул с кобылы и подался назад, со стуком поставив наземь копыта. -- Вам выпало хорошее зрелище.
Я был благодарен ему за приглашение и, правду говоря, чувствовал, что знаю теперь о лошадях гораздо больше, чем мог себе раньше представить.
По дороге к дому Оливер рассказывал мне, что с четырьмя жеребцами выходит по шесть-восемь случек в день, включая воскресенье. Когда я представил себе все это буйство плоти, ум немного зашел за разум, но в конце концов именно для этого предназначались банковские пять миллионов фунтов. Редко кому, подумал я, приходилось в такой непосредственной близости наблюдать, как работают деньги "Эктрина".
Мы отправились домой, подкрепленные чаем, булочками и виски, причем Гордон с Оливером под конец принялись состязаться, кто кого горячей поблагодарит. Джинни вновь стиснула меня в объятиях, хотя и не так бурно, и все просила приезжать еще, а Джудит поцеловала ее и предложила обращаться к ней, если понадобится женская помощь.
-- Чудесный ребенок, -- вспоминала она в машине. -- Быстро взрослеет.
-- Ей пятнадцать, -- сказал я.
-- Шестнадцать. На прошлой неделе у нее был день рождения.
-- Вы с ней близко сошлись.
-- Да. -- Она оглянулась на Пен и Гордона, которые опять расположились на заднем сиденье. -- Она рассказала нам про вашу маленькую эскападу два месяца тому назад.
-- Как она могла!
-- Очень даже могла, -- весело заявила Пен. -- Почему бы и нет?
-- Я знаю почему, -- сухо вмешался Гордон. -- Он не хотел, чтобы в офисе узнали, что рекомендованная им ссуда могла очень просто попасть под грузовик.
-- Это верно? -- спросила Джудит.
-- В основном да, -- покривил я душой. -- Кое-кто в правлении был вообще против этой сделки, и я бы не хотел, чтобы эта история получила огласку.
-- Какой трус, -- хихикнула Пен. Мы потихоньку пробирались в Клэфем, тормозя у светофоров и лавируя в толчее под названием "конец каникул". Джудит и Пен единодушно признали, что это их лучший день, считая с того памятного дня в Аскоте. Гордон дремал, а я отдыхал за рулем, и общими усилиями мы наконец достигли высоких ворот.
Я остался у них на ужин, который как раз подоспел, но все, не только Гордон, за длинный день устали, и я не стал задерживаться надолго. Джудит вышла к машине проводить меня и закрыть ворота, когда я уеду.
Мы не сказали друг другу ни слова. Она оказалась в моих объятиях, голова ее покоилась на моем плече, мы были так близко в темной ночи... далекие, как планеты.
Мы отодвинулись, но я держал ее за руку и все не мог отпустить, не хотел, чтоб разорвалась связь.
-- Что за день, -- прошептала она, и я промычал что-то и быстро ее поцеловал. Сел в машину и поехал прочь.
ГОД ВТОРОЙ: ОКТЯБРЬ
Лето пришло, лето прошло, дождливое, холодное, нежеланное. Подошла неделя Королевских скачек в Аскоте, было облачно, ветрено; мы с Гордоном задумчиво помолчали по телефону, прижимая к уху трубку и глядя в хмурое небо, и твердо решили, что в этом году Дисдэйлу нет необходимости делиться местами в ложе.
Только гораздо позже, с приходом осени, вернулись солнечные деньки, и золотистым субботним утром я сел в специальный поезд и отправился в Ньюбери посмотреть смешанные соревнования: две скачки с препятствиями и четыре гладких.
Придя со станции на ипподром, я обнаружил, что у помещения для взвешивания стоит Урсула Янг и внимательно изучает расписание скачек.
-- Привет, -- сказала она, когда я поздоровался. -- Сто лет вас не видела. Как ссужается?
-- Выгодно.
Она хохотнула.
-- Вы сюда по делу приехали?
-- Да нет. Подышать воздухом и пощекотать нервы.
-- А я рассчитывала встретиться с клиентом, -- она посмотрела на часы. -- Однако пора и перекусить. Вы со мной пойдете?
Я с ней пошел и купил ей и себе по тонкому ломтику бледного безвкусного мяса, затиснутого меж двух толстых ломтей бледного безвкусного хлеба, вязнущего на зубах. Всё это обернуто было в картон и целлофан и стоило целое состояние. Урсула ела с отвращением.
-- Подавали же раньше настоящие сэндвичи, толстые, сочные, язык проглотишь, их делали вручную, и там всего целая гора. А эту тошнотворную гигиену я не в силах выносить. -- Недоеденные куски сэндвичей в самом деле валялись кругом на столах. -- Каждая так называемая модернизация -- это отступление от качества, -- сказал мой непримиримый догматик.
Я целиком и полностью с ней согласился, и мы дожевали в безрадостной гармонии.
-- Как ваша торговля? -- спросил я.
Она пожала плечами.
-- Прекрасно. Отборные годовички идут по диким ценам. Накручивают много, потому что на них с самого начала уходят большие деньги -- и оплата жеребцов, и содержание кобыл, потом жеребят, не говоря уже об услугах ветеринара и разных случайных расходах. Моих клиентов большей частью устраивают вторые, третьи, четвертые места, и имейте в виду, что на торгах можно купить очень хороших лошадей.
Меня развеселил автоматический переход к делу.
-- К слову о ветеринарах, -- перебил я. -- Убийство Яна Паргеттера так и не раскрыли?
Она горестно покачала головой.
-- На прошлой неделе в Ньюмаркете я разговаривала с его бедной вдовой. Мы столкнулись на улице. От нее, бедняжки, одна тень осталась, еле жива. Говорит, что недавно спрашивала полицейских, ведется ли еще расследование, и они уверяют, что да, а она чувствует, что нет. Столько времени прошло, девять месяцев, и если у них тогда не было никаких улик, откуда они теперь могут взяться? Она совсем пала духом, вот что ужасно.
Я сочувственно хмыкнул, и Урсула продолжала:
-- Одно хорошо, если можно так выразиться: он застраховал свою жизнь на приличную сумму и выкупил закладную на их дом, так что вдова с дочерьми по крайней мере не остались без гроша. Она рассказывала мне, до чего он был аккуратен в этих делах, и так разрыдалась, бедненькая!
Похоже, Урсулу тоже сильно расстроила эта нечаянная встреча.
-- Давайте я возьму вам еще виски, -- предложил я. -- Чтобы вы утешились.
Она посмотрела на часы.
-- Ладно уж. Возьмите, только заплачу я. Моя очередь.
За второй порцией выпивки она поведала мне философскираздраженным тоном, что прямо сейчас должна была встретиться с клиентом, мелким тренером стипль-чеза.
-- Он сам дурак, -- заявила она. -- Принимает поспешные решения, действует импульсивно, а потом, когда все идет наперекосяк, считает, что его обманывают, над ним издеваются, и начинает злиться. Хотя может быть очень милым, когда пожелает.
Меня не особенно интересовал ранимый тренер, но когда я выходил с Урсулой на улицу, он налетел на нее с разгону и буквально вцепился в ее руку.
-- Вот вы где! -- заявил он, точно она не имела права быть нигде, кроме как рядом с ним. -- Я уже все тут обыскал.
-- Я только на минутку, -- кротко сказала Урсула.
Он отмахнулся. Это был маленький, крепкий, напористый тип лет сорока; обветренное лицо прикрывала круглая пасторская шляпа с загнутыми полями.
-- Хочу, чтоб вы его увидели, пока он не под седлом, -- сказал он. -- Да пойдемте же, Урсула. Идите посмотрите на его экстерьер.
Она открыла было рот, чтобы сказать мне хоть слово, но он силком потащил ее прочь, ухватившись за ее рукав и что-то наскоро втолковывая ей в самое ухо. Она взглядом попросила у меня прощения и с видом мученицы отбыла в направлении разминочного круга, куда конюхи вывели лошадей, участвующих в первом заезде, перед тем как завести их в стойла и оседлать.
Я не пошел за ними, а поднялся по ступеням на трибуну главного круга, на который уже стали выводить оседланных лошадей. Чуть позже в сопровождении пасторской шляпы, а также и Урсулы появился последний участник состязания, и я от нечего делать отыскал его в списке. Зумалонг, пятилетний мерин, тренер Ф. Барнет. Ф. Барнет продолжал читать диссертацию на ухо Урсуле, выстреливая слова приблизительно с шести дюймов, что раздражало даже меня и что она выносила стоически. Согласно мигающим цифрам на табло тотализатора, Зумалонг, по мнению публики, имел средние шансы, и ради интереса я поставил небольшую сумму на то, что он придет в первой тройке. Во время скачек я потерял из виду Урсулу и Ф. Барнета, но Зумалонг пролетел достаточно резво и пришел третьим, так что я спустился с трибуны туда, где расседлывали лошадей, и понаблюдал за обязательным ритуалом похлопывания-покрупу-после-заезда.
Там был Ф. Барнет, который все еще что-то говорил Урсуле и тыкал пальцем в разные стати своего потного и брыкающегося сокровища. Урсула индифферентно кивала, сама же зоркими глазами знатока оглядывала мерина с носа до кормы. Подтянутая, деловитая, отлично сохранившаяся в свои пятьдесят, облаченная в пальто цвета ржавчины и коричневый бархатный берет.
Мало-помалу всех лошадей увели, и циклический спад возбуждения медленно стал переходить в подъем перед следующим заездом.
Совершенно не помню, почему я опять оказался рядом с Урсулой, но на этот раз она представила меня пасторской шляпе, которая на какое-то время приостановила свою речь.
-- Это Фред Барнет, -- сказала Урсула. -- Его жена Сьюзен. -- Дородная мамаша в голубом. -- Их сын Рикки. -- Парень чуть повыше отца, темноволосый, смазливый.
Я пожал руки всем троим и еще держал руку младшего, когда Урсула своим ясным голосом произнесла мое имя:
-- Тим Эктрин.
Рука мальчика отдернулась от моей, точно обожженная. Я изумленно взглянул на него, на побелевшее лицо, увидел страх, вспыхнувший в темных глазах, как напряглось его тело, как охватила его паника... Если б он так не отреагировал, я бы его не узнал.
-- В чем дело, Рикки? -- спросила озадаченная мамаша.
Враз охрипнув, он буркнул "ни в чем" и оглянулся в поисках спасения, но слишком понятно было, что я теперь точно знаю, кто он такой, и могу отыскать его, как бы далеко он ни убежал.
-- Так что вы решили, Урсула? -- вмешался Фред Барнет, возвращаясь к бизнесу насущному. -- Вы его покупаете? Мне на вас рассчитывать?
Урсула сказала, что проконсультируется со своим клиентом.
-- Но он пришел третьим, --настаивал Фред Барнет. -- Третьим, без дураков. В таком соседстве это очень хороший результат. И он еще выиграет, говорю вам. Он выиграет.
-- Я расскажу моему клиенту все подробности. Точнее пока ничего не могу обещать.
-- Но он же вам понравился, разве нет? Слушайте, Урсула, он же спокойный, им управлять легко, как раз для любителя... -- И он понесся дальше в том же духе, а жена его слушала с ласковой улыбкой, не выражавшей абсолютно ничего.
Сыну же, пользуясь отцовской торговлей как прикрытием, я тихо сказал: -- Я хочу с тобой поговорить, и если ты сейчас от меня убежишь, я
позвоню в полицию.
Он взглянул на меня тоскливыми глазами и не двинулся с места.
-- Мы вместе спустимся к дорожке, чтобы посмотреть следующий заезд, -- сказал я. -- Там нам не помешают. И ты расскажешь мне: почему. А там видно будет.
Ему удалось довольно легко улизнуть незамеченным от своих родителей, которые сосредоточились на Урсуле, и мы с ним прошли через ворота и спустились к самой скаковой дорожке в центре ипподрома. Он то и дело спотыкался, точно ноги ему не подчинялись. Мы пошли к последнему барьеру, и он стал объяснять мне, почему пытался убить Кальдера Джексона.
-- Теперь прямо не верится, что это все в самом деле, -- было первое, что он сказал. Молодой голос, полный напряжения, слегка неряшливое произношение.
-- Сколько тебе лет? -- спросил я.
-- Семнадцать.
Оказывается, тогда, пятнадцать месяцев назад, я был не так уж далек от истины.
-- Я и не думал, что еще увижу вас, -- удрученно вырвалось у него, точно он был захвачен врасплох превратностью судьбы. -- Ведь в газетах писали, что вы работаете в банке.
-- Работаю. И езжу на скачки. -- Я помолчал. -- Ты вспомнил мое имя.
-- Ну да. Разве такое забудешь? Во всех газетах было.
Несколько шагов мы прошли в молчании. Наконец я сказал:
-- Давай рассказывай.
Он скривился, как от безысходного отчаяния.
-- Ладно. Но если я вам расскажу, вы же им меня не выдадите? Не скажете маме и папе?
Я вытаращил на него глаза, но его озабоченное лицо ясно выражало, что он сказал именно чистую правду: его не тревожило, что я сообщу полиции, он боялся, что узнают родители.
-- Смотря по тому, что произошло.
Он вздохнул.
-- Ну, у нас была эта лошадь. То есть у папы. Он купил годовичка, заявлял его на скачки как двухлетку и трехлетку, но на самом деле он годился для скачек с препятствиями, а тогда еще показал себя средне. -- Он передохнул. -- Индийский Шелк, вот как его звали.
Я нахмурился.
-- Индийский Шелк? Разве не он победил в марте этого года на скачках в Челтенхеме?
Парнишка кивнул.
-- Золотой Кубок. Самая верхушка. И ведь ему только семь, он еще сколько лет будет одним из лучших. -- В мальчишеском голосе сквозь горькое смирение пробивался затаенный гнев.
--
Но теперь он больше не принадлежит твоему отцу?
--
Вот именно. -- Горечь стала отчетливей.
--
Продолжай, -- велел я.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.