Чтение 12–й страницы книги ~Альтернатива для грешников~

правильно спросил. Против бандитов мы весьма значительная сила. А вот
против чиновников мы ничто. Даже меньше, чем ничто. Обычные капитан и
старший лейтенант милиции со своими маленькими звездочками.

- Объясните, что вы выполняете специальное задание, - нахмурился
Михалыч, помолчал немного и добавил:

- Или позвоните Горохову. Но дайте мне все данные по этому Скрибенко.
- Перед тем как уйти, я положил кассету, изъятую у журналистки, на стол.

- Хорошо, - довольно равнодушно сказал подполковник. Когда мы
выходили, я еще услышал, как он звонил в уголовный розыск.

- Когда могут выдать тела Зуева и Байрамова? - спросил я Иона уже в
другой комнате.

- Дня через два, - ответил капитан, - сначала проведут обычную
процедуру опознания. Я просил этих прокурорских лизоблюдов не вызывать
родных и близких наших ребят. Опознание мы можем провести сами, чтобы не
тревожить людей. Их разнесло так, что лучше не смотреть. - Он сжал
кулаки. Зуев однажды спас ему жизнь, и мы все знали об этом.

- Наверно, Горохов уже пишет рапорт о случившемся, - добавил Ион,
стягивая с себя брюки.

В штатском я, конечно, смотрюсь неплохо. Во всяком случае, так
считает моя мама. А вот на Ионе костюм сидит как на корове седло. Такое
ощущение, что он родился в камуфляжной форме. Мы взяли служебную "волгу"
и поехали в Кабинет Министров. Вообще-то Ион был прав. Нас полтора часа
не пускали. Просто издевались, доказывая, что нужны специальные пропуска
и наши паспорта.

Служебные удостоверения сотрудников милиции им не подходили. Потом
выяснилось, что мы обязаны сдавать оружие. И хотя мы никакого оружия с
собой не взяли, нас заставили пройти через специальный контроль
металлоискателя на проверку оружия.

И только после этого нас принял какой-то важный чиновник шестого
разряда, маленький, пузатый, лысый, полный необыкновенного достоинства и
самомнения.

- Почему вы не обратились по инстанции? - обиженно интересовался он,
надувая детские губки. - Вы могли обратиться к руководству московской
милиции, те вышли бы на министерство, а министр позвонил бы к нам. У вас
существует субординация или нет?

- Существует, - кивнул Петрашку, - но иногда мы действуем не так, как
положено.

- Очень плохо, - поднял толстый короткий палец чиновник, - вы всегда
должны строго соблюдать субординацию.

- У нас погибли товарищи, - вдруг сказал Ион, - погибли сегодня
утром.

У обоих остались семьи. А вы рассказываете нам о субординации.

Чиновник на миг запнулся, смутился, чуть покраснел, но быстро
восстановил равновесие.

- Какой ужас! Этот бандитизм на улицах никогда не кончится. К
сожалению, наши правоохранительные органы не могут навести должный
порядок в этом вопросе.

- А когда хотят навести, им не дают этого сделать, - добавил вдруг
очень невежливо капитан. Чиновник нахмурился.

- Что вам нужно? - спросил он.

- Нам нужны все данные о вашем сотруднике Скрибенко.

- Он замешан в каком-то преступлении?

- Он погиб, - объявил Ион, с удовольствием наблюдая за изумленным
чиновником, и мы хотели бы узнать некоторые подробности его биографии.

- Какой ужас, - прошептал чиновник, на которого смерть его коллеги
подействовала сильнее, чем смерть двух наших товарищей. Я много раз
обращал внимание на эту странную закономерность. Когда убивают
сотрудников милиции или военнослужащих, все соболезнуют с легким
оттенком безразличия. Многим кажется, что нам и так платят деньги за то,
что мы рискуем своими жизнями. Никто и не вспоминает, что мы получаем
гораздо меньше тех же чиновников, а убивают нас гораздо чаще. Я уже не
говорю о военнослужащих, которые месяцами вообще не получают зарплаты,
даже в зоне военных действий. Наверно, это естественная реакция людей,
считающих риск профессиональным делом лишь некоторой категории людей и
не относящих себя к этой категории.

- Вы можете дать нам его личное дело? - Ион начал терять терпение.

- Я думаю, это возможно, - осторожно сказал чиновник, - вы должны
направить официальный запрос к нам через ваше министерство. А мы вышлем
туда выписку из личного дела Скрибенко.

- Вы меня не поняли, - с трудом сдерживаясь, сказал Ион, - этот
Скрибенко уже погиб. Он уже у вас не работает. Вместе с ним сегодня
погибли наши товарищи. Мы приехали сюда, чтобы ознакомиться с его личным
делом. Здесь и немедленно.

- Но это невозможно, - развел руками чиновник, - нужно согласие
вице-премьера, курирующего аппарат Кабинета Министров. А его сегодня не
будет на работе, он в отъезде.

- Нам нужно личное дело Скрибенко, - уже чуть повышая голос, сказал
Петрашку, - это ваша проблема, с кем ее решать. - Чиновник уловил
раздражение в голосе Иона. Он был опытным придворным лакеем и умел
угадывать по голосу посетителей, когда можно и нужно на них кричать, а
когда нужно и немного уступить.

- Хорошо, - сказал он примирительно, - не нужно так нервничать. Мы
оформим все соответствующим актом, который вы подпишете с нашими
сотрудниками.

А потом мы вас ознакомим с его делом.

- Давайте быстрее. Речь вдет о жизни и смерти других наших товарищей,
- сказал Петрашку, - и если мы будем так тянуть время, может случиться
непоправимое. В таком случае вы лично будете отвечать. - Вот эти слова
на чиновника подействовали. Это был его язык, и он его понимал.

- Мы оформим все в моем кабинете, - сразу застрекотал он, - но личное
дело отсюда выносить нельзя.

Мы были согласны на все. Еще через полчаса нам наконец принесли
личное дело Скрибенко. Слава Богу, что его сестра все-таки не соврала.
Он действительно раньше работал в отделе административных органов и
курировал органы милиции. Как это интересно было читать. В секретариат
его перевели несколько лет назад. Судя по личному делу, это был
исправный служака, тянувший лямку в этом ведомстве уже много лет. Он не
выделялся ничем особенным, был обычным чиновником. Школа, институт,
освобождение от армии, научно-исследовательский институт, работа в
Госплане, перевод в Кабинет Министров, тогда еще называвшийся Советом
Министров. Вся его карьера умещалась на одном листке. С женой он
развелся, но на дочь решением суда с него брали двадцать пять процентов
от зарплаты на алименты. И такой человек вез в своем автомобиле
восемьдесят тысяч долларов? Конечно, он был только порученцем. Ни на что
другое он был бы просто не способен.

- У него были близкие друзья, знакомые? - спросил Ион.

- Мы здесь все друзья, - немного обиделся чиновник.

- А близкие друзья?

- Наверно, были, - пожал плечами чиновник, - мы же не вписываем такие
данные в личное дело.

- Кто сидел с ним в кабинете?

- Сейчас узнаю, - он поднял трубку и через полминуты сообщил, что с
погибшим сидели Вера Ильинична Мухина и Алексей Савельевич Кожухов. Но
Кожухов сейчас в отпуске.

- Вы можете пригласить сюда Веру Ильиничну? - попросил Ион.

- Хорошо, - неохотно согласился чиновник, и через пять минут в
кабинет вошла высокая женщина в темном платье и в темных очках,
неопределенного возраста. Ей можно было дать от тридцати восьми и до
бесконечности. Она строго посмотрела на нас сквозь темные очки и,
подождав, пока ей разрешат сесть, уселась напротив нас.

- Извините, что отрываем от работы, - сумел выдавить из себя Ион, -
мы хотели бы узнать побольше о вашем коллеге Скрибенко. Вы ведь работали
с ним в одном кабинете?

- Почему работала? - удивилась женщина. - Мы работаем до сих пор.

- Дело в том, что он погиб. Она не вскрикнула, не испугалась, не
заплакала. Просто поправила прическу, потом - очки.

- Понимаю, - она взяла себя в руки.

- Вы не замечали каких-нибудь странностей в его поведении в последнее
время? Может, он как-то изменился или начал вести себя по-другому?

- Нет. Он был очень скромный и спокойный человек. Нет, нет. Никаких
изменений не было.

- Когда вы видели его в последний раз?

- В пятницу.

- У вас один телефон в кабинете?

- Сейчас один, а раньше было три.

- Ему звонил кто-нибудь в пятницу?

- Ему звонило много людей. Я не могу вспомнить, кто именно звонил в
пятницу.

- С кем он близко дружил? Женщина взглянула на нас и, чуть
улыбнувшись, сказала:

- В нашем ведомстве не дружат. Здесь работают.

- Значит, вы были просто коллеги?

- Просто коллеги. Здравствуйте, до свидания, сегодня прекрасная
погода, дежурные слова, дежурные улыбки.

- Но у него были личные друзья?

- Наверно, были. Хотя я не думаю. Он по природе своей был человеком
замкнутым. Даже после развода не женился, а жил вдвоем с сестрой. Нет, я
о его друзьях не слышала.

- Он был храбрым человеком? Она снова улыбнулась.

- Думаю, нет. Он был очень осторожен, пунктуален, всегда строго