Чтение 12–й страницы книги ~Карнавал Флетча~

и сахарницей.

Норивал выпил кашасу залпом, попросил повторить и застыл в шезлонге.

Титу все еще плавал. Орланду скрылся в доме.

- Сейчас модно говорить о взаимовлиянии, - продолжал Тонинью. -
Взаимовлияние порой утомительно, особенно с женщинами. Здешним женщинам
ничего этого не нужно.

Дона Журема вышла из двери черного хода и осторожно опустилась на
ступеньку.

- Как хорошо, что ты приехал, Тонинью. Девочки, правда, еще не
встали. День сегодня жаркий, да и вчера они работали допоздна. Но мы уже
готовим вам ленч.

- У этого человека, - Тонинью положил руку на предплечье Флетча, -
специфические запросы.

Журема просияла, повернувшись к североамериканцу.

- Не верится, чтобы у него возникали какие-то трудности в отношениях
с женщинами.

- В этом трудностей у него нет, - ответил Тонинью. - Не так ли,
Флетч?

- Трудности у меня только с кашасой, - и он поставил стакан на
выжженную солнцем траву.

- Ты, Журема, без сомнения, сможешь удовлетворить его запросы, какими
бы специфическими они ни были.

Дона Журема пожала плечами.

- Мои девочки - мастерицы на все руки. Вот, к примеру, генерал
авиации...

- Тонинью, - подал голос Флетч, - у меня нет специфических запросов.

- Есть, - возразил Тонинью. - Весьма специфические. Я - твой друг.
Для меня важно, чтобы ты получил все, что тебе нужно.

- Мне нужно поспать, - Флетч откинулся на шезлонг и смежил веки.

- Я знаю, что тебе нужно, - Тонинью повернулся к доне Журеме. - Моему
другу нужен труп.

Глаза Флетча широко раскрылись. Он вскинул голову.

- Что?

- Я же сказал, тебе нужен труп. Для совокупления, - он обратился к
Журеме. - Мой друг испытывает потребность в половом акте с трупом.

Журема не рассмеялась. Тонинью она ответила попортугальски. По
выражению ее глаз, лица, голосу чувствовалось, что она настроена на
серьезное обсуждение возникшей проблемы.

- Потому что, - пояснил Тонинью, - мой друг - труп. Частично труп.
Эта его часть не знала женщины уже сорок семь лет. Ясно же, что мы должны
разбудить вселившуюся в него душу, если хотим, чтобы он сказал нам правду
о своей смерти.

- Тонинью! - воскликнул Флетч.

- Я не шучу, - заверил Журему Тонинью. Журема подошла к шезлонгу, на
котором сидел Флетч. Наклонилась. Положила руки ему на грудь, перенеся на
них часть своего веса. Сильно надавила, затем ее руки соскользнули вниз,
на живот под полотенце. Потом она подняла руки и расхохоталась.

- Мне кажется, он живой. Если другая его часть такая же здоровая...

Флетча словно обдуло холодным ветром. Он поправил полотенце.

- Ты видишь, как все непросто, - Тонинью Нахмурился. - Так как же ты
сможешь помочь моему другу?

- Тонинью, перестань. Это уж чересчур.

- Труп для моего друга. Молоденькую, симпатичную покойницу.

- Тонинью, это не смешно.

- Возможно, во вторник, - ответила Журема. - Во время Карнавала
кто-то обязательно умирает.

- Подбери хороший труп, - напутствовал ее Тонинью.

Журема вперевалочку направилась к дому, что-то сказала Тонинью
по-португальски, неожиданно наклонилась и вырвала какой-то сорняк, затем
поднялась по ступенькам и скрылась за дверью.

- Во вторник, - пояснил Тонинью. - Во вторник для тебя будет труп
молоденькой девушки.

- Тонинью, я надеюсь, это еще одна из твоих шуток.

Но Тонинью внезапно сменил тему.

- Твой друг, Теудомиру да Коста - очень уважаемый человек.

- Я виделся с ним сегодня утром, - Флетч наблюдал за солнечными
бликами на плечах плавающего Титу. - Он дал мне ценный совет. Особенно, в
свете нашего разговора.

- В этой стране семьдесят процентов бизнеса контролируется
государством. Чтобы преуспевать, как преуспевает Теу, надо обладать
незаурядными способностями. Послушай, говорят, в Северной Америке есть
машины с двигателем, который называется "наклонная шестерка". Не сможешь
ли ты объяснить мне, чем он так хорош?

Флетч рассказал Тонинью все, что знал о "наклонной шестерке", особо
подчеркнув исключительную долговечность этого двигателя. Он сидел в горах
над Рио-де-Жанейро, всматривался в солнечный свет, чувствуя, как глаза
сходятся у него к носу. И дело тут было не в кашасе. Выпил он не так уж и
много. То Тонинью серьезно рассуждал о некрофилии, а мгновением позже с
той же серьезностью расспрашивал его о "наклонной шестерке", двигателе, о
котором и в Штатах-то мало кто знал.

Девушка-подросток принесла Норивалу третий стакан кашасы.

- Норивал у нас молодец, - улыбнулся Тонинью. - Простак, медведь, но
отличный малый. Он из богатой, знатной семьи. Его брат, Адроальду
Пасаринью, точно такой же, похож на него, как две капли воды. Их отец
послал Адроальду учиться в Швейцарию в надежде, что хоть один из них
станет знаменитым.

Титу вылез из бассейна и, не вытираясь, улегся животом на траву.

А Тонинью, интересуясь мельчайшими подробностями, пожелал узнать,
действительно ли новейший робот, о котором он прочитал в "Тайм", мог
понять и выполнить сто тысяч различных приказов. Сконструированный в
Милане и изготовленный в Фениксе из японских деталей. Что за компьютер
управлял им? Какова конструкция подвижных узлов и сколько их? Что сделает
робот, получив противоречивые приказы? Как он поведет себя, если в нем
что-то сломается?

Завернутый в полотенце, с полным стаканом кашасы, из двери черного
хода появился Орланду. Он пел, из всех чечеточников у него были самые
сильные мышцы. Пел он превосходно.

Норивал поднял голову и свистнул. А потом его голова вновь бессильно
упала на шезлонг.

- Похоже, он никак не протрезвеет с прошлой ночи, - прокомментировал
Тонинью.

- Что это за песня? - спросил Флетч.

- Ее поют на карнавалах с незапамятных времен, - Тонинью закрыл
глаза, мысленно переводя текст песни на английский. Только сейчас Флетч
обратил внимание, какие длинные у него ресницы. Они лежали на щеках. - От
песни моего народа бьется сердце. Семя посеяно искусством и доведено до
нужной кондиции временем. Любовь, любовь, как хорошо любить.

- Прекрасная песня.

- О да.

Орланду подошел к ним со стаканом кашасы.

- Орланду, - обратился к нему Тонинью. - Покажем Флетчу, как танцуют
капоэйрус, или, по-ихнему, кикеры. Ты и Титу. Постарайтесь, как следует.
Убейте друг друга.

Титу поднял голову.

- Лучше ты, Тонинью.

- Зрелище для богов! - воскликнул тот.

Орланду глянул на свой стакан.

- Я еще не допил кашасу.

- Вам это не повредит, - настаивал Тонинью.

- Ты и Орланду, - выкрикнул с травы Титу.

- Жаниу должен посмотреть на капоэйрус вблизи, - заявил Тонинью. -
Тогда он запомнит, как они работают.

Со стаканом в руке Орланду подошел к Титу и голыми ступнями встал на
его задницу. В такой позе выпил кашасу, затем наклонился, поставил пустой
стакан на траву и начал прохаживаться по спине Титу.

- Я не могу дышать! - заверещал тот.

- И не можешь говорить? - осведомился Тонинью.

- Говорить тоже.

Тут Титу изогнулся, сбросил с себя Орланду и вскочил.

Его правая нога поднялась в воздух и описала широкую дугу, целя в
голову Орланду.

Орланду легко увернулся, повернулся боком и подъемом ноги ударил по
ребрам Титу. Полотенце Орланду свалилось на землю.

- Проснись, - сказал он.

Весьма скоро Орланду и Титу уловили единый ритм, подстроились друг
под друга. В такт невидимым барабанам они принялись наносить удары ногами,
направленные в голову, плечи, живот, пах, колени противника. Но до
контакта дело не доходило, ибо каждый раз нога как бы замирала на
расстоянии человеческого волоса от цели. Они ныряли, уходили в сторону,
поворачивались, кружились, их ноги выпрямлялись и сгибались, мышцы
напрягались и расслаблялись, грудь и спина поблескивали на солнце, волосы
встали дыбом, не успевая за движениями головы. В этом быстром элегантном
танце они без труда могли убить друг друга.

Ева вышла из двери черного хода, чтобы посмотреть на них. Ее глаза
сияли. В окнах верхнего этажа показались головы других женщин. Все любят
чечеточников... Они такие милые.

- Видишь ли, - по ходу объяснил Тонинью, - этот танец создали молодые
рабы, чтобы защищаться от своих хозяев. Они отрабатывали его элементы по
ночам, под бой барабанов, так что, если кто-то из господ большого дома
приходил за женщиной, все выглядело так, будто они просто танцуют.