Чтение 12–й страницы книги ~Разборка (Пропавшие без вести)~

- Ты чего в темноте? Я зажгу...

- Не включай! - заорал Мамаев. - Уйди к черту! Мешаешь!

- Да что с тобой сегодня, Мамаев? Пить надо меньше. А то все
презентации, презентации!

- Пожалуйста, уйди, - попросил он, и Зинаида поняла, что лучше уйти.

Пришел Николай. Мамаев вывел его в лоджию.

- Помнишь то окно?

- Ну.

- Какое?

- Шестой этаж. Третье от угла. Третье справа. А в чем дело?

- В нем только что горел свет.

- Да ладно тебе.

- Горел! И кто-то стоял у окна!

- С "Винторезом"? - усмехнулся Николай.

- Да, с "Винторезом"! Я тебе больше скажу. Сейчас он смотрит на нас
через ночной прицел!

- Петрович, с тобой все в порядке? - встревожился Николая.

- Сходи проверь.

Николай медлил.

- Ты слышал, что я сказал? Сходи проверь! - прикрикнул Мамаев.

Через час Николай вернулся.

- Никого. Жильца не видели с тех пор, как его повязали. Никто к нему не
приходил, по телефону не спрашивали, никаких писем не приносили. Петрович,
ты уверен, что с тобой все в порядке?

- Жильцы те же?

- Ну. Две старухи и сантехник. Старухи сидят у телевизоров, сантехник
бухает с корешем.

- Ключ от комнаты сохранился?

- Где-то есть.

- Найди. Завтра пойдем вместе.

- Зачем?

- Хочу посмотреть. Сам!

Наутро пришли в квартиру. Николая изображал из себя клерка из
риэлторской фирмы, Мамаев - клиента, намеренного расселить коммуналку.
Старушки всполошились и не спросили, откуда у клерка ключ от комнаты давно
отсутствующего жильца.

Осмотр комнаты успокоил Мамаева: на полу, на подоконнике, на всех
вещах, разбросанных и не убранных после обыска, лежал толстый слой пыли. Но
на всякий случай он позвонил чиновнику из Минюста и попросил уточнить, сидит
ли еще осужденный Калмыков. Тот подтвердил: сидит.

"Показалось," - решил Мамаев и постарался выбросить эту историю из
головы. Выходя в лоджию вечером покурить, сначала находил окно на шестом
этаже старого дома, третье справа, всматривался. Но оно было черное,
мертвое. Потом всматриваться перестал, скользил рассеянным взглядом. И
однажды ударило по глазам: свет горел.

Он горел. В том самом окне. Затаив дыхание, Мамаев ждал появления тени
на тюле.

Прошло полчаса. Тень не появилась.

Свет погас.

Через день позвонил чиновник из Минюста:

- Владимир Петрович, вы интересовались одним зэком. Калмыков его
фамилия. Вас он по-прежнему интересует?

- Калмыков? Какой Калмыков? - спросил Мамаев, делая вид, что
вспоминает. - А, да. Меня просили о нем узнать.

- Есть новая информация. Его выпускают по амнистии. У него оказались
какие-то награды.

- При чем тут награды? - не понял Мамаев. - Он сидит за приготовление к
убийству. Или это уже не считается тяжким преступлением?

- Это к думцам, - ответил чиновник. - Прохлопали. Сейчас поправку
внесли, примут. Но закон обратной силы не имеет. Так что пятнадцатого он
выйдет.

- Пятнадцатого - чего?

- Сентября. Пятнадцатого сентября. Через неделю.

- Спасибо, что позвонили. Вопрос мелкий, но все равно. Ценю.

- Владимир Петрович, мы всегда к вашим услугам.

Известие неприятно поразило Мамаева своей неожиданностью. Он знал, что
эту проблему рано или поздно придется решать. Но за три с половиной года,
которые еще предстояло отсидеть киллеру, все могло решиться само собой.
Драка, за которую можно схлопотать новый срок. Несчастный случай. Всякое на
зоне бывает. Не решилось. Что ж, придется решать сейчас.

Мамаев отменил все назначенные встречи и приказал подать машину.
Охранник, дежуривший у подъезда "Интертраста", услужливо открыл перед ним
дверь черного "Мерседеса".

- Куда? - спросил Николай.

- Все равно. В Измайлово.

- В гостиницу?

- В парк. Есть разговор.

Николай посмотрел на мрачное лицо шефа и не стал ни о чем спрашивать.
Мамаев тоже молчал.

Николай был единственным человеком, которому в этой ситуации он мог
довериться. Многих в компании удивляли странные отношения, которые связывали
шефа с этим узкоплечим, как подросток, сорокалетним человеком с нездоровым
цветом лица и недобрым взглядом. В нем была волчья настороженность,
опасность. Даже когда он смеялся и шутил с секретаршами, глаза оставались
недобрыми, волчьими.

Мамаев познакомился с ним в Хакассии, на зоне. Николай тянул там
пятилетний срок по статье за злостное хулиганство - за поножовщину. Это был
его третий срок. Первый, еще в молодости, он получил за разбойное нападение.
Второй - десять лет строгого режима - за убийство. Была в Николае какая-то
врожденная, патологическая неприспособленность к жизни на свободе. Так волк
неспособен жить в собачьей стае. Он так бы и сгинул в зонах, если бы Мамаев
не угадал в нем человека, который в будущем может быть очень полезен.

Выйдя на свободу, Мамаев зарядил кого надо, Николаю скостили срок. С
тех пор он неотлучно находился при Мамаеве. Дружбой их отношения назвать
было нельзя. Николай был, как сторожевой пес, преданный хозяину, но не
допускающий фамильярности в отношениях. Мамаев достал ему разрешение на
ношение оружия и купил австрийский "Глок", полицейскую модель с полимерной
рамкой. Аэропортовские и банковские металлодетекторы реагировали на "Глок",
как на связку ключей. С пистолетом Николай никогда не расставался.

Он был не только водителем и телохранителем Мамаева. Николай выполнял
гораздо более важную роль, которую Мамаев не мог поручить никому. Роль
козырного фраера, офицера связи. Николай и на свободе был человеком из зоны.
Он осуществлял связь Мамаева с законниками и крупными криминальными
авторитетами. Все они знали Николая и доверяли ему. Засвечивать с ними свои
контакты Мамаев не мог, но связь поддерживать было необходимо. Возникали
проблемы у воров, которые Мамаев мог решить через прикормленных чиновников в
правоохранительных органах. Возникали проблемы и у Мамаева, когда кто-то из
интересующих его людей оказывался за решеткой и ему нужно было обеспечить
нормальные условия жизни в тюрьме и на зоне. Были случаи и серьезнее. Такие,
как сейчас.

"Мерседес" проплыл по Главной аллее Измайловского лесопарка и свернул
на безымянную просеку, засыпанную желтыми и красными листьями. Николай
заглушил двигатель. Мамаев открыл дверь "мерседеса", но из машины так и не
вылез.

- Калмыков выходит пятнадцатого сентября, - проговорил он. - По
амнистии. Нельзя, чтобы он вернулся в Москву. Ты понял, что нужно сделать?

- Нужно? - усомнился Николай.

- Да, нужно.

- Горячку не порешь? С какой стати ему тебя доставать? Киллеры не
работают без контракта.

- Ему проплатили контракт. Семьдесят штук за квартиру его жены.

- А разве... Я думал, это твои бабки.

- С чего?

- Чтобы засадить его. С гарантией. Так и вышло.

- Нет, - сказал Мамаев. - Нет. Это были не мои бабки.

- Вон оно что, - протянул Николай. - Чьи - знаешь?

- Догадываюсь.

- Тогда другой расклад. Сделаем.

Тем же вечером Николай встретился с кем-то из московских законников,
тот связался с Мурманском, передал данные о Калмыкове тамошнему авторитету
Греку. Тот подписался.

- Грек - человек конкретный, - доложил Николай Мамаеву. - Осечки не
будет.

Вечером четырнадцатого сентября Грек передал, что послал четырех своих
лучших ребят, они все сделают. Пятнадцатого сентября подтверждения не
поступило. Еще через день Грек сообщил, что все четверо его людей трупы, а
куда делся клиент, неизвестно. Ситуацию прокачивают. Как только разберутся,
сразу дадут знать.

Мамаеву понял, что не может ждать, что и когда соизволят сообщить ему
мурманские бандиты. Нужно было действовать самому. И очень быстро. Он
распорядился найти и вызвать к нему начальника службы безопасности
"Интертраста", бывшего подполковника милиции Тюрина.

Тюрин выполнял при Мамаеве ту же роль что и Николай: был офицером
связи, поддерживал контакты с МВД. В московской милиции он прослужил