Чтение 12–й страницы книги ~Золотая месть~

него глазами, полными мольбы.

- Мой дедушка заплатит вам, сколько пожелаете, - прошептала она.

Китаец захохотал.

Когда стемнело, ее снова завернули в простыню и бросили в лодку. Как и в
первую ночь, она как будто растворилась в грохоте и вибрации двигателя. Джей
чувствовала себя в безопасности в этом шуме. "Это мое убежище", - подумала
она и представила себя у церковного алтаря. Потом ей вспомнились эскадроны
смерти в Сальвадоре - как они вытаскивали людей за волосы из церкви и
убивали их на ступеньках лестницы. Она участвовала тогда в демонстрации
против поддержки армии Сальвадора Государственным Департаментом. После
демонстрации она со своими друзьями из университета Уэллсли поехали в
пиццерию. Джей помнила, что заказывала там американские сосиски с кетчупом.

Теперь она уже больше не американка. Где-то на пути из Сан-Франциско в
Гонконг она пересекла границу и стала китаянкой. Джей не почувствовала, где
именно миновала границу, но теперь поняла смысл предупреждения, сделанного
тогда за ленчем бабушкой, - ее советы, какие платья носить, с кем
разговаривать, как вести себя на публике. Бабушка так старалась внушить ей,
какой именно статус она унаследовала как член Дома Ли, внучка сэра Филипа
Ли. Как хранить достоинство, кастовые правила, власть. Джей не хотела об
этом слышать. Более того, она решила, что останется сама собой. Как можно
было быть такой слепой? И девушка принялась молиться. Когда она училась в
школе и в колледже, то насмехалась над епископальной церковью, считая, что
эта церковь не более чем воскресный филиал загородного женского клуба.

На глазах Джей выступили слезы, и она вспомнила про второго помощника Лю,
которого глубоко презирала.

***

А Лю, уже девять часов находившийся в море, наконец добрался до острова.
Прежде всего отдохнул, затем взобрался на пальму, росшую на берегу. Он
напился соком незрелого ореха и съел его мякоть. Потом собрал несколько
сухих пальмовых листьев и, спрятавшись под ними, прилег в темноте. Он выжил
- знал, что выживет. Когда наступит рассвет, он должен разыскать
какого-нибудь рыбака.

***

Трент слышал, как катер скрежещет, задевая бортом за риф. Ночной бриз
стих, и само море как будто устало - легкие волны мягко набегали на песчаный
берег вблизи его убежища. Луч прожектора на носу каюра нащупал катамаран,
над водой разносились голоса пиратов. Трент не понимал по-китайски, но ему
был хорошо знаком металлический звук взведенного затвора автоматической
винтовки.

Он ожидал, что по катамарану откроют огонь, но вместо этого кто-то из
пиратов крикнул по-английски:

- "Золотая девушка"! Эй, на борту! Они, конечно, не знали, кто он такой.
С рассветом шестеро киллеров с катера могут захватить его, если они
достаточно профессиональны. Эти люди должны понимать, что им не обойтись без
потерь, а потом важно узнать, на какие жертвы они готовы пойти. Для начала
он выстрелил по прожектору.

Раздался взрыв ругательств - значит, он попал в кого-то из них. Мотор
взревел, катер развернулся и ушел за пределы огня. Один-единственный
неожиданный выстрел не давал возможность определить его местоположение. Тем
не менее Трент на всякий случай переместился на несколько метров и стал
ждать, что они предпримут. В лучшем случае будут ждать рассвета, и тогда их
захватят филиппинские моряки или береговая охрана. Но нет - мотор вновь
взревел, и катер направился на восток со скоростью сорок узлов.

***

Шесть трупов лежали в лужах застывшей крови па грузовой палубе "Цай
Джена". С рассветом появился вертолет военно-морского флота. Он пролетел над
кораблем, развернулся над "Золотой девушкой" и снова прошел над "Цай
Дженом". Из дверей машины высовывались стволы тяжелых пулеметов.

Рулевая рубка теплохода напоминала укрепленный дот - через ее
бронированные окна хорошо просматривалась грузовая палуба. Захватив ее,
моряки смогли бы не торопясь очистить каюты.

На шестом заходе пилот резко задрал нос вертолета, и из него на крышу
рулевой рубки вывалился десяток морских пехотинцев. Они быстро заняли свои
позиции: двое прикрыли грузовую палубу, двое взяли под прицел трапы левого и
правого бортов, ведущие на боковую палубу. Вертолет завис над носовой частью
- стрелки приготовились открыть огонь, оставшиеся двое солдат, соскользнув
по краю крыши, приземлились на палубе. И тотчас в окно рубки полетели
стограммовые шашки взрывчатки с бикфордовым шнуром на три секунды горения.
Бронированные стекла раскололись на части, и в ход пошли ручные гранаты.
Моряки ворвались в помещение. Рубка была пуста.

Вертолет сбросил еще четверых на грузовую палубу и развернулся к
катамарану.

А Трент находился в это время на расстоянии двухсот метров в убежище на
островке. Момент был опасный, и бывший разведчик занервничал - вооруженные
люди в горячке могли и не услышать его из-за рева двигателя. Лежа на животе,
он поднял на весле от доски для серфинга свою майку. Ее увидели. Вертолет
пролетел над катамараном, и стрелок в качестве предупреждения выпустил
короткую очередь в соседнюю ложбинку на островке. Но Трента не нужно было
предупреждать. Он вытянулся и вжался в землю. Вертолет с оглушительным ревом
прошел у него над головой, подняв тучи песка, сбросив на островок нескольких
человек и улетел. Трент, не поднимая головы, крикнул, что он англичанин с
катамарана. Моряк с нашивкой сержанта приказал ему подняться на ноги.

- Командир велел вам вернуться на ваше судно, - сказал он по-английски с
глухим американским акцентом, вероятно, почерпнутым из фильмов.

***

Трент сидел в кокпите "Золотой девушки" и смотрел, как с северной стороны
подошло военное патрульное судно, а за ним - катер береговой охраны из
Пуэрто-Принсесы. Патрульный корабль ошвартовался у кормы "Цай Джена", моряки
спустили на воду пластмассовую шлюпку и вскоре на судне перемешались все
виды войск: военные моряки, солдаты береговой охраны, морские пехотинцы...

Один из моряков спустился в шлюпку патрульного судна, и рулевой осторожно
повел ее через рифы к "Золотой девушке". Трент заметил нашивки командора на
погонах гостя. Моряк был на несколько лет моложе его, для филиппинца
необычно широкоплечий, крепко сбитый, легкий в движениях. Угрюмо
улыбнувшись, он поднялся на катамаран и прошел в кокпит.

- Вы отлично провели операцию. - Трент кивнул на "Цай Джен". - Наверное,
немало тренировались.

Командир не отреагировал на комплимент и, даже не представившись,
попросил изложить версию происшедшего.

Трент рассказал, что слышал, как какой-то катер подошел к "Цай Джену". В
течение примерно получаса там шла гулянка, а потом наступила тишина. Это
встревожило его, и он спустился за борт и спрятался в скалах на островке.
Потом катер стал охотиться за ним.

- Вы были вооружены? - спросил морской офицер.

- Да, - ответил Трент, - винтовкой, - и протянул ее офицеру.

Офицер понюхал ствол двенадцатизарядной винтовки.

- Один выстрел?

- Да, один, - подтвердил Трент.

Командор, по-видимому, утратил к нему интерес. Возможно, он обдумывал то,
что услышал. На палубе теплохода фотографировали, обмеряли, укладывали трупы
в мешки. Над горизонтом появилась золотая полоса - начинался рассвет.

Наконец офицер набрался сил, чтобы зевнуть и почесать в затылке.

- Так что же вы сделали этим выстрелом? - Он отодвинул винтовку Тренту. -
Погасили прожектор? Трент кивнул, и офицер неожиданно улыбнулся:

- Молодец, сукин сын. Они-то думали, что напали на голубка. Бах! А это не
так.

- Да, что-то в этом духе... Трент спустился в камбуз и поставил на плиту
кофе.

- Не хотите ли яичницу? - предложил он командору.

- Да, пожалуй, - ответил тот. - Можно я осмотрю судно?

- Будьте моим гостем.

Из двери кокпита по левому борту спускался трап в кают-компанию, которая
находилась в надстройке, возвышавшейся над корпусами катамарана. Большие
окна выходили на мостик. По левому борту от трапа стоял штурманский столик,
где размещалось электронное оборудование фирмы "Брукс и Гейтхауз". С него на
циферблаты дублирующих устройств, висевших на переборке кокпита,
передавались показания скорости хода, скорости ветра, глубины, барометра,
прибора спутникового определения места. Навигационная аппаратура дополнялась
радиопередатчиком Сейлора.

В передней части кают-компании стоял стол, крепившийся к основанию мачты.
Стол огибала длинная кушетка в форме подковы, устланная гватемальскими
покрывалами с ручной вышивкой. Вдоль кормовой переборки выстроились
низенькие судовые шкафчики с пузатыми графинчиками белого и темного рома и
закрепленными на полках струнами шеренгами бокалов резного стекла. На полу
были расстелены афганские коврики. На книжных полках тесными рядами стояли
книги. Над ступенями ведущего в жилые помещения трапа висели друг против
друга две написанные маслом картины XIX века, изображающие корабли в устье
Темзы.

Камбуз был расположен в середине судна, в левом его корпусе. По обе
стороны размещались двухместные каюты. В каждой каюте - умывальник и туалет.
Единственная каюта в правом корпусе находилась ближе к корме и была длиннее,
чем каюты слева. Она отделялась туалетом и душем от помещения для парусов,