столу и помогая усесться.
приключения, а вышла святочная шутка.
так часто бывает - сложные и таинственные явления на поверку оказываются
очень простыми. И могу тебе смело сказать, дорогая, не так интересно искать
в простом таинственное, как добиваться, чтобы таинственное превратилось в
простое, ясное. Так и в жизни. Обещаешь мне помнить это?
Глава 7
полиции, с недавних пор занимал особое место в российской сыскной иерархии:
ни глава Департамента полиции, ни даже министр внутренних дел не входили в
курс его дел, знали только, что Пановский подчиняется непосредственно самому
Императору, от него получает указания, перед ним отчитывается. Но всех
министерских чинов обязали выполнять требования Пановского по первому
представлению, впрочем, у Пановского имелась своя агентура, которую он
тщательно скрывал, к помощи министерских служб он прибегал редко, в основном
- для финансирования своих операций, средства поступали по отдельной
закрытой статье. Свои каналы связи были у него и с Императором.
явочном кабинете ресторана "Семирамида" и напряженно размышлял. Сведения,
полученные агентами Пановского за последние месяцы, позволяли предполагать,
что дело близится к развязке. Этой развязки очень ждал Государь Император.
Император находился вдали от столицы, но, тем не менее, Пановский знал, в
Ливадийском дворце Николай Второй пребывает в волнении и беспокойстве,
ожидая сообщений из Петербурга. А для того, чтобы успокоить Государя, не
хватало одной малости, одного документа, который непременно следовало изъять
у князя Ордынского. Но документа при обыске не обнаружили.
том, что доверять приходилось только самому себе, агенты выполняли отдельные
поручения, не зная конечной цели своих изысканий. К таким агентам относился
и Илья Холомков, которого полгода назад с превеликими сложностями, прибегнув
через третьих лиц к рекомендациям престарелой княгини Свияжской, Пановский
внедрил в окружение Ордынского. Старик был подозрителен, замкнут, недоверчив
- Илья Холомков мог отслеживать его переписку и контакты, но пользы от него
оказалось немного. Малый был себе на уме - Пановский знал это точно, - и
сейчас, сидя в пунцовом кабинете "Семирамиды", он ждал бывшего княжеского
секретаря, отправив с посыльным записку-приглашение срочно прибыть по
указанному адресу. Как мог этот негодяй не выполнить его ясного указания -
почему не явился вчера вечером в "Семирамиду"?
беконом, пирожками с севрюжиной и крепким чаем. Сказать, что у него было
плохое настроение с утра, - значит, мало сказать. Оно испортилось еще вчера
вечером и даже днем, когда ничего не нашли при обыске в особняке князя
Ордынского, да и из упрямого Григория не удалось выбить чего-либо стоящего.
"Придется, видимо, отпустить мерзавца, - подумал Пановский, - или подержать
еще пару дней для острастки в кутузке?"
сообщениям Холомкова выходило, что князь своему камердинеру, безусловно,
доверял. Кроме того, прислуга такая ушлая, что всегда находит способ
подглядеть за своими хозяевами и подслушать их разговоры. Впрочем, князь
Ордынский - особая статья, он мог предпринимать экстраординарные меры, чтобы
обезопасить себя от предательства слуг. "Князя понять можно, - думал
Пановский, - для него на кону стояло очень много. Но это невозможно
объяснить болвану Холомкову, который полгода мозолил глаза старику. А
документ все-таки должен быть в доме князя. А что, если прохвост Холомков
сам пронюхал про документ и сам его изъял из тайника? Могло и такое
случиться", - черная мысль закралась в сознание шефа сверхсекретного бюро
Департамента полиции. - "что ж, тогда понятно, почему агент не явился вчера
вечером в "Семирамиду". Возможно, он успел сбыть документ какому-нибудь
скупщику краденого или коллекционеру. Да и сам мог скрыться. Тогда придется
искать по белу свету негодяя Холомкова. Ничего, далеко не убежит. А что,
если Холомков продался тем, кто тоже с нетерпением ждал смерти князя? Что,
если он нашел заинтересованных наследников, о которых никто не знает? Нет!
Невероятно!"
Очень хочется. Принеси, чтоб скрасить мне ожидание. Да и водочки графинчик
добавь.
уже давно должен был доставить записку по указанному адресу. Если Холомков
дома, то сколько же ему надо времени для того, чтобы собраться, наглядеться
на себя в зеркало и прибыть в " Семирамиду"?
минут над тарелкой с ароматным студнем - после обжигающего глотка
"Смирновской" прохладная закуска особенно успокаивала душу. - В этой стране
все как-то расползается, все распластывается, растекается по пространству -
и люди, и идеи, и предприятия, и само время... Казалось бы, при таких
просторах и громадных расстояниях - ой как надо торопиться, чтобы успевать
все вовремя! Так нет же, все происходит наоборот - все делается в тысячу раз
медленнее необходимого. Никто никуда не торопится, никто никуда не
опаздывает. Слава Богу, хоть кушанья подают без промедления..."
Михайлович Холомков. Мрачно взглянув на него долгим оценивающим взглядом,
Пановский махнул рукой:
последних дней...
нею в руках сел в кресло. Но тут же вскочил. Вид разгневанного Пановского не
предвещал ничего хорошего - встав во весь рост и резко наклонив вперед
туловище, оттягиваемое заметным брюшком, он грозно надвигался на Илью, с
грохотом переставляя длинные кривоватые ноги.
сердился, ярко-алые губы его маленького рта шумно втягивали воздух, и с
каждым словом энергично, вместе со словами, вылетала слюна. Вот и сейчас он,
извергая брызги, шипел на Илью. - Гнить бы тебе на каторге, в Сибири, или
Кайене, - это уж как провидение бы распорядилось. Но неблагодарные от
природы благодеяний не помнят. Не забывай, однако, что бумаги, черным по
белому доказывающие твое участие в умерщвлении твоей собственной супружницы,
все еще у меня. Надоела тебе постылая купеческая дочка, инсценировал ты ее
гибель - да не очень умело. Помнишь?
побледнел.
рта продолжала брызгать слюна. - Преступления, братец, преступления. Ты мог
искупить свою вину, сделав благое дело, я тебе говорил, что дело-то особой
важности. Ты вроде понял. И что же?
дольше бы служил и с удовольствием сообщал бы вам все, что мог сообщить. -
Илья пытался сопротивляться натиску своего грозного шефа. - Думаете, я
совсем не человек? Думаете, я не могу испытывать благодарности за то, что вы
спасли мою жизнь?
полгода?
жуткое, скажу вам, впечатление. Глаза глубокие, неприятные, лицо темное,
хищное - Иван Грозный какой-то...
полгода не мог узнать, кто к нему приходит.
стояли за углом постоянно.
княгиня.
слухи о ней поползли по городу.
ее. Ведь с князем-то я проводил каждый день всего три часа. В шахматы играл,
газеты ему читал, письма под диктовку писал. Да и из слуг клещами слова не
выдерешь: они либо из ярославской вотчины, либо привезенные после Турецкой
кампании люди - все с князем своим заодно. Обитали в другом крыле дома, мне
туда ходу не было - ничего не просачивалось.
жизни князя долго оставалась скрытой от него.
кабинете.
в дом? Я знаю, никакие женщины, да и мужчины, мне неизвестные, - Пановский
хмыкнул с некоторым удовлетворением, - к Ордынскому в дом не приезжали.
Может быть, она проникла по подземному ходу? Есть там потайные ходы?
столу, сел и продолжил, - но ты можешь своей неразумной головой сообразить,
что если в доме есть потайные подземные ходы, а они наверняка есть, то и
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Влодавец Леонид
Гюго Виктор
Никитин Юрий
Распопов Дмитрий