вдруг ниоткуда, из воздуха, возникли вы. Прислушался: говорят по-русски. Я
не марксист, но в привидения не верю. Отсюда мой первый вопрос: каким
образом вы здесь? Никакого брата у господина Турова на трибунах нет. Это
мне известно.
отель в Монте-Карло? Но седоусый перебил:
шансы на гран-при. А вас, господа, попрошу проследовать за мной в
управление.
пахнет международным скандалом.
Только отполированная до блеска скамья перед деревянным загончиком
свидетельствовала о том, что здесь сиживало великое множество клиентов
полицейского комиссара. Стол за барьером с полудюжиной телефонных
аппаратов и пухлых телефонных справочников тоже пустовал.
подождать, - с деланным сожалением прибавил он. - Комиссар, видимо, не
уйдет до финиша, хотя я и поспешу предупредить его. Надеюсь, вы не
соскучитесь в своей компании, да и осталось до финиша каких-нибудь
двадцать минут - не больше. О результатах узнаете, если откроете окно:
отсюда все слышно. - Он поскучнел и присовокупил: - А бежать не советую:
окно выходит во двор и все выходы охраняются. О ревуар, господа.
на круглых стенных часах. Валя сидела с видом наказанной школьницы. Губин
с наигранным равнодушием разглядывал ногти. Остальные просто молчали:
Только Гиллер, нервничая, то вскакивал к деревянному барьеру, словно
пытался достать телефонную трубку, то садился опять.
прав, говоря о вашем легкомыслии. Полицейский участок в чужой стране -
финал вашего экспериментум круцис! Что мы скажем комиссару?
давай!
Хмелика - навощенный паркет, стулья в беспорядке и диван у стены, на
котором одиноко сидел озабоченный Сошин.
перебивая друг друга:
Это первое. О браслете забудьте - это второе. Кстати, ваша авантюра
продолжалась не полчаса, а час десять минут.
расцениваете наши действия как нечто противозаконное.
ли всерьез сказал:
документов. Ни один прокурор не помилует.
знаков? Или на воздушном шаре? Или под водой с аквалангом? Во всех случаях
использование техники для одной цели. - Увидев смущенные, даже растерянные
лица, Сошин улыбнулся и прибавил: - Но нам, я думаю, это простят. Из-за
техники. Очень уж она необыкновенна...
браслете. Я не ослышался?
Академию наук, а обывательские пересуды о происшедшем. Предположите,
друзья, что за границей узнают об этой штуковине? Какие средства будут
ассигнованы, какие силы приложены, чтобы раздобыть ее! С этой минуты жизнь
Озерова будет в опасности величайшей: ведь только она будет стоять между
ним и браслетом. И наша задача с этой минуты оберегать ее, и наша удача в
том, что находка Озерова досталась не какому-нибудь крупному или мелкому
хищнику, не болвану, мнящему себя гением, а просто честному советскому
человеку. Великий соблазн таит в себе эта лампа Аладдина. А владелец ее не
соблазнился ничем, кроме нескольких туристских походов в майн-ридовском
вкусе.
Хмелик. - Вы о роще забыли.
именно там и состоится встреча, о которой мы до сих пор и мечтать не
могли.
промелькнула вся его жизнь. Где-то далеко - детство, ближе - институт,
лекции и лингафон, Диккенс и Уэллс в подлинниках, первые шаги учителя и
робкие мечты об аспирантуре. И вдруг как вспышка магния - диковинный
браслет, одинокие забавы глобтроттера и вмешательство Хмелика,
поставившего последнюю точку. И потом вспышка гаснет - еще закрыт занавес,
еще не засветился экран перед первыми кадрами нового фильма, еще не
открылась калитка в стене. Она так и не открылась перед героем Уэллса, но
Озеров знает, что нужно только толкнуть ее.