Чтение 12–й страницы книги ~Щепки плахи, осколки секиры~

структуры, на которые они обратили внимание еще вчера, оборачивались сизым
туманом. Все было зыбко, неопределенно, непредсказуемо...

Чем еще поражал чужой мир, так это своей абсолютной тишиной. Если что и
происходило - то совершенно беззвучно. Шум создавали только люди - их голоса,
дыхание, топот, позвякивание амуниции. Поэтому, когда позади вдруг раздался
резкий разбойничий посвист, сразу стало ясно, что это шалят не лиловые
стрекозы, и не фиолетовые чаши-кормушки, и даже не пресловутые хозяева здешнего
мира, а какая-нибудь талашевская или кастильская шантрапа, вляпавшаяся в чужое
пространство, как пьяницы вляпываются в грязную лужу.

- Эй, орлы! Сбавьте ход! - явной угрозы в этих словах не было, но в
сочетании со свистом они вызывали тревожное предчувствие. - Есть о чем
побазарить!

Видя, что остальные члены ватаги на этот призыв никак не реагируют,
Лилечка неуверенно произнесла:

- Нас зовут, кажется...

- Девочка, никогда не откликайся на свист, - наставительно сказала Верка.
- А тем более на всякие "Эй, ты...". Но и не паникуй. Иди как шла.

- Сколько их? - Зяблик не оглядывался принципиально.

- Много. - Смыков заглянул в маленькое зеркальце, которое носил при себе
именно для таких случаев.

- Вооружены?

- Пистолеты в кобурах... Автоматы за спиной висят.

- А сами они кто?

- Подорожная вольница, как раньше говорили... Лихой народ.

Сзади снова раздалось грозное:

- Вам что, уши заложило? - судя по учащенному дыханию, преследователи с
шага перешли на трусцу.

- А ведь не отцепятся, - негромко сказал Смыков. - Придется с ними и в
самом деле побазарить.

- Надо так надо, - с притворной покорностью согласился Зяблик. - Люблю
послушать то, чего сам не знаю.

Ватага остановилась, но не кучей, а развернувшись в цепь, как и положено в
таких случаях. За спинами друзей осталась одна только Лилечка, незаметно
передавшая свой пистолет Смыкову.

Приближавшаяся к ним толпа состояла из десяти или двенадцати пестро одетых
мужчин.

Мало сказать, что их вид не внушал доверия. Он должен был внушать страх.
Такие типчики подходят к посторонним людям не для того, чтобы осведомиться о
здоровье или поболтать о погоде. Цель у них только одна - отнимать. Отнимать
чужое добро, чужое здоровье, чужую жизнь. Зачастую даже не корысти ради, а ради
собственного удовольствия. Нешуточные намерения банды подчеркивала богатая
коллекция стрелкового оружия, кроме всего прочего, содержавшая еще и парочку
автоматов.

Физиономия бывшего егеря Басурманова своей гнусностью выделялась даже
среди этих разбойничьих рож.

- В чем дело? - процедил Зяблик сквозь зубы.

- Привет, паря, - один из громил дурашливо поклонился. - Чересчур ты
грозный, как я погляжу. О деле не хочешь побазарить?

- Я с такими, как ты, захарчеванными чуванами, отродясь дел не имел, -
холодно ответил Зяблик. - Вон тот мудак локшевый, - он ткнул пальцем в
Басурманова, - уже ломал наши ксивы. Что еще?

- Так ты же турнул его от себя, - бандит, чем-то похожий на Малюту
Скуратова, как его изображают в учебниках истории, развел руками. - Бедняга
чуть в штаны не наделал. Нехорошо так со своими поступать...

- Моих на этом свете мало осталось. Вот, наверное, последние, - Зяблик
кивнул на членов ватаги, стоявших по обе стороны от него. - А новых корешей я
себе не ищу. Поздно уже...

- Что же так? - деланно удивился бандит. - Гамузом всегда легче прожить.
Это даже волки понимают... Не говоря уже о вождях мирового пролетариата...
Присоединяйся. Мы здесь всех вот так держим, - он протянул вперед раскрытую
пятерню, а потом резко сжал ее в кулак, - свою долю от всего иметь будешь.

- Грабите, значит, - Зяблик изобразил на лице отеческую печаль. -
Гопничаете?

- Грабили мы дома, - ухмыльнулся в ответ главарь. - А тут свое берем.
Поскольку власти выше нас здесь нет. Мы и милиция, и прокуратура, и
министерство финансов. Соображаешь?

- А эти... паханы местные... которые вас туда-сюда гоняют?

- Им дела наши мелкие до фени. Да и не видел их никто никогда... Ну так
что ты решил? Идешь под наши знамена?

- Кем же я среди вас буду? Агнцом промеж козлищ рогатых?

- Ах вот ты о чем, - понимающе усмехнулся главарь. - Нет, этого можешь не
бояться. Мы-то и рогов толковых не успели отрастить. Давно от аггелов отбились.
Они там - сами себе, а мы здесь - сами себе. Хоть и не по своей воле, а
отмежевались.

- Все равно не лежит у меня к вам душа. Я когда срок доматывал, решил
завязать узелок. Клятву давал. На крови и хлебе. С тех пор даже спички чужой не
брал. Не по пути нам, жиганы.

- Ну как хочешь, - презрительно скривился главарь. - Не нравятся тебе
фартовые люди, так оставайся с голытьбой. Будете нам мзду платить, как
положено.

- Это чем же? Рыжьем или капустой? А может, натурой? - осведомился Зяблик.

- Как придется... Бабы ваши нам не нужны, такого добра здесь хватает. А
вот барахлом придется поделиться. Прикид у вас с иголочки, да и мешки по швам
лопаются.

- Кнацай сюда, - Зяблик показал главарю кукиш. - Нравится?

- Рискуешь, паря... - тот потянулся к затвору автомата.

Почти в то же мгновение пистолет Зяблика уперся ему в глазницу, выдавив
глаз чуть ли не на висок. Выхватили оружие и остальные члены ватаги, кроме
Лилечки, естественно. Смыков вдобавок еще и гранатой замахнулся.

- Стоять! - дико заорал он. - Руки! Не шевелиться! Иначе на требуху всех
разнесу!

Банда опешила, хотя, похоже, напугала ее не столько угроза оружия, сколько
решительные действия Зяблика и луженая глотка Смыкова. Многие отшатнулись
назад, почти все выполнили команду Смыкова.

- На кого ты, шантрапа поганая, бочку катишь? - проникновенно сказал
Зяблик, все глубже вдавливая ствол пистолета в глазницу бандита. - Вояки
зачуханные! Да вы тут давно забыли, чем затвор от запора отличается! А я десять
лет пистолет из рук не выпускаю! У меня на указательном пальце мозоль от
спуска! Да любой из вас мигнуть не успеет, как я из него решето сделаю! Может,
проверим?

- Пусти, сейчас глаз лопнет! - прохрипел главарь.

- Так как же насчет мзды? А если вместо нее твой глаз зачтется?

- Хрен с тобой! - главарь, в отличие от Басурманова, был не из робкого
десятка. - Подавись ты этой мздой! Жили без нее и еще проживем!

- Да ты, я вижу, наивный, как божий бычок, - Зяблик овладел автоматом
главаря, и тот, оказавшись на свободе, отскочил в сторону. - Думаешь, я над
добром своим трясусь? Или над шкурой? Нет уж! Я тебя на место ставить буду! И
тебя, и всю твою братию! Чужого вы больше ни на копейку не возьмете и никого
пальцем не тронете! Жрать будете только то, что вам от хозяйских щедрот
перепадет! На общих основаниях!

Главарь, прикрывая пострадавший глаз ладонью, медленно пятился.

- Ухарь ты, конечно, еще тот... Ничего не скажешь, - зловеще произнес он.
- Наблатыкался у себя в Отчине... Но только здесь не Отчина, а совсем другое
место. Синькой называется. И о нем ты пока ничего не знаешь. А я тут столько
лет кантуюсь, что уже и не припомнить. Кое-чему научился. А в своей норе,
говорят, лис собаке никогда не уступит...

- Не пугай, - сплюнул Зяблик. - А не то я сейчас передумаю. Опять твоими
шнифтами займусь.

- Я тебя не пугаю, - главарь вырвал у кого-то из своих приятелей ружейный
обрез и взвел разом оба курка. - Но и ты меня на характер не бери. Хочешь жить
спокойно - живи. Заслуживаешь. Так и быть, трогать вас не будем. А поперек
дороги встанешь - чучело из тебя сделаем.

- Вот страх-то! - усмехнулся Зяблик. - Слыхал я, что здесь человеку чуть
ли не по десять жизней полагается. Как Кощею Бессмертному. Так неужели же мое
чучело не оживет?

- От кого ты, интересно, такое слыхал? - главарь покосился на Басурманова.
- Ты, что ли, проболтался?

- Под пыткой у меня признание вырвали! - Басурманов саданул себя кулаком в
грудь. - Чтоб я так жил!

- Разберемся, - главарь убрал руку от лица и теперь глядел на Зяблика уже
обоими глазами, один из которых блестел мутной слезой и наливался кровью. - А
тебе, паря, я вот что скажу... Не все так просто, как тебе кажется. Смерть
всегда штука поганая, даже если ты и оживешь потом. Да и не все подряд
оживают... Не уследить хозяевам за каждой мелочью. У них и своих забот
хватает... И вообще, канительное это дело... Ох, канительное... Очухаешься без
ног, с брюхом распоротым, а рядом еще один жмурик протухает... Без головы...
Боль нестерпимая... Страх, тоска... И кто-то неведомый над тобой колдует - или
чужие ноги тебе пришпандорить, или твою башку на чужие плечи пришить. Кто такое
однажды пробовал, в другой раз лучше дотла себя сожжет.

- Каркаешь ты складно, - сказал Зяблик. - Как лабух по нотам. Но только я
на такие параши ложил с прицепом... Подбери сопли и вали отсюда. Маза ваша
кончилась. Только заикнись еще раз, что ты здесь верховная власть. Собаки будут
твои куски по всей этой Синьке собирать. Уж я-то позабочусь, чтоб тебя больше
не оживили.

- Ну тогда до свиданьица! - продолжая целиться в Зяблика из обреза,
главарь стал отступать. - Сегодня у нас вроде как смотрины были. А свадьба еще
впереди... Ох, повеселимся, чует мое сердце...

- Это просто наказание какое-то! - воскликнула Верка, когда бандиты
исчезли в сиреневых далях. - Мы, наверное, даже на Сириусе себе врагов найдем.

- Что ты предлагаешь? Лобызаться со всякой рванью? - Зяблик до отказа