небесным крестом по горнему снегу - андреевский.
врос и тянулся матросский крошечный строй, подавая уставную выправку со
снисходительной небрежностью служак.
плавединицу, вернуть ей статус действующей учебной базы флота. Объявляю
переход на новый распорядок. С этого момента корабль переводится в режим
подготовки к бою-походу. Машинной и трюмной командам: привести механизмы в
готовность для подачи оборотов на гребные валы. Топливные цистерны проверить
и подготовить к приему топлива. Командиру БЧ-5 - выделить людей для
переборки рулевой машины, обеспечить передачу усилия со штурвала на баллерс
руля. Начарту - орудия главного калибра в рабочее состояние! Всем командирам
боевых частей и старшим команд подать план и перечень необходимых работ к
семнадцати ноль-ноль. Поздравляю экипаж с переходом на боевой корабль!
предвидений, нежели восторга.
революционным разнобоем: если одни нестройно оторвали:
вероятно, роптали на митинге стрельцы.
правее и выше головы, которая была пустой и гулкой; он помнил такое за
собой, когда девятиклассником выпил первый стакан водки.
уединился над заветной папкой. Объявленное начинание породило в нем такой
богатый урожай мыслей, что черные каллиграфические буквы клонились и
спешили, как матросский строй по команде: "Не в ногу - бегом марш!"
командира, - писал он. - Наконец-то наша служба обрела подлинный смысл. Мы
ощутили себя единой семьей, спаянной великим общим замыслом - дать новую
жизнь историческому крейсеру "Аврора".
эхо наполнилось сегодняшним звучанием. Мы еще повоюем, черт возьми!
Равенства и Братства, что есть порох в пороховницах и огонь в сердцах!
совершила диалектический виток, и не суждено ли нам повторить свою великую
миссию!
говорить об этом еще рано. Но каждый знает, где находится причина всех бед
нашей многострадальной Родины. Как пелось в священном старом гимне:
"Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой!" И еще одна цитата
приходит на ум: "Трепещите, тираны!"
флот мысленно с нами! И не сомневаемся в оказании нашему кораблю всемерной
помощи от товарищей по оружию и вышестоящих инстанций.
Недаром говорится: "Русскому матросу все по плечу!"
нарушениям дисциплины на корабле. Великие задачи объединяют людей!
доверена великая честь произвести знаменательный выстрел из бакового орудия!
кружиться голова. Думаю, что это сейчас можно сказать о каждом".
гудение в голове у Ольховского прекратилось, и он не мог согреть ледяные
пальцы. В реальный мир его вернули слова Колчака, вошедшего без стука и
швырнувшего фуражку через всю каюту на диван:
утопить, командир.
мере.
команды и отсутствие должностных преступлений. А мы работаем над
материальной частью. Ни воровства, ни политических лозунгов - напротив, сами
все доставать будем. На хрена ему себя затруднять?
Сколько влезет. Они что, в рулевое полезут?
не колышет. Выпьем и отбрехаемся!
когда уже тонем. Ты что, не понимаешь, что через неделю, максимум, все всё
будут знать?
всегда все всё знают, вот так флот устроен. И тогда плакала твоя Москва, в
Мордовию по этапу пойдешь.
чеховских сестер, которые рвутся: "В Москву, в Москву!" - а сами дуры
дурами... прости ради Бога.
шестидюймовками есть маленькая разница. Но в чем ты прав, конечно, -
подсуетиться надо, чтоб не успели нас прихватить и стопорнуть.
крайности. В основе его лежало благое намерение, которыми вымощены у нас все
дороги: направить воровскую смекалку в полезное русло, на решение нужных
армии и флоту задач. Неудержимую склонность пристраивать все, что плохо
лежит, задумано было использовать как созидательную силу. Этим остроумным
ходом предполагалось безостановочно убивать по два зайца сразу: как бы
покончить с воровством путем придания ему легального и даже похвального
статуса, ибо все другие пути мгновенно впадают в традиционное российское
бездорожье - и одновременно тем самым получать то, что нужно, если получать
это неоткуда.
подчинение всю деятельность в стране, озверел от повального воровства и
однажды поделился с Меншиковым мыслью подписать нехитрый и эффективный
высочайший указ: кто украдет что-либо стоимостью дороже веревки - да будет
повешен на этой самой веревке. Меншиков был министром отменно проворным во
многих смыслах - отчего посвящение его в план кампании первым носило
угрожающий характер. Ответ Меншикова история для нас сохранила. "Мин херц, -
сочувственно отвечал он, - останешься без единого подданного".
обломал об спину оппонента трость, и с тем кампания завершилась. В очередной
раз русский народ был спасен от геноцида со стороны властей. Поскольку
любимой цитатой нынешних поколений из всей мировой поэзии стала бессчетно
повторяемая "но ворюги мне милей, чем кровопийцы" - достойно удивления, что
ни в Петербурге, ни в этом нашем Меншиковбурге - Москве, ни даже в Березове
нет до сих пор памятника Меншикову, бизнесмену и гуманисту; было бы как
нельзя более уместно и своевременно исправить сейчас это историческое
упущение.
переоборудование) силами подчиненных во время и вместо службы, а нужные
материалы и все на свете где мог крал, клянчил, выменивал и одалживал -
короче, "доставал". Начфин вел бухгалтерию, по которой все добытое значилось
приобретенным в кредит. Годовой отчет подбивал баланс этим подвигам Геракла.
А уже в новом году финуправление округа или флота гасило расторопной части
показанные ею затраты в той или иной мере. То есть: ты сначала вынь да
положь! - а потом я погляжу, как ты умеешь выполнять приказ, и покрою тебе
расходы насколько смогу и захочу. Крутитесь товарищ командир! И крутились:
тридцать два фуэте по сравнению с этим - переход улицы паралитиком после
двойной дозы снотворного.
все, не прося ничего. Манна небесная в паек не включалась. Сверху не
сыпалось ничего, кроме выговоров и мата. Мудрость гласила: "Делай что
хочешь, пока тебе не запретили". Шевелись, рыбий корм!
Суворов Виктор
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Березин Федор
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.