Чтение 12–й страницы книги ~Кровь пьют руками~

дело, Эра Игнатьевна! И убийца у вас есть, и оружие. Чего еще вам нужно?

"Это дело". Даже переспрашивать не надо - и так ясно.

- А мы вас не забудем! Организация у нас уважаемая, солидная, наша помощь
всегда пригодится.

Если б не его наглая улыбочка, я скорее всего вступила бы в переговоры.
Всегда полезно узнать что-то новое. Но уж больно нагл, стрикулист! Привык
"корочками" козырять, сволочь! Как их Саша ненавидел!

- Закрывать дело не считаю возможным. Все?

Усмешка стала шире, желтые зубы - клыки! - оскалились.

- Не считаете, значит?

Отвечать я не стала. Уверена, со слухом у него все в порядке.

- Видите ли, Эра Игнатьевна, я привык добиваться своего. А методы бывают
различные!

Улыбка растянулась до ушей, затем исчезла:

- Мы ведь о вас все знаем! Бытовое пьянство, сувенирчики от
подследственных... Я ведь вас, Эра Игнатьевна, можно сказать, пожалел. Сунул бы
сейчас вам в стол конверт с долларами - и все. Времена нынче сложные, сами
знаете. В колониях таких, как вы, не любят! Хорошо, если одних вертухаев
обслуживать придется!..

Говорят, самый страшный гнев - гнев бессилия. Саша, когда говорил о таких,
бледнел, терял голос...

- Убирайтесь!

Прыщавая рожа скривилась. Стрикулист вздохнул:

- Скоро сами все поймете, Эра Игнатьевна, да только поздно будет. Я ведь с
вами неофициально, по душам, так сказать...

- Неофициально? Просто взяли и зашли?

Мысль мне понравилась. Старший следователь прокуратуры входит в свой
кабинет и обнаруживает...

От первого удара он присел. Второй бросил его на пол.

- Сука! Пожалеешь!

Я достала из его кармана удостоверение со щитом и перуном, открыла
форточку - и бордовые "корочки" сизым голубем упорхнули прямиком с четвертого
этажа.

- А это тебе за "суку"! Ползи, пока кенты не подобрали!

Выйти из кабинета стрикулисту оказалось затруднительно, но я помогла.

В три пинка.

Руки дрожали - даже дома, даже после рюмки коньяка. Ненавижу! Эти - хуже
всех, хуже жориков, хуже прокуратуры, будь она трижды!.. Наглые, уверенные в
себе, в своей скотской безнаказанности. Сашу забирали трижды, целый год держали
в "психушке". Страны рушатся, Армагеддон в разгаре - а этим хоть бы хны!
Случись Потоп, к Ною, когда он пристанет к горам Араратским, тут же подойдет
такой, с "корочками", и . начнет душевный разговор.

Хорошо, что я работаю не на них. По крайней мере, это знаю точно. А в
целом - плохо. Плохо, сотрудник Стрела! Сорвалась, причем не в первый раз. Но
сегодня - случай особый. С этими срываться нельзя - вцепятся, не отцепить! Прав
Девятый, пора лечиться!

Да, плохо. Считай, испортила себе субботний вечер. Неделю назад тоже
работала допоздна, пришлось заниматься алкашом Молитвиным, свидетелей
опрашивать; и вот снова субботний вечер, настроение -самое паскудное...

Я включила компьютер, но почты не было. С Голицыными явно вышла неувязка.
Я представила себе, как Пятый рычит на перепуганных клерков, как лично берет
энциклопедию на букву "Г", и почувствовала себя немного легче. Совсем немного.

Впрочем, рецепт хорошего настроения я знала: горячая ванна, две рюмки
коньяка - и пластом на кровать. Закрыть глаза, руки вдоль тела. Полчаса - и все
пройдет. То есть проходит.

Иногда.

Я расстегнула мундир, вспомнила об обязательной свечке Николе Мокрому
(дабы вода была теплее), с тоской поглядела на уже привычные разводы на
потолке...

Звонок - громкий, протяжный.

В дверь.

Первая мысль, естественно, самая скверная. Стрикулист и его начальники
оказались чересчур обидчивыми, доллары уже лежат в почтовом ящике, Никанор
Семенович подмахнул ордер...

Стоп!

Я застегнула мундир. Прошла в комнату, открыла ящик стола, где притаился
браунинг. Взять? Нет, сначала спросим.

К двери пришлось подходить так же, как днем раньше к жилищу алкаша
Залесского - по стеночке. Вдруг эти идиоты решили разыграть "сопротивление при
аресте"? Кто знает, может, у них свой "боженька" имеется - который Первач-псов
отводит?

-Кто?

Если "телеграмма" или "газовый надзор" - тогда по схеме. Тоже стандартная
процедура, но на свой лад. Пятерых положу - не меньше.

- Это я, Ирина! В-волков. Если вы заняты...

О Господи!

Почему-то в первый миг я испугалась. Даже больше, чем если бы стали
ломиться в дверь. Но затем испуг сгинул, и я поняла: низких лекарств от плохого
настроения уже не требуется. Игорь! Как хорошо!

- Я не занята! Сейчас!

В руке Маг по имени Истр держал букет лиловых хризантем, в другой -
большой пакет, за спиной - гитара в знакомом зеленом чехле.

- В-вам!

Не выдержала - ткнулась лицом в цветы. Боже. мой, как хорошо!

- Спасибо, Игорь! Но Так нельзя, вы меня совсем избаловали... Проходите,
проходите!

И только тогда, когда он переступил порог, я сообразила. То есть я ничего
не сообразила, просто поймала его взгляд.

Форма!

Ты же в форме, дура! В синей, прокурорской форме, с погонами, с Фемидой в
петлицах. Еще бы браунинг взяла! В зубы.

Прокол. Провал. Все!

- Вас форма удивляет?

Удивляет? "Сэр, а не странно ли вам, что этот джентльмен зачем-то встал на
табурет и намыливает петлю? Ничуть, сэр, я тоже чистоплотен!"

- П-почему удивляет? - Игорь вновь улыбается, и у меня отпускает сердце. -
Где вы работаете, я, т-так сказать, в курсе... а форма вам, между прочим, очень
идет. Как сказал бы один отрицательный исторический п-персонаж, "чегтовски"!
Или даже "архичегтовски"!

Заступница-Троеручица, ну конечно! Не полные же идиоты те, кто его
готовил! Пятый, конечно, идиот, но есть еще Девятый...

- Я вам, Ирина, с-слегка завидую. Быть п-прокурором в этакой
фольклорно-мифологической реальности! За г-год, уверен, можно набрать материала
на д-докторскую, минимум.

Остается согласиться, улыбнуться и направиться за вазой. Хризантемы,
Господи! Никогда в жизни мне не дарили хризантем!

Между тем Игорь нерешительно топчется в передней, явно не зная, куда
девать пакет. Наконец осторожно ставит его в угол.

- Пицца, - сообщает он, уловив мой удивленный взгляд. - Вчера вы угощали
м-меня анчоусной, а я купил с осетриной. Н-надеюсь, не помялась. Хризантемы -
это, так сказать, обряд, а вот п-пицца - основа делового ужина, поскольку я
потревожил вас исключительно по делу.

Спорить не стала. По делу так по делу. С осетриной так с осетриной.

Впрочем, о деле за ужином Игорь не сказал ни слова, и я мысленно
поблагодарила его за подобную чуткость. Мой кивок в сторону коньячной бутылки
был проигнорирован, и я (опять мысленно!) устыдилась. Того и гляди, решит, что
я пытаюсь его споить!

Наконец на столе появился кофе (спасибо Сурожанину, и на этот раз не
оплошал!), Маг откинулся на спинку кресла, осторожно отхлебнул черный дымящийся
напиток.

- От-тменно! - констатировал он, и я возгордилась. - Кофе у вас, Ирина,
б-божественный, и это не просто похвала, а тонкий намек на то, о чем я хотел с
в-вами поговорить.

- О Боге? - удивилась я.

Почему-то вспомнилось: "...боженька у них живой. Понятливый бог..."

- Скорее, о богах.

В его руках появились четки - темные круглые бусины на прочном шнуре.
Пальцы привычно заработали: бусинка, еще бусинка, еще...

- Знаете, п-побродил по городу и немного очумел. Ну, к-колоды с иконками,
инструкции, так сказать, к к-камланию, "наклейки качества" - эт-то я и раньше
видел, у нас их уже целая коллекция. Но вот к-канализационные, извиняюсь,
люки...

- Как? - поразилась я.

- Обычные, чугунные. Т-то есть это у вокзала они обычные и на окраинах. А
в центре что н-ни люк, то со значком. И н-непростым значком! Прямо к-карты
Таро! То есть, конечно, это не Т-таро, знаки другие, но хотел бы я взглянуть на
п-план города и прикинуть к-комбинации!

У Мага оказался острый глаз. Столько лет ходила по этим люкам! А хорошо бы
с планом города поработать, жаль, времени мало!

- А церкви сосчитали? - улыбнулась я. - Говорят, их у нас больше, чем в
Риме.

Игорь кивнул - серьезно, без улыбки.

- М-много... Знаете, в XII веке халиф М-мансур как-то обмолвился, что
обилие мечетей - это свидетельство б-близости Судного Дня. Так вот, об этом
самом Судном Д-дне. Вчера вы д-дали мне журнал. П-признаться, не спал полночи,
штудировал. В немецком не силен, пришлось звать д-демона, то есть искать
словарь в Интернете...

В этот миг я ощутила себя господином Изюмским - мои извилины дружно издали
жалобный скрип. Журнал? Словарь? Но тут, видать, сам пророк Наум снизошел и