оборонных и народнохозяйственных объектах. Второе - распространение за
пределами СССР порочащей информации о положении в стране. И третье -
агентурная разведка. Работают они скрытно, грамотно и очень
профессионально. По мнению руководства, "Вандея" сейчас представляет
наиболее серьезную опасность из всех подпольных организаций на территории
СССР...
сделать перерыв. Он отхлебнул чая и с удовольствием затянулся "Казбеком".
имею в виду их сибирские отделения, а также все командировки туда за
последние полгода, - вмешался один из сотрудников - худой, болезненного
вида лейтенант.
новичке.
месте действовал через железные дороги.
занимаются, товарищ Каганович создал специальную комиссию. Если что-то
будет, нам сообщат. Какие еще соображения?
говорил об этом - но услышать эту шутку Сергею не пришлось. Дверь -
внутренняя, которая, очевидно, вела в другую комнату - отворилась, и на
пороге вырос невысокий чернявый парень с мрачным нахмуренным видом.
одном дыхании и, похоже, потратил на это весь наличный запас воздуха.
стул, но никто не обратил внимание на это досадное обстоятельство. Один
Сергей остался сидеть, ничего, естественно, не понимая.
собирается уезжать... Лихачев знает, где он... Мещанская, 8, пятнадцатая
квартира... Лихачев говорит, что через час Корф...
пристегивал к поясу кобуру. Кто-то, очевидно, упомянутый Сватов, уже снял
телефонную трубку и кричал в нее: "Алло, алло? Коростылев, ты?
не мешать. Впрочем, все было готово за несколько секунд. Сотрудники
проверили оружие, Сватов докричался до Коростылева, потребовав у него не
одну, а целых две машины, и Айзенберг уверенно бросил: "Пошли!" Сергей
втиснулся во вторую машину. Рядом с ним оказался тот самый невысокий
чернявый парень. Сергей поспешил представиться.
добавил: Прохор Иванович...
насмотревшийся за свою короткую жизнь, безошибочно определил, что Карабаев,
которому, похоже, было едва-едва двадцать, - явно из деревни, в город попал
недавно, вдобавок, судя по выговору, откуда-то издалека, скорее всего из
Сибири. Пустельга заметил и другое: несмотря на возраст, Прохору Ивановичу
Карабаеву, похоже, довелось немало повидать в жизни.
имени-отчеству, даже скопировав его интонацию. - А кто этот... Корф?
всесоюзном... В общем, вражина.
является этот самый Корф.
человек... Мы по его связям прошли. Лихачев вот позвонил - его бывший
сосед... проявил сознательность...
ближайшая перспектива становилась понятной: группа собиралась задержать
предполагаемого руководителя террористической организации "Вандея" Корфа,
которого, как уточнил Карабаев, звали Владимиром Михайловичем.
завидев черные авто с приметными номерами, спешили открыть "зеленую улицу".
И вот наконец за окнами замелькали оживленные тротуары большой, наполненной
людьми улицы.
Мещанская! Чистый капитализм!
значительной мере утратил подобную непосредственность.
Сотрудники уже выскакивали наружу, на ходу доставая оружие.
четвертом этаже.
распоряжался майор.
- оставайтесь на месте! Ясно?
было более чем обидно, но не спорить же в подобной ситуации! Айзенберг
быстро оглядел четверых оставшихся сотрудников и выдохнул:
- живыми! Алексеенко, готов?
и кивнул. Очевидно, вышибание дверей входило в его обязанности.
проверил револьвер. Впрочем, оружие ему, пока - без всякой особой
надобности. Он не обижался на майора. В конце концов, кто-то должен стоять
у подъезда, и вполне логично поручить это сотруднику, который числится в
группе меньше часа. Но все равно, такое начало было не по душе старшему
лейтенанту. Ему, лично пробравшемуся в Яркенд, завербовавшему самого
атамана Юровского, создателю агентурной сети в китайской Кашгарии, стоять
"на стреме" и вежливо просить бабушек не входить покуда в подъезд,
объясняя, что идут газосварочные работы... Что ни говори, положение не из
завидных. Правда, Сергею нечего было и думать, чтобы высадить дверь,
подобно розовощекому Алексеенко. Но как врываться под выстрелами в
квартиры, как брать ополоумевших врагов живьем, Сергей, определенно, знал и
умел не хуже прочих...
Очевидно, товарищ Алексеенко приступил к выполнению своих прямых
обязанностей. Сергей чуть поморщился. Будь он на месте майора, то предпочел
бы обойтись без излишнего шума. Проще всего открыть дверь отмычкой, тихо и
аккуратно. А еще проще - обойтись без вторжения и проследить за квартирой,
покуда таинственный Корф и прочие ее обитатели не пожелают выйти. Сергей
проводил бы Корфа до самого вокзала, подождал пока тот сядет в поезд, и
даже тут не спешил бы арестовывать... Впрочем, пока что группой командовал
не он, а майор Айзенберг, и старшему лейтенанту оставалось выполнять
приказ...
усилия розовощекого здоровяка. Сергей машинально отметил, что дверь,
вероятно, попалась, с характером. Он с тревогой ожидал выстрелов - но кроме
грохота и треска покуда ничего было не слыхать. Очевидно, те, кто был в
квартире, сообразили, что сопротивление по меньшей мере, бесполезно. Сергей
отошел на пару шагов и попытался определить, какие из окон - те, нужные. Он
заметил пожарную лестницу, прикинув, что надо проследить, чтобы Корф не
попытался уйти подобным романтическим, но порой достаточно эффективным
способом. В практике Сергея такие случаи бывали. Однажды самому пришлось
удирать - правда, не по лестнице, а по старой, распадающейся под руками
веревке - и уходил он не из окна четвертого этажа, а с высоты старинной,
сложенной из серого камня, башни...
- беспощадно, страшно. Пустельга, едва устояв на ногах, поспешил открыть
глаза. Из окон проклятого дома медленно-медленно, словно в неудачной
киносъемке, выпадали стекла, а там, где был четвертый этаж, не спеша
вздувался огромный черно-оранжевый волдырь, разбрасывая во все стороны
какие-то бесформенные ошметки и клочья. Из подъезда ударил зловонный дым,
земля дрогнула, и откуда-то раздался первый, еще неуверенный крик...
покуда отзвенят выбитые окна, перестанет трястись тротуар, пока не станет
ясно главное: устоял ли дом и имеет ли смысл подниматься вверх по лестнице.
медленно, сжимая в руке совершенно бесполезный револьвер, поднимался по
лестнице. Он дошел лишь до третьего этажа и остановился - дальше дым стоял
сплошняком, слышался треск огня, что-то шипело и булькало. Внезапно пелена
дыма на миг разошлась, и сквозь нее рухнул кто-то в знакомой светлой форме,
правда теперь покрытой черными грязными пятнами.
Ивановича Карабаева было мудрено. Тот замотал головой, прислонился к стене
и прохрипел:
не было. Остался лишь этот серьезный лейтенант - контуженный, но все же
живой - и он сам. И теперь именно он, старший по званию, должен