уцелела только одна картофелина. Результаты огородничества не
впечатляли: кустики росли болезненными, а урожай снимался один раз в два
земных года, что выходило все-таки чаще раза в год, если считать годы
местные. Сегодня в честь праздника будет выкопано пять кустов - не
меньше чем по полкартофелины на человека, а то и больше.
запомниться.
Болото было обширное и мелкое, его давно следовало осушить или хотя бы
понизить его уровень, пробив для стока канаву в скальной перемычке, но
для этой работы вечно не хватало рук. Ближе к берегу среди коварных,
расползающихся под ногами кочек попадались торчащие, в пятнах плесени
верхушки валунов и была между ними настелена жердяная гать; дальше от
берега валуны исчезали, еще дальше исчезали и кочки и начиналось
собственно болото - черно-коричневое, неподвижное, с едва различимой
глазом щеточкой леса на том берегу и размытыми пятнами островов.
забрасывали ручную драгу. Со стоном тянули. Драга шла нехотя, ей
хотелось остаться в болоте насовсем, она упорно цеплялась за что-то на
дне, и гать под ногами добытчиков погружалась в жижу. Драгу опорожняли в
деревянный короб для отцеживания. Сырой торф, сменяясь, таскали под
навес Ульрика, Агнета и Киро. Все было как надо. С лиц носильщиков
градом катился пот. От леса по краю болота тащился Дэйв - мрачно волок
срубленное для гати деревце. Не без причины мрачно... Вдали, то явно
показываясь, то ненадолго скрываясь в лесу, слонялся почем зря белый
клоун.
остановил крик. Девчонки, вереща, бежали по гати к берегу, из-под босых
ног фонтанчиками выбрызгивалась вода, а рядом с гатью над уже не
неподвижной, а дрожащей и хлюпающей черной жижей качалась на толстой
глянцевой шее безглазая голова разъяренного болотного червя, видимо,
задетого драгой. Бежал, забыв в руке пустое ведро, Киро, бежал бросивший
драгу Уве, и только Людвиг, хладнокровный умный тугодум Людвиг
единственный из всех не бежал, а медленно отступал, пятясь по краю гати,
стараясь не оказаться на линии выстрела и выманивая червя на гать. Это
было мудро: иначе червь опять заляжет на дно и рано или поздно повторит
нападение. С червями лучше кончать сразу.
толстый металлический стержень - коротко чавкнув, ушел в голову червя по
хвостовой торец. Обрызгав Людвига, червь взбаламутил грязь. Девчонки
взвизгнули от восторга. Киро запрыгал на берегу и замахал ведром;
запрыгал, победно вопя, и Уве; один только мрачный и злой с утра Дэйв
все так же - нога за ногу - тянул вдоль болота срубленный ствол. Спасти
стрелу не удалось - червь затонул.
невнимание к себе. Вынести благодарность. Отменная работа. Первой же
стрелой наповал с двухсот шагов - выстрел, прямо скажем, замечательный.
Профессиональный выстрел. А кто нынче часовой - Инга? Она. В Питере души
не чает, сопливка. И когда это она научилась так стрелять? И кто ее
научил? Меня, между прочим, она ненавидит и не дает себе труда это
скрывать. Гм. Все равно - благодарность. Потом.
между лопаток, и пошел к строителям. Только теперь он заметил, что все
это время держал руку на кобуре "махера", и с досадой поморщился.
Рефлекс... Когда-нибудь они меня подловят, подумал он не в первый раз.
Поставят перед необходимостью стрелять... Он прекрасно видел, как это
будет: стрелы, выбрасывая черные фонтанчики, шлепают в грязь вокруг
толстого глянцевого червя, вывинтившегося из болота рядом с испуганным
малышом, нога которого застряла между жердями гати... Мимо... мимо...
малыш верещит, старшие бегают и суетятся, кто-то кричит: "Стреляй! Да
стреляй же!" - кричит прямо в уши, и Стефан, с ужасом понимая, чем это
кончится, рвет из отцовской кобуры тяжелый отцовский "махер",
единственное штатное оружие на корабле, давно уже не символ власти
капитана, а ее основу...
рыцарский замок (для полной иллюзии недоставало зубчатых стен и
подъемных мостов), но уже зародыш замка, чудовищную тупорылую башню,
способную выдержать годичную осаду, родовое гнездо мятежного барона,
владетеля окрестных лесов, лугов и полей, предводителя головорезов, не
признающего иных прав, кроме права меча, и в бесстрашной дерзости знать
ничего не знающего, кроме своей силы, своей воли и своей прихоти.
оборачивалась обыкновенным звездолетом, вдобавок изуродованным, а
частокол, коему надлежало стоять прямо и несокрушимо, шел волной,
местами норовя завалиться внутрь лагеря, а местами наружу. Забить в
скальный грунт бревна не представлялось возможным - частокол держался на
подпорках и поперечинах. Снизу бревна были укреплены камнями и
утрамбованной землей, натасканной из леса. Тощая земля пополам с ветками
и сухим лишайником держала слабо. Пригодилась бы глина, но единственное
в этих краях глинище находилось километрах в пятнадцати к югу и вдобавок
на другом берегу озера.
снова зверь, сравнимый по размерам с цалькатом, ограда не задержит его и
на минуту. Наиболее умные головы с ехидцей утверждали, что главная
польза от ограды заключается в уйме уничтоженных для ее возведения
деревьев, благодаря чему полоса леса между болотом и озером отодвинулась
от лагеря на полкилометра. И во многом это было правдой.
Работали молча, вертели ворот с арканом, накинутым на острие бревна,
один только Илья время от времени принимался кричать: "Еще!.. Заснули!
Камень подложи!" Порой он прибавлял к этому по-русски отрывистую
трехсложную фразу, точного перевода которой Стефан не знал, но об общем
смысле догадывался. Который день работа двигалась вяло: не хватало Веры,
умевшей работать за двоих.
Стефана постарались не заметить, но и придраться было не к чему. Здесь
заметили, а заметив, забегали быстрей, зашевелились молчаливо-мрачно,
кидая косые взгляды. Как всегда, это было неприятно и более всего
походило на ощущение от занозы, которую забыли вынуть. Заноза была
застарелая, в воспаленной гноящейся ранке, и привыкнуть к ней за годы и
годы оказалось невозможным. Кошмар, с неожиданным недоумением подумал
Стефан. Почему они меня так ненавидят? Глупо же. Что им во мне? Не я,
так другой...
трамбует, разгильдяи? Это работа, я вас спрашиваю?
вдруг, вскинув голову, даже не выкрикнул, а высверлил тонким голосом: -
Много мы втроем наработаем, а? Много, Лоренц? Что смотришь? Кто Веру
услал в экспедицию, я?
помешал ей уйти с Питером, изобразив для публики, что вполне одобряет и,
более того, будто бы даже сам планировал эту никому не нужную экспедицию
- и ведь ясно понимал, что никого этим не обманет,- но сейчас он
чувствовал: Илья верит в то, что говорит. Легко верить в то, во что
хочется верить.
Стефан, равнодушно наблюдая полное поражение оппонента,- раз уж ты не
справляешься... Как полагаешь?
как у кошки. Она рвалась в бой.
впрямь волнует Вера, а не Питер. Ха! И тридцать три раза - ха! Правда,
если экспедиция не вернется... На этом им меня не подловить, подумал он.
Я знаю, с кем имею дело. А связь... что ж, я отдал им лучший комплект,
упрекнуть меня не в чем. И заблудиться они не должны, у них прекрасная
карта, еще "Декарт" снимал. Разве что карта устарела, но это вряд ли:
планета пассивна, за все сорок лет ни землетрясения, ни урагана...
тебе думать не станет.
спиной. Как ни резко обернулся Стефан, мальчишка успел принять самый
невинный вид. Шустрый мальчишка. Щенок, сорок восемь лет всего, а туда
же... Кинулся бы под ноги, а эти двое насели бы сверху и тогда, пожалуй,
добрались бы до бластера. Когда-нибудь и доберутся - эти или другие.
Кто-то из них облил кислотой лозунг. Вот что самое смешное: стоит
начальству уйти, как Маркус, сопя и шмыгая от досады, начнет
выговаривать Ронде за то, что та не вовремя и не туда скосила глаза...
Они поймут, что Стефан обо всем догадался. И они начнут ссориться.
Глупые, они думают, что их губит несогласованность действий. Чушь! Она
их спасает, только никто из них не может этого понять. Кроме Маргарет,
но ведь она не с ними.
выслушивать жалобы на то, что Дэйв опять дерется, и кляузы друг на
друга, бесконечные наслоения кляуз, целые геологические пласты, и не
обращать на них внимания... либо, наоборот, обращать, в зависимости от