Чтение 12–й страницы книги ~Привратник~

Копыта лошадей поднимали белые облачка пыли. Человек не менял ритма
шагов, будто его толкала мощная невиданная сила. Он приблизился настолько,
что ясно можно было разглядеть его лицо.

Атаман свирепо сощурился и потянул из ножен саблю. Идущий на него
смотрел ему прямо в глаза.

Разбойником овладело смутное беспокойство. У идущего было пугающее,
застывшее лицо и тяжелый сверлящий взгляд.

- Чего это, а? - спросил подручный, но уже испуганно.

Всадники остановились, сбившись в кучу. Человек шел, пока до
кавалькады не осталось всего несколько метров.

Тогда остановился и он. Лицо его казалось грязно-серой маской, но
глаза горели такой несокрушимой силой, таким бешеным напором, что
разбойники пришли в замешательство.

- Чего тебе надо, негодяй? - крикнул атаман.

- Прочь, - холодно бросил человек. И добавил несколько странных,
гортанного произношения слов, зловещих своей непонятностью:

- Заккуррак... Кхари! Акхорой!

Испуганно заржали кони.

- Колдун! - ахнул кто-то.

- Молчать! - рявкнул атаман. Но за его спиной уже не умолкал шепот:
"Колдун... Волшебник..."

- Считаю до трех, - так же холодно сказал незнакомец. - Даю вам время
убраться! Раз!

Смятение возросло. Атаман свирепо оглянулся, едва сдерживая лошадь.

- Два, - спокойно отсчитывал незнакомец.

Атаман не верил, что безоружный человек может вступить с ним в
единоборство. Явного оружия у пришельца не было - значит, было тайное.
Иначе откуда эта холодная сила?

- Два с половиной, - объявил странный человек.

Смятение переросло в панику. Разбойникам казалось, что в глазах
незнакомца зловеще пляшет пламя.

- Три! - прозвучало, как удар хлыста. И пламя это вспыхнуло у
страшного человека на ладони. Он выхватил из кармана яркую, как солнце,
шаровую молнию и угрожающе вскинул над головой.

И атаман отступил. Он любил легкую добычу и боялся колдовства;
вбросив саблю в ножны, он повернул лошадь и поспешил прочь. За ним
ринулись остальные.

Человек на дороге смотрел им вслед. Глаза его погасли, лицо заливал
пот. Из поселка бежали люди; ветер доносил их восторженные крики.

Руал Ильмарранен посмотрел, не мигая, на солнце, и опустился на
дорогу. Выпал из мокрой руки стеклянный шарик - подарок мальчика Финди.

Выпал и утонул в пыли.

...Далеко-далеко отсюда черноволосая женщина не сводила глаз с
капелек крови на белой салфетке.

Капли вспыхивали и гасли, как угли в прогоревшем костре.

Карета грузно подпрыгивала на колдобинах. Для дальних странствий это
был слишком роскошный экипаж. Оббитый внутри шелком и бархатом, он был
щедро позолочен снаружи, и позолота эта наверняка блестела за версту.

Ларту зачем-то нужна была именно такая карета - массивная и золотая,
и именно шестерка вороных сытых лошадей - никак не меньше.

В карете восседал я, разодетый в пух и прах. Мой черный бархатный
костюм был отделан серебряной парчой - ничего подобного мне сроду не
приходилось надевать. Рядом на сиденьи лежала шляпа с ворохом перьев и
шпага в дорогих ножнах.

Ларт же в некоем подобии ливреи сидел на козлах и правил лошадьми.
Мне строго-настрого запрещалось звать его хозяином или упоминать по имени.
Отныне странствующим магом был я, а он - моим слугой.

Таким порядком мы тронулись в путь спустя день после памятного визита
Орвина-Прорицателя.

Чудесная метаморфоза нравилась мне целую неделю. Потом я почувствовал
непереносимую скуку.

Ларт становился самим болтливым слугой в мире, едва нам стоило
заехать на постоялый двор или встретить попутчиков. Однажды он в течение
часа любезничал с хорошенькой крестьянкой, которую взялся подвезти на
козлах. Я сидел в карете, слушал их милую болтовню и кусал локти. Они
успели переговорить обо всех цветочках, губках и глазках, вспомнить всех
ее дружков и подружек и между делом выяснить, что волшебников, наверное,
не бывает - все это сказки. Когда он высадил ее и помахал вслед, я
высунулся из кареты по пояс и мрачно осведомился, какие, собственно,
преимущества дает нам эта игра с переодеванием. Ларт задумчиво велел мне
заткнуться и потом всю дорогу мертво молчал.

На постоялых дворах нас ожидало одно и то же: я водворялся в лучшую
комнату, где и сидел безвыходно, окруженный всеобщим любопытством и
опаской, а Ларт, как мощный насос, выкачивал из хозяина, слуг и
постояльцев все новости, слухи и сплетни, взамен щедро одаряя их
россказнями о своем премноговолшебном хозяине. Весть о нашем путешествии
расходилась, как круги по воде, будоража округу и рождая во мне неясное
беспокойство.

...Карета подпрыгнула так, что я стукнулся головой о потолок. Ларт
нахлестывал лошадей, желая пораньше добраться до очередной гостиницы. Мы
ехали полем, кругом не было ни души. Я смертельно устал от дорожной
тряски, пыли и духоты, но мысль о постоялом дворе была мне противна.

- Хозяин! - крикнул я высунувшись в окно. - Хозяин!

Он придержал лошадей, а я, рискуя попасть под колеса, перебрался к
нему на козлы. Он молча подвинулся.

- Мы что же, ищем Третью силу? - спросил я нахально.

Он уже открыл рот, чтобы сдернуть меня - и вместо этого сильно ударил
по лошадям.

- Дыхание среди нас... - пробормотал он сквозь зубы. - Клянусь
канарейкой... "Ее дыхание гуляет среди нас".

Руал ушел затемно, тайком, не попрощавшись ни с кем. Он шагал прочь
от поселка, а день поднимался ясный, как и вчера, и, как вчера, вставало
солнце. Коровы и козы на пастбищах, сторожившие их собаки - все повалилось
на росистую траву, ловя боками первые солнечные лучи, спеша согреться и не
обращая на чужака ни малейшего внимания.

Впереди темнел лес. Руалу зачем-то хотелось спрятаться. Он шел все
быстрее и быстрее, а перед глазами у него назойливо повторялись картины
вчерашнего дня, повторялись медленно, будто участники их увязли в толще
воды.

Бежит вестник с хутора, рот разинут, а крика не слышно. У бледной
Лины выступили капельки пота над верхней губой. Капает соус с поварешки...

Надвигается широкая грудь вороной атамановой лошади, закрывает
небо... Огромное копыто едва не наступает на короткую полуденную тень
безоружного, беспомощного человека... Лучше околеть, чем прилюдно
признаться в своей беспомощности. Я маг и сдохну магом.

Руал замедлил шаг и вытащил из кармана стеклянный шарик. Покатал на
ладони, сощурился на играющие в нем солнечные блики. Нет, полное
сумасшествие. Банда головорезов шарахнулась от отчаянной наглости и
детской игрушки.

Ильмарранен спрятал шарик и сейчас только заметил, что идет по лесу,
идет, по-видимому, не первый час, потому что лес стоит густой, нетронутый.
Столбы солнечного света пронизывали его насквозь, и глубоко внутри Руала
вдруг вспыхнула безумная надежда на чудо. Не может быть, чтобы случившееся
вчера было глупостью и случайностью. Не может быть.

И со всей силой этой надежды Ильмарранен призвал к себе былое
могущество.

Сначала он захотел расшевелить неподвижные кроны над головой,
запустив в них ветер. Тишина и полное безветрие были ему ответом.

Он позвал ползавшую по стволу пичугу - та, не обратив на его зов
никакого внимания, пропала в путанице ветвей.

Руал остановился. Он был искалечен, навсегда лишен части самого себя,
и черная удушливая тоска, которую он так долго гнал прочь, вдруг
обрушилась на него всей своей силой. У него подкосились ноги, он сел прямо
на траву.

...Старый звездочет, обитатель башни с толстыми стенами и
стрельчатыми окнами, всю жизнь собирал волшебные книги. Ни разу ни одно
заклинание не подчинилось ему.

У старика была библиотека, сплошь состоящая из древних фолиантов
неслыханной ценности, армия реторт для приготовления противоядий и
подзорная труба, чтобы наблюдать за звездами. У старика не было одного -
волшебного дара.

- Поразительно! - говорил он, глядя на Руала с благоговейной
завистью.

А Руал небрежно листал страницы, беззвучно шевелил губами - и чахлое
растеньице в деревянной кадке расцветало вдруг немыслимым образом,
приносило похожие на дикие яблоки плоды, которые превращались внезапно в
золотые монеты и со звоном раскатывались по каменному полу, образуя карту
звездного неба. Старик потрясенно качал головой:

- Поразительно...

Маррану нравилось посещать звездочета в его башне, ему был симпатичен
старик со всеми своими книгами, подзорной трубой и цветком в кадке.
Звездочет же блаженствовал, принимая Руала, и почитал его визиты за