Чтение 12–й страницы книги ~Бои местного значения~

своих в советских отшельниках просуществовать? Крест на себе
окончательно поставили? О нормальной человеческой жизни и не тоскуете
даже? Так, чтобы выбриться когда-нибудь чисто, рубашку крахмальную
надеть, костюм от классного портного, в столицу или в Питер выбраться, в
ресторане посидеть (теперь снова довольно приличные появились), ложу в
опере взять. Дамам руки в кольцах целовать...

Вы ж совсем еще человек не старый, по- прежнему времени даже и
Молодой, пожалуй. Году в восемнадцатом непременно кавторанга бы
получили, в двадцать примерно третьем - каперанга. А то и ранее. Сейчас
никак не меньше, чем вице-адмиралом, были бы. Командующим флотом или
Генмором¹¹ заправляли. Да и я с вашей
помощью черных орлов 12, наверное, уже
получил бы...

- С чего вдруг именно сейчас - и такие мысли? Вам ли жаловаться? По
тому же счету вы уже действительный статский, если не тайный... Правда,
вот в бегах оказались, так это дело случая. Могло и иначе обернуться.

- Сомневаюсь, - с неожиданной твердостью в голосе сказал Шестаков.
- Теперь уже очень сомневаюсь. Очевидно, такая наша судьба, от которой
не убежишь, как известно. В восемнадцатом я еще искренне верил, что от
большевиков может польза России произойти. Обновление как бы. После
Кронштадта впал в сомнение, в чем вы лично могли убедиться...

- Да уж. Тогда вы себя с блеском проявили, - усмехнулся Власьев.

Воспоминание было приятно наркому, хотя в предыдущие годы он часто
мучился мыслью - прав ли был тогда, позволено ли во имя так называемой
"дружбы" изменять тоже так называемому "революционному долгу"? Власьев
понял его мысль.

- Известно, что первое побуждение, как правило, бывает благородным.
И тогда, и сейчас вы ему пожались. Эрго...

- Хотите сказать, что я по-прежнему остаюсь благородным человеком?
Невзирая на... убийство?

- На войне мы с вами стреляли торпедами и ставили мины против
совершенно ни в чем не виноватых людей. Ремарка "На западном фронте"
читали?

- Как же... Суровое осуждение империалистической бойни...

- Вот-вот. Наши с вами исконные враги тевтоны - такие же нормальные
люди, с чувствами, с совестью и благородством. Тогда бы нам такое
почитать... Зато те, что пришли за вами вчера, - это как раз не люди.
Убежденные палачи. Отбросы человечества и сволочь Петра Амьенского.
Истинные враги народа. Их не оправдывает даже тезис "Прости их, ибо не
ведают, что творят...". Еще как ведают...

- А вдруг и вправду уверены, что я и мне подобные - враги трудового
народа. Либо вредили, либо злоумышляли, либо шли поперек линии партии...

- Тогда бы они хоть доказательства собирали, а не выколачивали их.
Знакомились с материалами последних процессов? Где там хоть намек на
доказательства? При царе и то без четких улик и сравнительно
беспристрастного суда не сажали, тем более - не расстреливали и не
вешали. Значит, вы все сделали правильно. Теперь главное - не
останавливаться.

- Это как понимать? - вскинул голову Шестаков.