шикарная дачка. Чин, опять же, не малый. Так нет же, все ему не хватает.
Ученость свою демонстрирует. Он, значит, самый умный, а мы тут все
дурочки. А идейки, что он пропихивает? Что значит "сейчас другие времена"?
Да разве можно так про Первый Замок? Это же наша слава, наша гордость,
разве не так? Ну, были ошибки, а где их не бывает? Но можно ли все
перечеркивать? Тем более, Петрович-то Первого Замка не видел, на
готовенькое пришел. Что за чистоплюйство? Нет, милые мои, так дело не
пойдет. Потом опять же. Мы за кем числимся? За Петровичем. Он доиграется
со своими вольностями, начнут его просвечивать - так и за нас примутся.
Неужели не ясно?
Андреевна.
Елена Александровна и не спеша налила себе чаю. Потом бросила пару
кусочков сахара и так же медленно принялась размешивать. - Это же такие
дела! Шум на весь Корпус! Моментально пришлют комиссию. И пожалуйста,
Глобальная Проверка. Всех на просветку потащат. И нас, и обслугу, и
объектов.
столько лет в Системе проработала. Неужели не понимаешь? Их-то в первую
очередь просветят. Мало ли какие новшества Петрович в ихние программы
внес? Кто его знает. - Она понизила голос. - Может, он вообще Городу
продался? Не случайно же на собрании такие речи толкал. Может, он уже
успел всяких дел наворотить? Может, он программы запортил, и теперь заново
программировать придется? Недаром же он так программы поносил. Может,
вообще этих стереть придется и новых набрать.
ластиком. Вжик-вжик - и нету. Вы, милые мои, подумайте лучше о том, как бы
и нас за компанию не того... вжик-вжик.
находишься? Это тебе не как раньше, тут церемониться не станут. У них
Великие Цели, что им какие-то Светка, Ленка, Машка?
на что идем. И чем рискуем, тоже знали, Денежки, они ведь нигде легко не
достаются.
Андреевна.
и лицо в красных пятнах. Сейчас, наверное, у нее такое же лицо. Конечно,
отсюда не разглядишь, но ведь и так ясно.
Александровна. - Во-первых, мне кажется, Старик должен знать о его
настроениях. Нечего их укрывать.
собрания наши не ходит. Мы ведь кто для него - нижнее звено, мелочь рыбья.
голосом, точно разговаривая с глупым ребенком, проговорила Елена
Александровна. - В конце концов, можно же сигнализировать.
письмо. Не по служебным каналам, а личное. Так, мол, и так. У Воспитателя
Второго Ранга Латунина нездоровые настроения... Тут надо кое-чего
перечислить. Просим разобраться. Вот и все.
не стоит подписываться? Мало ли... Вдруг Сумматор встанет за Петровича?
Говорят, они чуть ли не друзья. Нас тогда с дерьмом смешают.
жизни. Комиссию-то пришлют в любом случае, что по анонимке, что так. Ты
думаешь, письмецо наше сразу на стол к Сумматору ляжет? Его сперва
прочитают те, кому по должности положено. Так что без комиссии не
обойтись. И так или иначе, но всех просветят. А накатаем мы анонимку,
комиссия же не будет знать, что это мы сигнализировали, так что уж
кого-кого, а нас подозревать нечего. Ну, а если подпишемся - все в ажуре,
нас не тронут. Даже если и просветят со всеми остальными, то без
последствий. Сама посуди, твои грешки по сравнению с сигналом - мелочь.
Тебя простят. Еще бы, матерого преступника разоблачила.
зачислят, - задумчиво произнесла Марва.
Комиссии свою работу показать надо? Что же это за такая комиссия, которая
ничего не вскрыла? Это раз. Во-вторых, они там тоже побоятся. А вдруг
потом окажется, что Петрович и впрямь наворотил делов? Получается, они
прохлопали? С них же за такое шкуру спустят. Так что верняк, девочки.
Только смотри, узнает о твоих подвигах комиссия...
так поняли. Я не отказываюсь, я как все!
Александровна. - А ты как, тетя Маша?
нравится мне что-то ваша затея.
Можно подумать, ты насчет Петровича была не в курсе. Сама же говорила:
"Видала я таких прытких..." Ведь говорила же? Стало быть, знала. Если что,
мы со Светкой на тебя ссылаться будем. И получится, что ты знала и не
сигнализировала. То есть выходит пособничество. Кстати, сколько тебе здесь
осталось, тетя Маша? Год? А потом обратно под солнышко, да с кучей денег?
Разве не так? Всего год - и дома. Внуков увидишь. Ведь ради них-то и
нанималась. Ты подумай, тетя Маша, стоит ли рисковать?
это, Ленка, делаешь.
гордостью сказала Елена Александровна. - Я, если хочешь знать, не о себе
только думаю. Я и вас со Светкой вытягиваю. Подруги все же. Жалко вас.
Работаете в Системе, а ни хрена в ней не смыслите. Ладно. Завтра не спеша,
на свежую голову текстик составим. А сейчас давайте чай пить. Сколько
времени-то? - она бросила взгляд на стенные часы. - Скоро уже смена
заступает, Людка с Наташкой. Кстати, слыхали? Наташка заявление подала -
внеочередной отпуск ей нужен. С чего бы это?
Мало ли что. Я чего думаю, девочки, - заговорила она чуть тише, - другие
тоже кой-чего почуяли. В смысле Петровича. Унюхали, что события
надвигаются. Вот и торопится Наташка поскорее в отпуск, пока не началось.
Так что нам торопиться надо, чтобы наш сигнал первым зафиксировали. Кто
первый, тому и доверия больше. Вот так-то.
в палату. Теперь они подумают, что он подслушивал. Однако не стоять же так
всю ночь. Что-нибудь он Наблюдательницам сочинит. Не в первый раз.
него злобные перепуганные глаза. Костя не ошибся - щеки ее и в самом деле
покрывали нервные бордовые пятна.
помните меня? Я же Временный Помощник на Группе!
выискался какой! - и пятна на ее лице запылали ярче, точно на него
брызнули малиновым вареньем. - Грубить мне еще будет, паршивец! Сейчас вон
задницу настегаю! Говори, что здесь делал!
чувствуя, как пылают уши. Ни фига себе заявочки! Да как она смеет такое
говорить?! Он что, простой пацан какой-нибудь, чтобы она его так
оскорбляла? И кто? Не Марва какая-нибудь занюханная, а Светлана! Да пошла
она к свиньям!
подальше от стола. - Я в туалет ходил. Нельзя, что ли?
С вечера надо было ходить! И почему я не видела, как ты туда прошел?
так, мол, и так, Светлана Андреевна, разрешите мне сходить по-большому?
Пошел себе, и все!
и принялась судорожно листать страницы. - Все про тебя напишу! - и
шариковая ручка нервно запрыгала по бумаге. - Завтра Сергей Петрович тебе
такой туалет розгами пропишет - век помнить будешь! А ну, марш в палату, и
чтобы ни звука у меня!
стола. Было противно. Сзади раздавался свистящий шепот Елены
Александровны: "Не закатывай истерик, дура! Зачем орала? Он же ничего не
Черепнин Владимир
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Андреев Николай