а душа эстета тянула его в болото формализма. Он выискивал
модные ботиночки с белыми бантиками, костюм цвета весенней
истомы или стильное пальто с потугами на английское. А потом,
чтобы увязать теорию с практикой, уверял всех и каждого, что
купил он эти вещи только потому, что они попались ему по
дешевке.
конструктивно, работать нужно творчески, а результаты оценивать
объективно. Но поскольку сам он не работал, а только поучал
других, то в затруднительных случаях он всегда сваливал вину на
своих учеников.
начинал жаловаться, что у него болят глаза, и надевал свои
солнечные очки, даже если на дворе шел проливной дождь. Если
дело складывалось не в его пользу, он делал вид, что страшно
занят, и торопливо уходил, говоря, что его ждут более важные
дела. А если дела были совсем плохи, он вдруг заболевал и
ложился в постель, говоря, что это от переутомления.
серьезным видом, что не верить ему было просто невозможно. Он
перевоплощался в свою роль честного миссионера, как хороший
артист перевоплощается в Гамлета или Фауста.
напивались до состояния пьяной откровенности, комиссар тяжело
опирался обеими руками о стол, словно отрывая себя от
дальнейшего, вставал и уходил. Как его ни уговаривали, но до
конца он никогда не оставался, и пьяным его никогда не видели.
Ог-лоедов.- Это примета точная, как часы.
Бориса Руднева. Для книги о гомо совьетикус требовался еще
верный друг, честный партиец. Почему бы не взять моделью
партджентльмена Гильруда? Это уже не то, что бородатые дяди,
которые делали революцию. Тип, безусловно, новый.
словами "свобода" и "революция", специалисты из хитрого дома
агитпропа называли более прозаическими именами --
психологическая война и подрывная деятельность. Исходя из
этого, задачей дома чудес в Алешином переулке было поставлять
соответствующие отравляющие материалы в соответствующие места
западного мира, чтобы помочь ему поскорее протянуть ноги.
называется психологической войной, для внутреннего употребления
-- это война психов. И подобрать этих психов не так-то просто.
настоящим кладом. Весь необходимый персонал был у него налицо.
И все из состава его старых приятелей, с которыми он когда-то
работал в гестапо и за которых он мог поручиться своей головой.
Но по виду они вовсе не походили на заядлых гестаповцев и
диверсантов.
был Артамон Артамонович Брешко-Брешковскнй, который исполнял
функции управделами дома чудес. Это был пожилой деловой и
властный субьект с седым чубом-хохолком и животом-арбузиком.
Своими выпученными глазами и вздернутым носом он слегка
смахивал на сатира и обычно смотрел на людей чуть-чуть
исподлобья.
Брешко-Брешковских. Больше всех прославилась мадам
Брешко-Брешковская, которая была одним из организаторов партии
эсеров. Она дожила до 90 лет, и потому многие называли ее
старой революционной трубадурой или просто дурой. Проведя
большую часть своей жизни в ссылках, замужем она никогда не
была, но у нее был незаконный сын. Когда в 1917 году мадам
Брешко-Брешковская с триумфом вернулась из ссылки, на вокзале
вместе с Керенским ее поджидал ее взрослый сын Николай:
мама.
поговаривали, что неизвестный отец Николая тоже был семитом, но
сам Николай вырос оглашенным антисемитом. Это был самый
настоящий жидоед, который позже, живя за границей, всю свою
жизнь посвятил писанию антисемитских романов вроде "Под звездой
дьявола" и тому подобное. Но это только подтверждает
марксистскую аксиому о единстве и борьбе противоположностей.
директором спецшколы для дефективных детей. Потом у него
получились там какие-то неприятности. Одни говорили, что
Артамон занимался растлением малолетних, а другие говорили, что
это дефективные дети растлили Артамона. Что можно ожидать от
дефективных детей, кроме неприятностей?
его спас отец Соси, который, будучи редактором газеты и имея
сильные связи по линии тайных обществ, сумел замять это дело.
Позже уже сам Сося, работая агентом-двойником в гестапо, спас
Артамона от очередных неприятностей. На этот раз он выручил его
из немецкого концлагеря и даже пристроил его на работу в
гестапо. С тех пор и пошла дружба между Артамоном и Сосей.
занимался главным образом тем, что совал свой куцый нос во все
дела и даже подслушивал телефонные разговоры по внутреннему
коммутатору.
обходительный человек. Но при такой работе, как в доме чудес,
люди нередко выпивали и на службе. И с Артамоном это случалось
довольно часто. И тогда он превращался в первобытного зверя.
глаза подергивались мутной пленкой, а из углов рта текла пена.
В такие моменты в голове управделами происходило какое-то
короткое замыкание, и он вдруг воображал, что он опять
находится среди дефективных детей. Тогда он устраивал аврал,
звонил во все звонки и телефоны, собирал всех своих подчиненных
и обращался к ним с такой речью:
переминались с ноги на ногу и молчали.
по стульям, как на производственном совещании. Кто закуривал,
кто смотрел в окошко. А Артамон продолжал бесноваться:
Артамон начинал доказывать окружающим, что он -- юберменш, а
все остальные -унтерменши и что живут они только его милостью.
Унтерменши внимательно слушали и старались не смеяться.
Набесновавшись вдоволь, управделами вдруг оседал, как пустой
мешок, в своем кресле и жалобно спрашивал:
отвечали унтерменши.- И находитесь вы в доме чудес.
куда-нибудь засунули,-- с облегчением вздыхал управделами,
падал на свой стол и засыпал.
за ноги и за руки, тащили его по лестнице, укладывали в
автомашину и отправляли домой.
Артамон появлялся в доме чудес небритый, с красными глазами и
растрепанным чубом. Затем следовал спуск на тормозах. Чтобы
опохмелиться, управделами весь день дул пиво и жаловался на
свою желудочную язву. Тогда для всего дома чудес наступал
праздник -- пили все, кто хочет и как хочет. Потому, когда у
Артамона начинался такой запой, некоторые этому даже
радовались.
что, когда он был директором школы для дефективных детей, эти
дефективные ему так надоели, что он вообще не хочет детей.
Сикля, бесцветное существо лет пятидесяти, боящееся сквозняков
и своей жены Фимочки, которая обращалась с ним, как строгая
барыня с прислугой, и следила за каждым его шагом. Жену эту
Филимон выменял у своего приятеля. Обычно приятели ссорятся
из-за женщин. А здесь получилось наоборот: они поменяли жену и
остались наилучшими друзьями.
косил на левый глаз, а переметная жена была немножко раскосая
на оба глаза. Филимон объяснял это тем, что у всех настоящих
русских монгольские предки. Так или иначе, из углов своих
миндальных глаз Фимочка зорко поглядывала за тем, чтобы Филимон
не пил холодного пива, до которого он был большой охотник, и