Чтение 12–й страницы книги ~Найти Эдем~

прислонился головой к стене, ощутив виском холодную неровную поверхность
камня, и закрыл глаза. Он не мог определить, сколько времени провел в этой
искрящейся темноте внутри раскрывшегося холма, окруженного Заколдованными
Деревьями. Не было никакого Черного Стража, никого и ничего не было, кроме
черноты с то близкими, у самого лица, то далекими золотистыми искрами. Он
не чувствовал под ногами опоры, не чувствовал никакого движения, словно
застыл под водой, не достав дня, в темном иорданском омуте под обрывом
Ванды. Он двигал ногами, разводил в стороны руки, не ощущая ни малейшего
сопротивления воздуха. Золотистые искры подплывали к лицу, скользили по
щекам - но не обжигали, и их прикосновений не чувствовалось, а может быть
и не было прикосновений. Чернота казалась то слишком тесной, как в детстве
под одеялом, когда бьет по стеклам дождь, то беспредельной, расползшейся в
разные стороны, подобной таинственной библейской внешней тьме, наполненной
плачем и скрежетом чьих-то зубов. Чернота была необычной, совсем непохожей
на ночной лесной мрак, вообще ни на что непохожей, и Павел испугался, что
умер и обречен теперь веки вечные висеть в этой темноте. Черный Страж
представился ему мертвецом, который выходит из могилы и живет среди людей,
а потом вновь возвращается в царство смерти. А он-то, глупец, осмелился
преследовать мертвеца!

От испуга Павел начал думать и решил, что еще не поздно собрать все
силы, послать мысленный приказ и вернуться в Лесную Страну, вновь стать
живым. Он приказал себе не паниковать и сосредоточился.

"Откройся, откройся, откройся!"

Зашелестело, надвигаясь, зашумело недалеким водопадом, засуетились,
отпрянули, брызнули врассыпную золотистые искры, только что застывшие
мерцающим кругом - и исчезли. Сгустилось, затвердело за спиной, несильно
толкнуло - и Павел шагнул вперед, выставляя руки, покатился вниз, приминая
что-то податливое, похожее на траву - и его оглушил прежний страх, что
удерживал перед Заколдованными Деревьями.

Но теперь Павел знал, как поступать со страхом. Бросил его,
ослабевшего, в увеличившееся солнце, и, лежа в зарослях каких-то растений,
совсем непохожих на волчий мох, начал разбираться, что к чему, и с какой
стороны холма его выбросило, и почему вокруг странный полумрак, и где же
утро?

Первым делом он посмотрел вверх, ища глазами источник неяркого,
отнюдь не солнечного света, - и едва сдержал крик. В небе, в окружении
сочных колючих звезд, висели два бледных полумесяца - один побольше,
другой поменьше, - излучая мягкое приглушенное сияние. А звезды? Это были
совершенно незнакомые звезды! Потрясенный Павел торопливо обшаривал
взглядом небо, отыскивая привычные созвездия. Где Ноев Ковчег, где
Небесная Гора, Храм, Тропа Трех Охотников, Звездное Колесо, Крест?..
Откуда эти светящиеся видения в форме полумесяцев? Неужели он все-таки
умер и попал в загробный мир? Кто ждет его здесь: предки-основатели,
Ванда, Безумная Лариса, дед Саша?.. Неужели такое вот оно и есть, царство
смерти?

Он встал во весь рост среди высоких, ему по грудь, растений,
источающих незнакомый приятный запах (что, и после смерти можно
чувствовать запахи?), и огляделся. Он находился у подножия невысокого
холма, поросшего все теми же душистыми растениями, вокруг в полумраке
угадывалась долина, и в отдалении горели костры, полукругом охватывая
холм. У костров виднелись чьи-то фигуры.

Павел поспешно присел, погрузился в растения. Даже в загробном мире
следовало быть осторожным. И мертвым он себя совсем не чувствовал. Надо
уйти отсюда, решил он, пробраться за костры, укрыться в долине и дождаться
утра. Ведь и в царстве смерти должно же быть утро!

Растения шуршали, приходилось осторожно разводить их в стороны, и
передвижение к кострам получалось очень медленным. Павел взял чуть вправо,
чтобы прокрасться между двумя ближайшими к нему кострами - и остановился.
Рядом тянулась широкая дорога, вымощенная каменными плитами. Дорога вела
от холма в долину.

"Уж не Стражи ли по ней ходят?" - подумал Павел, вновь углубляясь в
заросли.

Оказавшись, по его расчетам, между кострами, он медленно, задерживая
дыхание, выпрямился и обнаружил, что уже миновал огненный полукруг.
Ближайший костер, потрескивая, горел совсем близко, возле него на груде
сучьев, боком к Павлу, сидели двое в темных широких накидках,
перехваченных поясами, выставив к огню босые ноги. Они были черноволосы и
бородаты, и очень похожи на обыкновенных людей. Павел вслушался в их
неторопливый разговор - и ничего не понял. Бородачи переговаривались на
неизвестном ему певучем языке.

Павлу вспомнилась библейская вавилонская башня. "И смешаем там язык
их, так чтобы один не понимал речи другого". Что, в царстве смерти говорят
не так, как в Лесной Стране? Он сосредоточился, пытаясь уловить фон.
Есть... Расслабленность... Благодушие... И в то же время - легкая
настороженность, расплывчатая тревога. Кого-то опасаются? А это что? Один
из бородачей переменил позу - повернулся на бок, опустив колено, - и Павел
увидел лежащий на сучьях короткоствольный автомат на широком ремне, почти
такой же, какие остались в Лесной Стране еще со времен
предков-основателей, и еще какое-то диковинное оружие наподобие короткого
лука с непонятными приспособлениями и торчащей остроконечной стрелой.

Глубже, глубже... Вжиться в фон, слиться с ним, нащупать мысли, тот
момент, когда мысль воплощается в слово, поймать, уловить эти точки,
скользить от мысли к слову, проникая в смысл в миг рождения речи. Вот так,
вот так... Забрезжило, налилось светом, засияло маленькое солнце, освещая
сознание, была пройдена неуловимая черта - и прояснилось...

- ...веришь, нет - и так весь кувшин, до дна, - говорил тот, что
полулежал на боку, подперев щеку кулаком и лениво пошевеливая босой
ступней. - Только сопит и багровеет. Я ему: "А второй сможешь?" А он
посопел, по животу похлопал, подмигивает и кричит: "Луиджи, тащи кувшин!"
Клянусь Священным Холмом! - Бородач повернулся в ту сторону, откуда пришел
Павел, и перекрестился. - Представляешь такую глотку?

- Это что, - неторопливо ответил другой, подбрасывая сучья в огонь. -
Вот в воскресенье у Леонардо, - (Павел вздрогнул, услышав это имя, сразу
вспомнив Эдем, Геннисаретское озеро, Татьяну). - ...а мимо низкая идет, из
этих, ткачих. Ну, раздели у бассейна, кувшинов сто прислужники налили
туда, и в бассейн ее...

У костра лениво хохотнули. Павел тихо опустился на землю, вытер
рукавом куртки вспотевший лоб. В небе скалились бледные полумесяцы. Дышать
стало легче и перестало, наконец, болезненно сжиматься сердце. Никакое это
не царство смерти. Самые обыкновенные мужики, таких в питейке у Ревекки
сколько угодно. И разговоры такие же. Только вот "низкие",
"прислужники"... Никакое это не царство смерти, а значит... А значит,
Лесная Страна - не единственный порожденный Создателем мир, как твердят
Посвященные. Вот он, другой мир, тоже сотворенный Создателем, в него можно
попасть, преодолев страх перед Заколдованными Деревьями, заставив
раскрыться холм, поросший волчьим мхом и выйдя из другого холма,
Священного Холма, которым клялся тот бородатый... А еще все это значит,
что он, Павел, прав, и действительно была где-то Земля, и
предки-основатели пришли оттуда в Лесную Страну. И то видение с пыльной
дорогой, заполненной машинами и людьми, то поле и шатер, источающий
прохладную надежду и исцеляющий от страха, - не просто видение, а ожившая
в нем, Павле Корнилове, память предков об Исходе с Земли, об изгнании в
Лесную Страну, которое почему-то надумал совершить Создатель...

Ему вдруг стало жарко от еще одного предположения. А что если Земля
не уничтожена Создателем, что если она есть, есть где-то, благодатная,
такая же удивительная и прекрасная, как в книгах, что если предки в чем-то
провинились перед Создателем и были за это лишены своей родины?..

И может быть здесь, в этом мире, знают, где искать ее? Этот мир - не
Земля, в земном небе нет никаких полумесяцев, а есть Луна, единственное
ночное светило... но, может быть - знают и подскажут?..

И еще в нем крепла уверенность, что загадочный Черный Страж, слуга
Создателя Мира, посвящен в эту тайну. Черный Страж ушел сюда чуть раньше,
значит, нужно найти его! Ночью, конечно, лучше не соваться с расспросами к
этим двоим - хотя они поймут его речь, он сумеет внушить им свои мысли, -
но дело может не дойти до расспросов. Если у других костров - а их добрых
два десятка - тоже сидят с автоматами и луками, то запросто прихлопнут с
перепугу, ведь они чем-то встревожены. Нужно дождаться утра.

- ...Да, Артуро послабее будет, - говорили у костра. - Ему после
кувшина не то что с Терезой, с хромой Луизой не справиться.

- А кстати, хромая Луиза в этих делах ого-го, даром, что хромая.
Знаешь, Чиччо, здорового такого, из охраны наместника? Который в прошлом
году разогнал процессию этих рыдающих. Так вот, Чиччо рассказывал...

Павел уходил все дальше от Священного Холма, и голоса удалялись,
вновь слышался ленивый смех. Он шел по чужой долине под чужими звездами,
навстречу недалекому бледному зареву, похожему на отблеск лесного пожара,
и сердце его радостно билось, потому что он чувствовал, знал: где-то там,
за этими черными колодцами-холмами есть Земля, сказочная прекрасная Земля,
воспетая, запечатленная предками. Он верил, что найдет ее.

Он шел и шептал слова, сказанные Моисею из горящего тернового куста,
шел и шептал:

- И иду вывести его из земли сей в землю хорошую и пространную, где
течет молоко и мед... В землю хорошую и пространную... Где течет молоко и
мед... Молоко и мед...

"Кто знает, может быть, так оно и действительно случилось когда-то,
может быть, Создатель Мира не раз уже сотворял другие земли и населял их
людьми, а потом уводил людей в иные места с какой-то только ему одному
понятной целью?" - думал Павел, все дальше уходя от костров.

Он шел параллельно широкой дороге, ведущей к зареву над долиной, и
вскоре понял, что свет идет из-за высокой каменной стены, которая уходила
от него налево и направо и скрывалась в полумраке. Он различил большие