Чтение 12–й страницы книги ~Самолет по имени Сережка~

же, как днем, когда гуляли по окраинам. Даже еще лучше, просторнее. Это
было продолжение дневного счастья...

Светлые обычные колонны стали раздвигаться, отходить назад, а впереди
открылось черное пространство, и в нем горели редкие звезды - такие
далекие, что я не смог бы придвинуть их никаким усилием. Пространство это
мягко вздрогнуло, отозвалось во мне толчком. Раз, другой, третий...

- Гулкие барабаны Космоса, - сказал я. Шепотом сказал. Но Сережка
услышал.

- Ромка, туда не надо... пока. Это уже... другие миры.

- Безлюдные Пространства? - вспомнил я. И стало тревожно.

- Ну... всякие там пространства.

- Туда нельзя?

- Можно, только но сейчас...

- Ты, наверно, устал! - спохватился я.

- Не в этом дело. Просто пора. Поворачивай.

Тут я растерялся:

- А куда поворачивать?

В самом деле: где наш город, где стадион?

- На сто восемьдесят градусов! По компасу.

Я положил Сережку на правое крыло. Деления на шарике-компасе побежали
за курсовой чертой, и я выровнял полет, когда вместо 150 появилось 330.

- Вот так и держи. Только давай ближе к земле...

Я послушно снизился. Теперь надо мной снова было обычное небо
июньской ночи, впереди тлела заря, а внизу мерцали редкие огоньки. С
десяток огоньков - красных, дрожащих - вытянулись в две параллельные
цепочки.

- Ромка, смотри! Это чуки зажгли для нас посадочные костры!

Я ничуть не удивился, порадовался только, что садиться буду не в
темноте. Сделал круг над огнями и стал снижаться, чтобы попасть между
линиями костров.

- Смелей, смелей... Убери газ! - командовал Сережка. - Выпусти
закрылки! Выключай... На себя чуть-чуть... Хорошо...

Колеса толкнулись в землю, нас мелко затрясло, пропеллер замелькал,
замер. Замер и самолет. С двух сторон от него металось костровое пламя. Я
разглядел, как от огня заспешили в темноту маленькие косматые существа.

- Ну вот, удрали, - с досадой сказал Сережка. - Я думал, они помогут
тебе вылезти.

- Это чуки?

- Ну да! До того боязливые, даже тошно...

- Ничего, сам вылезу... - И я скатился по трапу.

Думал - попаду на каменную крошку стадиона. А оказалось - ласковый
прохладный песок. Ой, да мы сели не у школы! Я узнал это место - мы были
на краю Мельничного болота!

- Ромка, отползи подальше, - попросил самолет.

Я отполз к ближнему костру. В зябкости болотистого воздуха тепло от
огня было таким приятным (даже ноги его почувствовали). Я с полминуты
заворожено смотрел в пламя, потом оглянулся на самолет. Но самолета не
было. Сквозь отпечатки огня я увидел, как бежит ко мне освещенный костром
Сережка.

Подбежал, сел на корточки, засмеялся.

- Вот и приземлились! Хорошо, да?

- Да! - Я хотел, чтобы этот сон никогда не кончался.

Сережка обнял меня за плечи.

- Ты молодец. Ас...

- Ну уж ас!.. Ты же помогал мне! И не только советами!

- Самую чуточку...

- А почему мы сели здесь, а не на стадионе?

- Там же нельзя разводить костры! А здесь безлюдное пространство...

- Да, верно... Но смотри, впереди деревянный тротуар. Тот, что идет
от коллектора. Еще бы немного и мы в него - колесами.

- Не-а, - беспечно отозвался Сережка. - Он еще далеко...

- А я недавно грохнулся об него в полете! - И рассказал я Сережке про
свой сон с аварией.

- Ромка, значит, этот тротуар шел вверх среди облаков?

- Ну да! Я же говорю!..

- Так вот где начинается другая дорога, - шепотом сказал Сережка. -
Как я раньше-то не догадался...

- Какая дорога?

- Я потом объясню, ладно?

- Ладно... - Я не обиделся. Мне так хорошо было с Сережкой у огня,
среди этой ночи, где никого, кроме нас. Да кроме спрятавшихся чук и ночной
птицы, которая вскрикнула в камышах.

Луна выглянула из-за развалин мельницы. С надутой щекой, важная,
недоступная, словно я не держал ее недавно в ладони.

- Пора нам... - Сережка поднялся.

- Ой, а как ты потащишь меня отсюда? Велосипеда-то нет!

- А тут недалеко! Ну-ка... - Сережка подхватил меня на руки. Как
младенца.

Неподалеку лежал полузарытый в песок барабан от кабеля. Этакая
громадная, сколоченная из досок катушка. Сережка легко вспрыгнул со мной
на круглую наклонную площадку.

- Зажмурься, Ромка.

Я доверчиво зажмурился.

- Раз, два, три! - И он прыгнул.

До земли было всего полметра, но я ощутил, что лечу. Вниз, вниз!
Однако испугаться по-настоящему я не успел. Очнулся под своим одеялом...

О ДАЛЬНИХ КРАЯХ

В то утро мама еле добудилась меня.

- Что с тобой? Спишь, словно гулял где-то всю ночь!

А может, я и правду гулял? Потому и уснул как убитый, когда оказался
дома после прыжка с Сережкой?

Я сел, откинул одеяло. Если все случилось на самом деле, ноги должны
оказаться в царапинах...

Царапины были, но, скорее всего, от вчерашних колючек на пустырях. Я
вздохнул, но тут же опять обрадовался жизни. Тому, что есть на свете
Сережка! Тому, что он скоро опять придет!

Мама ушла в институт, оставив мне кучу привычных наставлений. Я в
ответ кивал: "Да-да, конечно, мамочка, не волнуйся..." А сам готовился
ждать и волноваться: когда же он придет. В самой этой тревоге была
радость.

Но тревожиться почти не пришлось. Сережка появился через пять минут
после ухода мамы. С большущей хозяйственной сумкой. С нетерпеливым
весельем в глазах.

- Ромка, привет! Ну что, будем сегодня путешествовать?

- Конечно! Давай только перекусим на дорогу!

- Перекусывай. Я уже...

Почти не жуя, сглотал я половину батона, запил молоком из пакета.
Какое уж там "разогрей картошку и свари кофе".

- Я готов!

- Книжку не забудь...

- Какую книжку?.. Ох... - я ведь опять забыл про девочку Сойку,
которая будет ждать нас у рынка. И стыдно стало - перед собой, перед этой
Сойкой и, главное, перед Сережкой, который обо всем догадался. Суетясь, я
отыскал на стеллаже растрепанный томик - "Новые приключения великолепной
пятерки".

- Положи сюда, - Сережка раздвинул пасть сумки.

- Ага... Зачем у тебя этот саквояжище? На рынок пойдем?

- Нет, просто так. На всякий случай...

...И вот мы опять на улице. И утро такое... одним словом, настоящее
летнее утро. Жары еще нет, пахнет влажной травой и мокрым асфальтом
(проехала поливалка). Где-то по-деревенски горланит довольный петух. И
даже прохожие кажутся не скучными, не озабоченными, как обычно, а такими,
словно все собрались в долгожданный отпуск.

Я бодро вертел колеса, а Сережка шагал рядом и рассказывал, что к
нашему дому пришел еще в восемь часов, но ждал, когда моя мама уйдет на
работу.

- Вот чудак! Мама тебе обрадовалась бы!

- Да ну, неловко как-то... А когда она вышла из подъезда, я сразу
ж-жик к тебе!..

- А как ты узнал, что это именно она?

- Сразу видно. Вы похожи...

Знакомыми переулками, без задержек, мы добрались до угла Кровельщиков
и Кутузовской, к ограде рынка.

Белоголовая Сойка сидела на прежнем месте, мы увидели ее издалека. И
она нас - тоже. Я заметил, как она вся напряглась и спрятала за спину
картонную коробку.

- Сойка, привет! - небрежно сказал Сережка. Будто однокласснице. Я
что-то неловко бормотнул. Она ответила шевелением губ. И глаза - сначала в
землю, потом на нас. Несмелые, вопросительные... "Ох и ресницы", - вновь
подумал я. Протянул книжку.

Она снова шевельнула губами.

- Спасибо... Я быстро прочитаю, - удалось расслышать мне.

- Да читай сколько хочешь! А потом я тебе еще одну принесу! Про этих
же ребят! - Я это выпалил с энтузиазмом, а потом опять неловко замолчал.
Про что еще говорить? Сойка кивнула и молчаливо съежилась.

Выручил Сережка. Запросто сел рядом с ней на корточки.