перемычку. Третья полость оказалась еще меньше, и это Ромку встревожило.
Если так пойдет и дальше, то в четвертой полости, ему уже придется
скорчиться, как шахтеру с кайлом...
крохотную четвертую полость, он вдруг обнаружил, что с другой стороны в
ней зияет очень похожий пролом! Такое впечатление, что кто-то с улицы
пробивался навстречу, но дойдя до середины, отчаялся и бросил это дело...
пройдя анфиладу из трех соединенных проломами пузырей, вообще перестал
что-либо понимать. Короче, он снова оказался внутри опоры! Так же змеился
над полом толстый смоляной кабель, так же ритмично вспыхивала
"светомузыка" и танцевали блики на все той же занавеске...
и снова полез в пролом. Первая полость, вторая, третья... Через четвертую
на четвереньках... Пятая, шестая, седьмая... Вылез. Постоял, ошалело
озираясь. Кабель, "светомузыка", занавеска... Мерцающая паутина вместо
потолка и ныряющие в нее стеклянные, наполненные светом трубы...
в третий раз скрылся в своей норе. Добрался до центрального пузыря и сел
там поразмыслить - тем более, что сидеть в нем было весьма удобно -
полусидишь-полулежишь. Как в скорлупе. Справа и слева просеивался порциями
сквозь вереницу проломов мягкий изменчивый полусвет, а весь балдеж
заключался в том, что это, выходит, был один и тот же полусвет...
двух сторон исполненный правоты ликующий женский голос. Сердчишко
бултыхнулось испуганно. От теток с голосами, звенящими правотой (а тем
более - ликующей), добра не жди - это Ромка понял еще в раннем детстве,
постиг многострадальными оттопыренными ушами. Однако он никак не
предполагал, что торжествующая добродетель ухитрится настигнуть его даже
здесь.
Кладовку выдолбили - надо же!.. Дешево цените, голубчики! Мне кладовкой
рот не заткнешь!..
подступила к пролому вплотную), зашуршали, заскрипели обломки, надвинулось
удовлетворенное бормотание: "Правда-то, видать, глаза колет..." - и Ромка
с ужасом сообразил, что страшная в своей принципиальности тетка лезет к
нему сразу с двух сторон.
он заметался, не зная, куда кинуться. Кинулся влево. Столкновение
произошло во второй (она же седьмая, если считать с той стороны) полости,
где бегущий на четвереньках Ромка вписался стриженой головой в крепкий
налитой живот хозяйки. Изумленный негодующий вскрик; цепкая злая рука
попыталась ухватить за волосы и, соскользнув, поймала ухо. Ромка врезал по
руке ребром ладони. Последовала короткая борьба, в результате которой
тетка, наподдав коленом, вышибла незваного гостя наружу.
Ромка теперь мог убедиться воочию, что портрет хозяйки он на слух и на
ощупь составил правильно. Невысокая, крепко сбитая, а рот такой, что и
вправду кладовкой не заткнешь. Одета в простынку с прорезью для головы и
подпоясана обрывком световода. Единственное, что поразило Ромку: волосы у
тетки были чуть длинней его собственных. Прическа первого месяца службы.
увидеть перед собой стриженная под новобранца хозяйка опоры, но только
глаза ее просияли вдруг такой радостью, что сердце у Ромки бултыхнулось
вторично. Не к добру, ох, не к добру занесло его в чужое жилище!
до ног и обратно.
пугливых. Кирпичом по голове пугали - и то не забоялась!.. Нет, вы
полюбуйтесь на него!.. - возвысила голос тетка, и Ромка обеспокоенно
завертел головой, высматривая, к кому это она там обращается. - День как
прибыл, а уже что творит! Стенку разворотил - вы подумайте!..
и сразу за ухо!..
вплотную. Тот невольно попятился. - Ты думаешь, здесь тебе - как дома? -
зловеще, с присвистом спросила она. - Церемониться с тобой будут?.. Нет,
миленький, ты у меня эту стенку надолго запомнишь, она тебе еще по ночам
сниться будет, стенка эта!..
за локтевой сустав и поволокла куда-то в сторону световодов. Сломив
беспорядочное сопротивление, выпихнула вперед, и Ромка наконец понял, что
его заталкивают в мутный световой овал, притаившийся на полу среди
танцующих радужных бликов.
услышал внутри опоры. Напутственный толчок в спину; в глазах вспыхнуло,
крутнулось - и Ромка снова очутился на светлом льдистом покрытии у
подножия огромной золотистой башни. Удерживая равновесие, взмахнул руками,
одна из которых по-прежнему была отягощена зеркальной кувалдочкой. Он даже
успел подумать, что хозяйка-то, похоже, и впрямь бесстрашная. Вот тюкнул
бы он ее с перепугу по бестолковке... Но тут, прерывая мысль, что-то мягко
и властно отодвинуло его в сторону; на том месте, где он только что стоял,
возникла все та же тетка и, пока Ромка ошалело искал глазами прилипшую к
потолку пятиэтажку, вновь ухватила его за локоть.
месте. Следует сказать, что несмотря на предупреждение, Ромка собирался
именно вырвать локоть и пуститься наутек, когда из-за скругления дальней
опоры одна за другой хищно вывернулись черно-лиловые глянцевые "мусорки" и
устремились к ним, как две торпеды.
слепым продолговато-округлым тушам, круто осадившим в каком-нибудь метре
от них.
причем с видом весьма подозрительным. Чем-то они в этот миг напомнили
Ромке сторожевых псов, и еще (черт его знает почему!) - Василия. Потом
откуда-то подкатила еще одна, поменьше, и тоже озабоченно повела рылом.
ошалело поглядывал на окружившие их механизмы. Нет, не Василия... Точнее -
не совсем Василия... Ментовский патрульный микроавтобус, только сильно
уменьшенный - вот что они ему напомнили!
приказ толчком. Плохо дело... Ромка двинулся в указанном направлении, и
чернильные лоснящиеся "ментовки" покатили следом. Кажется, влип...
тебе так побегут, что света не взвидишь!..
места, слезно во всем покаяться, либо вдруг опрокинуть тетку на одну из
машин - и давай бог ноги... Только ведь догонят, собаки, вон они какие
шустрые...
глазам его предстали две непомерно огромные глыбы. Таких здоровых он здесь
еще не видел.
начала волшебно оживать.
пропустишь! Клавка за правду воюет!
бледно-золотистого выступа вышли двое. Один - постарше и потрезвее - в
кольчужно мерцающем короткоштанном полукомбинезоне с широкими оплечными
лямками. При ближайшем рассмотрении оказалось, что комбинезон этот не то
сплетен, не то связан из мягких, как веревочки, проводков. Лицо у
обладателя кольчужно мерцающей спецовки было мудрое и морщинистое.
длинного пончо из серого целлофана, подпоясанного по обширному животу
куском толстого разлохмаченного на концах световода.
проходящих мимо, - обрастать начинает...
не спросясь - по новой облезет.
приблизиться не решились, что тоже не ускользнуло от внимания Ромки,
вообще чуткого в минуты опасности.
Ромка успел раскрыть рот.
Процессия остановилась. Зрители - тоже.
когда-нибудь кого-нибудь о чем-нибудь просила? Унижалась я когда-нибудь
перед кем-нибудь?
более приобретая какой-то неуловимо матерный призвук.
двинулась к зрителям и сильно обоих встревожила, чтобы не сказать,
всполошила. Тот, что в пончо, кинулся к ближайшей глыбе, прыгнул на нее