Чтение 12–й страницы книги ~Баймер~

- Я их стриг, - сообщил он злорадно. - Насильно. Мы ловили этих гадов, затаскивали в подворотню, стригли патлы! Да еще и по сопатке, если пикали.

Я сказал с уважением:

- Так вы человек идейный... А я думал, что за доллар удавитесь.

Он шутку не принял, хоть и понял, не дурак, отмахнулся:

- Раньше в самом деле был идейный. А сейчас и не знаю даже, какой. Но хочу жить красиво, понимаешь?

Я молча кивнул. Наше "красиво" в данном случае совпадает: у меня оно тоже ассоциируется с мощными и в тоже время портативными легкими компами, беспроводной связью, асфальтом без выбоин, очищенным бензином и частотой не меньше, чем в гигабайт.

- До свидания, Илья Юрьевич, - сказал я. - Хоть раз уйду вовремя!

Он удивился:

- А разве кто-то держал? У нас сверхурочные не практикуются.

- Еще б не держали! - ответил я сердито. - В полночь домой приползаю!

- Кто держал? Скажи, я его расстреляю сегодня же вечером. Сперва, правда, рукопожатие перед строем...

- Компы держали, - ответил я еще сердитее. - Кто же еще?

Внизу в холле меня бочком догнал Гриць. Тайком, шепотом и воровато оглядываясь по сторонам, спросил, как можно побыстрее прокачать варвара до тридцатого уровня, чтобы получить доступ к адамантовому мечу.

По дороге к воротам я рассказывал все тонкости, все трюки, указал секретные комнаты, где можно надыбать что-то ценное. Голова осчастливленного Гриця пухла на глазах. Взмолился, огрызком карандаша записал пару особо трудных мест, провожал меня едва ли не до остановки, а унесся обратно едва ли не кувырками, как во всех фильмах передвигаются такое вот накачанные спецназовцы. А с мечом так ему бы вовсе цены не было: Ланселот, Тристан, Галахад, Антара, Добрыня...

Он - да, понятно, но почему я, человек третьего тысячелетия, у которого самый навороченный комп... Со стороны леса свежий ветерок донес чистый свежий запах листьев и хвои, я глубоко вдохнул, конь подо мной призывно заржал. Под тонкой кожей перекатываются его могучие мускулы... впрочем, у меня мышцы не мельче, а длинный меч за моими широченными плечами могут поднять только мои мускулистый руки. Широкие браслеты из черной бронзы охватывают мои запястья и мои предплечья...

Снова я сражаюсь и строю свой мир в неком феодализьме, где не то, что Интернета, еще даже порох не придумали. Наверное, потому, что будущее - оно еще может быть и опасным, а вот феодальная Европа - это мир детства, где все знакомо вдоль и поперек, привычно, каждый камешек и рытвинку знаешь... Здесь я - феодал, король, сам издаю законы, сам и применяю, а если закон меня не устраивает, тут же меняю на ходу. Да и какие законы, если я - вождь, а значит - моя воля и мое слово и есть закон?.. Красота - полная и абсолютная свобода. А вот в будущем, понятно, никаких свобод. Чем человек выше поднимается по лестнице эволюции, тем свобод меньше, а ограничений больше. Так что в будущем - творчество, работа, в прошлом - оттяжка, кайф, расслабон...

Ветер свистел в ушах, трепал волосы, длинные искры вылетали из-под копыт целыми снопами. Когда я с грохотом мчался через Великую Степь, за моей спиной высоко в небе как будто неслась огромная черная стая ворон. Это мой конь выбрасывал широкими копытами целые пласты земли вместе с ковылем, чертополохом, перекати-полем.

Узкая дверь распахнулась, я торопливо выскочил на темный асфальт. Автобус, который лишь притормозил, тут же набрал скорость и погнал дальше. Последний рейс...

Копыта стучали по асфальту сухо, негромко, сдержанно. По черной проезжей части прополз версальский фонтан, сильные струи смывают грязь даже с тротуара, пришлось спрятаться за дерево, ибо мужик за рулем даже не подумал уменьшить напор.

Я дернул повод, забыв, что конь понимает мои движения колена, а то и мысли, сухой перестук копыт стал мягче, асфальт пошел черный как космос, теплый, пахнущий нефтью.

Перед нашим домом спешно суетятся крупные оранжевые муравьи. Большой муравей-матка вывалил на асфальт темную экзотично пахнущую кучу, а рабочие муравьи лопатами разравнивают, вбивают в щели. Огромная глыба муравья-матки сдвинулась, мелкие отступили, широкие колеса примяли свежеуложенный асфальт, вернулись на место, и мелкие еще раз, уже окончательно бросили несколько лопат черного и феромоново пахнущего, заровняли.

Я въехал в подъезд, у нас ни кодовых замков, ни домофонов, ни консьержки, что значит - стены подъезда расписаны, почтовые ящики погнуты, два покороблены огнем, закопчены, но лифт все-таки лифт: двери распахнулись, мы вошли, в кабине я повернулся в седле и едва отыскал нужную кнопку. К счастью, живу на семнадцатом, это самая верхняя, не надо лезть коню под брюхо. С моими глыбами мышц могу не удержаться и соскользнуть, как по ледяной горке...

Через считанные секунды двери распахнулись уже на моей верхотуре. А в моем Зачарованном королевстве мне приходится на свою башню короля-мага подниматься по винтовой лестнице. До-о-олго подниматься, да и то самый верх равен разве что пятому этажу здешней хрущебы. Впрочем, в тех эпохах, когда двухэтажный дом - великая редкость, башня в пять этажей - небоскреб...

Отец открыл дверь, когда я рылся в карманах в поисках ключа. Зимой я обычно нахожу ключи за подкладкой в районе колена, у меня в каждом кармане по дырке...

В глазах своего родителя я прочел такую любовь и ласку, что неизвестно почему стало стыдно. А я ведь тоже люблю своего отца... но все-таки стыдно.

Из прихожей меня метнуло в комнату, проверил, не отрубился ли модем, а потом вернулся и снял обувь. Еще пару минут пообщались с отцом, но он уже зевал, глаза слипались, через пару минут ушел, я слышал, как рухнул в уже приготовленную постель. А у меня за это время в джезве началась плохо управляемая реакция ядерного взрыва, пошла вверх коричневая шапка, вот-вот превратится в знакомый гриб в верхних слоях атмосферы... если не успею вовремя снять с конфорки.

Комп за это время как быстроногий паук молниеносно пробежался по Всемирной Паутине, что-то наловил, начал апгрейдивать, скачивать новые примочки...

Красота, я с чашкой горячего кофе вернулся к жадно ожидающему меня компу, извинился за долгое отсутствие и... начал жить!

Глава 17

Я отрубился под сладостное утро субботы. Это, выходит, я у Конона пропахал неделю? А пролетело, как один час... Счастливые трусов не надевают, тьфу с этой Нюркой, в общем, когда все клево, время летит, как гигапиксели на джифорсе, а когда хреново, то ползет как дефрагментация на двушке. От Конона своему компу я ничего не принес в клюве, кроме пароля, но зато это ж unlimited доступ, о каком мечтает всякий интернетчик! К тому же у меня хоть и один телефонный номер, но отец даже не подозревает, что модем тоже пашет во всю, на телефонных звонках это не отражается...

Слышно было, как в соседней комнате скрипнул сдвигаемый диван. В ванной пошумела вода, в прихожей что-то грюкало, наконец очень тихонько, чтобы не разбудить ребенка, это меня, защелкнулась собачка дверного замка. Ага, отправился в булочную, в это время привозят свежие, горячие, пахнущие....

Я все еще валялся бездумно и безмятежно, когда раздался звонок в прихожей. Я посмотрел в глазок, по ту сторону двери молодая миловидная женщина в домашнем халате и в домашних шлепанцах, улыбается заискивающе.

Я натянул шорты и открыл дверь. Женщина сказала искательно:

- Здравствуйте, я ваша соседка...

- Сверху или снизу? - спросил я, вспоминая, никого ли не затопил, не слишком ли громкой вчера была стрельба в динамиках и жуткие крики: "Убивают!".

Она робко спросила:

- Что, вот так сразу?.. А может, сперва посмотрите наш компьютер?.. Мы сегодня купили, но пока ребенок в школе, хорошо бы поставить пароли... Чтобы не играл, в Интернет не лазил...

Она сделала беспомощное движение руками, объясняя, что хорошо бы назапрещать все, кроме учебы. Халатик на ее груди распахнулся. Я уставился бараньим взглядом, одобрительно подумал, что вообще-то вот так расплачиваться даже удобнее и проще, чем раскошеливаться на бутылку водки.

- Ладно, сделаю, - пообещал я.

- Только надо побыстрее, - сказала она, чуть оживая. - А то ему остался один урок. Мой муж только что пошел его встречать, сразу отведет в школу восточных единоборств...

Полы халата разошлись, как створки занавеса. На ней не оказалось даже трусиков, что при ее фигуре вообще-то на фиг нужны.

Я закрыл за собой дверь, замочек замка щелкнул.

- Это займет недолго, - пообещал я.

День начинается неплохо: контакт еще с одним соседом, где есть комп, а это значит, что вот-вот можно уговорить опутать весь дом локалкой, чтобы нести софтовое бремя сообща, да и выделенку можно на всех...

Где-то во второй половине дня по аське пробилась Нинель. Порасспрашивала о моей новой работе, потом отрубилась, а через полчаса звонок в дверь, на лестничной площадке стоит Аверьян, рядом с ним Нинель с неизменном сумкой с "косметикой", оба веселые, любопытные.

- Привет, - сказал Аверьян. - Не утерпели! Да и Нинель новый мод дьяблы сотворила, с самим Vortexом соревнуется... Жуткие дела творит! Посмотришь, вверх копытами рухнешь.

Нинель вскинула красивые брови:

- Vortex? Это кто?

- Нехорошо так о своем учителе, - укорил Аверьян.

В комнате я поинтересовался у Нинель:

- А как ты здесь... Ты ж говорила, что сейчас у Никитских ворот!

- Так я ж за рулем, - объяснила она. - Надо и тебе, Андрий, что-нибудь колесное.

- Она гоняет, как черт за бабочками, - пожаловался Андрей. - Я уже к ней не сажусь! Разобьется когда-нибудь.

- Разбиваются те, - возразила Нинель победно, - кто ползет тихо и чинно. Они засыпают за рулем!..

- А лихих то и дело штрафуют.

Она наморщила носик:

- Подумаешь! Ну вот сегодня утром остановил один... Скорость превысила, видите ли! Угрозу создаю... Ну, а я ему таким умильным жалобным голосом: отпусти меня, бедненькую, я тебе еще пригожусь...

Аверьян ждал, но Нинель, явно считая, что сказала все, быстро настраивала на моей клаве горячие клавиши по своему вкусу. Он наконец спросил недоверчиво:

- И все? Отпустил?

- Ну конечно, - удивилась она. - Ведь я тут же взяла и пригодилась!

Аверьян некоторое время сидел с открытым ртом, соображая, потом фыркнул и повернулся ко мне.

- Ну ее, эту современную дщерь. Андрий, расскажи, где ты теперь? А то исчез так внезапно!.. А ты, вавилонка из НовоКитежа, приготовила б нам пару бутербродов. Да побыстрее: одна нога здесь, другая - там!

Нинель радостно вскинула изумительно тонкие красивые брови:

- Одна нога здесь, другая - там? Так это ж моя любимая поза!

Но послушно удалилась. Из кухни вскоре донеслось музыкальное жужжание кофемолки и немузыкальное пение.

Через десять минут мы уже рубились, разрабатывали ресурсы, апгрейдивали юниты и здания, засылали друг к другу шпионов и диверсантов, саботажников, сколачивали блоки с другими персонажами, уже компьютерными, плели интриги, а сами под покровом соглашений о мире готовили армии, одновременно разведывая территории друг друга, наращивали технологическую мощь, и вот я уже в том веке, когда рисовали этих толстых мясистомолочных баб, как образцы тогдашней красоты, Аверьян наверняка на пару веков отстал, а вот Нинель, страшно подумать, может строить гладкоствольные пушки, а то и даже изобрести нарезное...

Голова накалилась от стремления одновременно удержать в сфере внимания и экономику, и политику, и требования повысить ассигнования на развитие науки. Вся моя часть экрана покрыта работающими шахтами, плавильнями, кузницами, оружейными, лесопилками, рабочие прокладывают дороги, строят верфи, а саперы спешно укрепляют переправы через реки. Еще немного, я смогу строить фрегаты с двумя рядами пушек, тогда переброшу десант с рабочими на ту сторону океана, там богатые залежи золота в Колорадо, смогу основать колонию, как можно быстрее ее развить, и... история мира пойдет по-другому!

Часика через три мы с Аверьяном совместными усилиями зажали Нинель в угол и разложили ее, голенькую, себе на утехи и потехи. Я сумел тайком провести и спрятать в ее лесу полдюжины апгрейденных лучников, и те отстреливали как золотонош, так и добытчиков железной руды, а Аверьян наткнулся на богатые залежи драгоценных камней, прислал ко мне целый караван, щедрая душа.

К тому времени, когда Нинель обнаружила, что у нее нет денег на создание артиллерии, мы уже нарастили свою армии, создали могучий флот, то и дело засылали к ней то шпионов, то саботажников, а то прямых диверсантов. К тому же от нее начали отваливаться союзники, это хитрый Аверьян строил козни, раздувал вражду к Нинель, финансировал оппозицию.

- Это нечестно! - возмутилась Нинель.

- В чем?

- Ты мне заговаривал зубы своим мафиози, я ухи развесила, такая вот доверчивая, а ты, а ты...

- На войне, как на войне, - захохотал Аверьян.

- И ты, Брут? - сказала она горько

- Дык сюрприз же! - возразил он и снова захохотал. - А признайся, Андрий, ты придумал насчет мафиози?.. Во всяком случае, сработало классно.

- Да не придумал, - возразил я. - Он в самом деле... Но я не сказал, что мафиози. Просто, когда собирается компашка миллионеров, там уже не отличишь мафиози от не мафиози. Они все владеют чем-то крупным, все уклоняются от налогов, все грязную работу делают чужими руками. И все любезны, приветливы...

Аверьян кивал, смотрел на меня, а в это время из динамиков раздались крики, ржание коней, лязг оружия. Оказывается, пока мы упивались близкой победой, Нинель пустила свою легкую конницу в обход, зашла с той стороны, откуда не ждали, это для них самоубийство, и сейчас ее конники яростно разрушают наши города и убивают беззащитных крестьян.

Я спешно повернул обратно свои победно наступающие войска. Аверьян тоже кричал и ругался. У нас армия впятеро больше, экономическая мощь безмерна, технический уровень тоже выше, но нашим армиям снова переть через всю карту в свои земли, а всадники Нинель, хоть и слабенькие, хоть и необгрейденные, успеют разрушить обе наши столицы и перебить простой народ. А это значит, что хоть мы и перебьем их с легкостью, но будем лишены возможности нанимать новых рабочих, рекрутировать в армию, добывать золото, железо, камень, рубить лес, ловить рыбу...

Нинель злобно хохотала. Игра чуть выровнялась: у нас по-прежнему армия впятеро сильнее, золотые запасы еще на две такие же армии, но зато Нинель спешно строит крепостную стену, расставляет по ней слабенькие пока катапульты, лучников, а в ее тылу в это время роют, копают, изобретают порох, создают первые пушки.

Аверьян рычал от злости. Попасться так просто! Достаточно было оставить небольшой отряд стрелков или поставить крепостную стену. Но все равно надо вернуться, иначе...

Мои войска прошли обратно не больше трех верст, я развернул их снова в сторону владений Нинель. Аверьян легкую конницу раздавит сам, а моя железная армия двинулась на укрепления Нинель в одиночку. Я видел как она посерьезнела. Здесь все зависит от того, выдержат ли стены ее крепостей и пока что слабенькие войска первый удар моей профессиональной и хорошо обученной армии. А дальше - за ее спиной богатая людьми и ресурсами Сибирь, а за моей - опустошенная и разоренная Германия...

Аверьян, ослепленный злостью, не сообразил, что на конницу Нинель мог бы отрядить десятую часть своей исполинской армии, остальное бы сюда, сюда, я скрипел зубами, но помалкивал, неэтично, мы ж вроде бы каждый за себя. Если Нинель продержится полчаса, то к ней из тыла за это время будут подходить сперва мелкие отряды наспех обученных и вооруженных чем попало крестьян, а потом придет черед и тяжеловооруженной панцирной конницы, хорошей артиллерии, латников, а у меня... у меня только то, что есть.

В прихожей негромко хлопнула дверь. Донеслись голоса отца и Валериана Васильевича. Отец мой входит деликатно, как thief восьмого левела, что даст сто очков любому ниндзюке. Эта вкрадчивость от врожденной деликатности, он и меня приучал, чтобы я не шумел, а в стакане ложечкой не брякал - неприлично. Что-то было еще, но я запомнил только насчет бряка ложечки.

Если у нас в выходные рубиловка в "Хмельницкого" по локалке или в "Аттилу" по Интернету, так же точно у них брехаловка на вечные темы, мол, ах как велик Марчело Паганини и Бекассо Пикассо, а вот Тарантино тоже велик, но не так велик, ибо плебей, плебей... Во время таких брехаловок из комнаты отца валят желтые запахи добротного и ядренистого нафталина.

Валерий Васильевич заглянул и к нам, поздоровался, победно вскинул над головой видеокассету:

- "Титаник"!.. Вчера получил всех Оскаров в Каннах, а сегодня вот он, шедевр!.. В моих дрожащих от жадности руках. Желающие насладиться - в очередь!

И, не дожидаясь ответа, жизнерадостно захохотал, удалился с отцом на кухню. Кофе они пьют, как и мы, люди, но вот ценности у них какие-то странноватые: кино, фотоальбомы, репродукции с картин древних художников, когда не только жили без цифровых фотоаппаратов, но и рисовать, если честно, не умели толком.

От компа, где пыхтел Аверьян, донесся вздох. Мелькнула крупная белая рука, отер пот, послышался молящий голос:

- Давайте на паузу, а?..

- Опять есть захотел? - поинтересовалась кровожадная Нинель. - Сколько в тебя влезает...

- Да я не есть, - робко сказал Аверьян. - Хоть водицы из холодильника... Ну, а от бутербродика я просто не стану уж очень сильно отбиваться....

Приоткрылась дверь, отец сунул голову и, поймав мой взгляд, с таинственным видом мигнул. Я вытаращил глаза, что за парижские тайны, но отец качнул головой, приглашая выйти. Нинель кивнула, соглашаясь на паузу, тоже придумает что-то хитрое, зараза, я кивнул отцу, мол, щас иду, не стал передоверять свое королевство министрам и советникам... разворуют казну за мое отсутствие, гады, запаузил и вышел в прихожую.

Отец сказал обвиняющим шепотом:

- Ты что-то совсем скрытный стал!

- Я?

- Ну да.

- Звонил, Денис, спрашивал адрес твоей Аськи. Говорит, ты без нее жить не можешь... А я думал, у тебя с Нинель серьезно.

Я едва не лопнул, стараясь удержать хохот, но он поднимался из меня, как прет из глубин еще неостывшей нашей планеты раскаленная магма, из-за чего всякие там вулканы и прочие материалы для еженедельной "Катастрофы планеты".

- Я ему позвоню, - пообещал я. - Только ты, знаешь... Не говори Нинель, хорошо?..

- Нет, конечно!

- И Аверьяну не говори, - попросил я.

- Ладно-ладно... Эта Ася и с ним? Не скажу, будь уверен.

Я поспешно вернулся в комнату. Нинель и Аверьян смотрели на меня вопросительно. Аверьян спросил:

- Вмажем по чашечке кофе?

- Если Нинель не против, - ответил я.

- Я не против, - сказала она. - Я еще как не против! Я на многое ого-го как не против...

Не совсем прилично запираться в комнате, когда в квартире гости, но Валериан Васильевич не гость, а почти член семьи, но с другой стороны - голод не Бритни Спирс: Нинель отправилась на кухню с неплохой идей порыться в холодильнике. Следом потащился голодный Аверьян.

Из отцовской комнаты донеслись звуки пианино. Аверьян по дороге на кухню заглянул, благо дверь открыта, покачал головой:

- Круто!..

Отец оглянулся и, не переставая нажимать на клавиши, спросил через плечо довольно:

- Нравится?

- Еще бы, - сказал Аверьян искренне. - Правда, клавиатура так себе, но что shift ногами нажимать можно - это такая круть, что я просто фигею!

Я слышал как затрещали зерна в кофемолке, донесся голос отца, бархатный смех Валериана Васильевича. Пианино умолкло, голоса плавно потекли в сторону кухни, то самое помещение, что для интеллигенции центр мира, верховный храм...

Кофемолка то умолкала, то начинала трещать снова. Я тоже притащился на кухню, поинтересовался:

- Ты что, весь мешок решила перемолоть?

- Да и на порцию не могу, - отрезала Нинель. - Что у тебя за машина? Не тянет совершенно.

- Не тянет? - удивился я. - Закрой все лишние окна.

Аверьян хихикнул, отец непроизвольно посмотрел на единственное окно в кухне. Я видел его недоумевающий взгляд. Валериан Васильевич тоже красиво вскинул брови.

Аверьян добавил невинно:

- Перегрелась. У меня тоже час-два пашет, а потом жуть как тормозит.

- Поставь кулер, - посоветовал я. - У меня есть лишние, могу от щедрот...

Отец и Валериан Васильевич переглядывались с неловкостью, что-то непонятное, у нынешнего поколения свой язык, свои символы, свои кумиры.

Нинель сказала сердито:

- Эх, если бы каждому чайнику да чайником по чайнику! Иногда так начнешь тормозить, что остановиться не можешь, да?

Валериан Васильевич кашлянул, привлекая внимание, предложил очень деликатно:

- Я могу на сегодня оставить кассету. Перепишите, рекомендую! У каждого человека есть своя "Золотая полка", куда ставятся шедевры... но этот фильм должен быть у каждого.

- Гм, - ответил я уклончиво, - да вроде бы нехорошо перекатывать... Это ж нарушение авторских прав...

Он вкусно засмеялся, словно захрустел свежим сочным яблоком.

- Да ладно, будто все не покупаем на Горбушке!

Красочная коробка заигрывающе пускала мне в глаз зайчики целлофановой пленкой. Там фильм о большом нелепом корабле, который столкнулся с айсбергом. Корабль, естественно, затонул, в те дикие времена почти всегда тонули. Из пассажиров спаслась горстка...

Нинель наконец смолола, Аверьян уже нетерпеливо поглядывал от плиты, у него конфорка накаляется, в джезве вот-вот забурлят гейзеры. Они не слушали, глупости предлагают не им, а я с бессильной злостью думал о том, что у нас три могучих государства столкнулись в смертельной схватке за власть над миром, мозги плавятся от усилий все просчитать, суметь распорядиться единственно верно всеми ресурсами... а мне предлагают сесть, как идиот, и смотреть, тупо смотреть, не в состоянии вмешаться, а только смотреть, как кто-то где-то плывет, пьет и жрет, а потом топнет...

Но на фиг мне вообще смотреть, как дикари выделывают первый каменный топор, как мясопотамы завоевывают Евфратию, а Стенька Разин ведет казаков на Москву?.. А этот тонущий "Титаник" - то же самое, что танцы шамана в зале вычислительных машин. Даже вторая мировая война, к которой отношения у старичья по-прежнему трепетное - фигня. Она была, как и "Титаник" или мясопотамы, в дикие времена безинтернетья!

Да, я - человек Интернета, брезгливо отпинываю эту доинтернетью фигню, именуемую культурой. Это культура для них, прошлых, но не для нас, нынешних. Культура забивания мамонта, жертвоприношений, рисования картин... ха-ха, это при цифровом фото! - театров, кино, книг, политики, президентов и генсеков, религии, церквей и прочей дури из прошлого, что пытается пролезть и к нам, нынешним.

Валериан Васильевич понял мое молчание, как душевные колебания, нравоучительно вскинул кверху палец.

- Это же шедевры уходящего века!

Сердце мое зло бухало, я даже видел как подпрыгивает край рубашки. Мои хиленькие мышцы напряглись, как стальные канаты, что на причале удерживают крейсер.

- Да, конечно. Согласен.

Валериан Васильевич удивился, брови красиво полезли вверх.

- Серьезно? Я вас убедил?

- Полностью, - заверил я. Челюсти мои сводило злостью, я почти выплевывал слова: - Я ж не спорю, что это шедевры! Но только мы с вами к ним по-разному... гм... Вы хотите ориентироваться на эти шедевры, верно?.. А я бы их в кунсткамеру.

Он задохнулся, как от удара под дых.

- В кун... кунтс.. камеру?

Я сказал со злым сарказмом:

- А что мне с египетских пирамид? Действительно шедевры уходящего мира... Главные из семи чудес света. Но что мне с этих груд камней? Мне, человеку Интернета?.. Если честно, то я даже красоты не вижу. Как во всяких третьяковских луврах и прочих кельнских мечетях. Да какое наплевательство, я уважаю тех строителей. Они делали все, что могли! Ну не было у них Интернета, не было компов, я все понимаю... Сейчас почему не строят эти пирамиды да всякие там букенгемские кремли?.. Да потому, что умеют строить такое, что римским египтянам и не снились! Вот туда я и хожу. И там распахиваю варежку. Потому что я человек не уходящего века, а приходящего!..

Кофе поднялся, Аверьян торопливо разлил по чашкам, хотя обычно ждет, пока пена опустится. Нинель бросила на меня укоризненный взгляд. Что ты делаешь, сказала она глазами. Это ж все равно, что калеке указывать, что он калека. Особенно такому, который даже не знает, что он калека... Слепорожденный или паралитик, что не покидает приюта...

Мы трое сослались, что там без нас продолжается война, а без командования нарушат гаагские конвенции, ушли с чашками в руках, но неприятный осадок оставался у меня весь остаток игры.

Рубились, не замечая как бежит время. Кто играет, тот знает, как садишься вечером, а потом вдруг видишь, что за окном уже снова восходит солнце...

Потом Нинель взглянула на часы, охнула. Аверьян крякнул. Хорошо, что соседи, в это время уже метро перекрыли!

- Нинель, - удивился я, - что за проблемы? Оставайся у меня. Я не храплю, одеяло не стягиваю.

Она наморщила нос.