возле города, но как половинки ужа не могут жить ни вместе, ни
каждая по себе, так и сейчас в голове было пусто и мертво.
страшилось само время. Он ощутил себя настолько крохотным,
настолько ничтожным, что душа съежилась в страхе... еще
большем, чем который терзал его всю жизнь. И когда уже
чувствовал себя мельче жалкого насекомого, когда готов был
упасть и уже больше не подниматься -- нельзя встать из
бездыханного, -- в той же трусливой душе разгорелась искорка,
вспыхнуло, и через мгновение в груди полыхал такой яростный
огонь, что перед глазами встала розовая колышущаяся пелена.
внутренности. Тело дрожало, жадно вбирая солнечный свет,
накапливая... а может, это не солнечный свет, но что-то
накапливалось, мышцы твердели, спина выпрямилась, уже стоял
твердо, и не просто твердо, а пусть попробуют сшибить с ног...
видел крохотные точки, птицы поднимаются и выше этих вершин, а
он умел выше всех известных ему птиц!
Это не просто горы, а краеугольный камень, с которого великий
Творец начал новый удивительный мир. Не только земля и воды
были созданы позже, но и свет от тьмы он отделил позже, уже
опираясь на крае-угольный камень. Правда, другой краеугольный
камень они обнаружили на острове Буяне... Ладно, с этим потом,
а сейчас у него другая цель.
глубокие ущелья, отвесные скалы, высокогорные долины, глубокие
пещеры. Появились звери, птицы, высоко в горах возникли озера с
удивительно чистой водой, а из людей сюда взбирались мудрецы,
пожелавшие уединения.
шагов пять, но когда представил, какая там бездна, язык присох
к гортани, а в ушах зазвенели комары. Ноги сами понесли от
края, он уперся спиной в каменную стену и еще потерся
лопатками, пытаясь отодвинуться дальше.
меча. Олег раздвинул грудь так, что за-трещали ребра,
закашлялся, но в черепе пронеслась очищающая буря с грозой.
Немногие крупные мысли засверкали, словно умытые, а мелочь
вымыло, втоптало, он повернулся к каменной стене, чувствуя себя
опасно захмелевшим.
собственного голоса, ибо услышал почти рык. -- Это для кого-то
гора, а для другого...
потом не то осыпали снегом, не то плеснули горячей водой. Или
же кожу содрали вовсе! Он чует, как магические силы вливаются в
него сами, непрошено, каждая жилка дрожит от напора, вот-вот
лопнет, переполненная силой, что неподвластна человеку.
разорванный силами, которые двигают небесными светилами,
зажмурился, поспешно сказал Слово. Во всем теле вспыхнул огонь,
затем грудь пронзила острая боль. Из него выдрали если не
сердце, то что-то горячее, наполненное кровью, без чего не
жить... Ноги ослабели разом.
огромный, что он должен быть с три таких горы. Олег с
облегчением выпускал из себя эту мощь, одновременно вбирая всем
существом разлитую в воздухе, горах, во всем мире, сжимая в ком
и направляя незримым клинком на основание древней горы.
Дрогнуло снова, а загрохотало оглушающе уже совсем рядом.
было опустошение, но каменная стена медленно ползла в сторону!
Подножие накалилось, оттуда выстреливались осколки камней,
пошел сизый дымок, блеснуло. Он со страхом понял, что камни
загораются так же, как вспыхивает сухое дерево, когда невры
добывают чистый огонь трением!
спиной к камню, ноги тряслись, по лицу побежали крупные капли.
В глазах защипало, соленый пот не выедал, а выжигал глаза.
Внутри было пусто, как в ограбленной могиле. Он чувствовал себя
пустой оболочкой, из которой вытряхнули все, сухим коконом, из
которого вылезла бабочка, остатками ореховой скорлупы...
тумане вспыхивали молнии, затем поплыли пятна с желтыми гнилыми
краями.
сдвинулась на полсотни шагов. Открылась отвесная стена. У
самого основания словно гигантская раковина приоткрыла створки,
там зияла темная щель. Отсюда она выглядела крохотной, но там
проехал бы всадник с поднятым кверху копьем.
себя к древнему входу. Мелькнула вялая мысль, что сейчас его
забодает даже заяц, сил только держаться на ногах, да и то,
если не по ступенькам...
давно, очень давно. Настолько давно, что камни от собственной
тяжести просели в землю, которую не назовешь мягкой.
начало покалывать, но мышцы стали потихоньку наполняться
кровью, раздуваться. Вздохнул всей грудью, в черепе очистилось.
Похоже, камни хранили старую магию. Он пошел в темноту, а когда
начал натыкаться на острые камни, после недолгих колебаний
выбросил в пространство перед собой свернутую в узел молнию. Та
поплыла вовнутрь, потрескивая и опасно подмигивая, готовая
взорваться в любой миг.
тащиться следом. -- Я твой хозяин, я велю...
молнии взмыл кверху, трепещущий свет озарил красные, как кровь,
стены. На миг почудилось, что попал во внутренности гигантского
зверя. Огненный шарик колыхался неспокойно, и темные прожилки в
красном граните, казалось, пульсировали, наполнялись багровой
кровью, по ним ходили утолщения, будто проглатывали непрошеных
гостей.
решил бы, что это ложе, если бы эта каменная плита не была
такой огромной. Он осторожно продвигался вперед, молния
освещала свод, а как ее опустить, он не знал, сейчас в
полумраке рассмотрел на каменной плите нечто громадное, даже не
понял, что увидел, но по телу пробежал нехороший озноб, волосы
зашевелились на затылке.
остановился у края плиты, что в высоту достигала ему до пояса.
лежал исполин. Олегу почудилось, что человека, если это был
человек, прикрывает странно-черное с тусклым блеском одеяло,
только живот и ноги торчат голые, страшно костлявые, с
натруженными ступнями, где желтая подошва в палец толщиной,
явно тверже конских копыт.
пересохли. Человек еще жив, он видел, как медленно-медленно
поднимается исхудавшая грудь, ребра выступают все четче и
четче, пока не кажется, что сухая кожа вот-вот прорвется, все
жилки начинают подрагивать... потом так же мучительно медленно
-- Олег успел вздохнуть и выдохнуть несколько раз -- грудь
опускается, опускается, опускается, пока не становится почти
ровной, но и тогда живот кажется прилипшим к спине.
который есть прародитель всех северных народов, а еще раньше
стяжал себе славу, о которой говорят с ужасом и шепотом, ибо
осмелился бороться с небесами.
дрогнувшим голосом. -- Прости... Я думал, что...
в блеске и грозном величии, на огромном коне, обязательно
черном, как беззвездная ночь, с горящими багровым огнем
глазами, яростного и полного звериной силы, что некогда
подвигла на вызов небесам.
решил, что древний герой все-таки успел скончаться, пока он
рассматривал его в благоговейной тишине, но выпирающие ребра
все же медленно проступили на сухой коже, долго так выступали,
как толстые прутья на корзине, затем так же очень медленно
Конюшевский Владислав
Маккарти Кормак
Доценко Виктор
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Белов Вольф