read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



слова. Мысленно ходил вперед-назад по этой комнате, как ты это обычно
делаешь, когда читаешь мне мораль, и весьма обстоятельно растолковал ему
суть какого-то вопроса. Что же в самом деле? Мне удалось это сделать. Я
дотянулся до выключателя и комната ожила.
- Вот так я сразу вижу, что мы собрались в хорошем месте, - сказал
Миша. - Знаешь, мне иногда кажется, что стены этого дома сделаны из бумаги.
- Так и есть, - согласился я. - Обои, пергаментные шторы.
- Нет, - категорически замотал он головой. - Нам подсунули какую- то
лажу. Я весь день не могу согреться.
- Еще бы, - снова согласился я. - В такой же квартире я жил с
родителями до 8 лет. Для меня это такая лажа, что хуже и не бывает. Соседи,
которые были в моей памяти лет двадцать, почти все переместились в мир иной.
Остались их дети, мои сверстники, которых очень странно после такого
перерыва на том же самом месте. Начинаешь понимать, что большинство людей
привязана к какому-то определенному месту, иногда всю жизнь так живут.
Казалось бы, все это должно было стать негодным, ветхим, прийти к
запустению. Но ничего подобного. До мозга доходит прописная истина, что
жизнь продолжается. Люди рано утром идут на работу, мамы ведут детей в сад,
дети идут в школу и так далее и тому подобное. Жизнь продолжается. Это
драматичная банальность, которую я открыл только сейчас. Лукин живо выслушал
меня и сказал:
- Ну ладно, помоги мне подняться. Я хочу добраться до ванной. Я вытащил
его из-под кресла, взвалил на спину и вынес из комнаты.
84.
Марина была растеряна. Она ощущала тяжесть кринолина, а еще ей нельзя
было поворачиваться. Вот это-то ее и смущало. Я стоял сзади и дышал ей в
затылок, хотя, пожалуй, она этого не замечала. Я слегка затаился, делая вдох
поверхностным. А невеста (чья же?), ничего об этом не зная, продолжала
горевать из-за своей неподвижности. И на лице ее, дай Бог точности, уже была
подавленность. Я стоял прямо и делал все, чтобы быть одному в ее
присутствии. А она хотела, разумеется, обратного, чтобы я был один, но
где-то рядом с ней. И стоило бы ей немного наклониться или присесть, как в
сквозном свете я бы заметил ее крашенные локоны. О, это было бы для меня
настоящим потрясением! И это было бы к стати теперь.
85.
Я выдвинутый среди стоящих фигур был очень нескладным, с заброшенными
руками и со свернутыми коленями. Я выдвинулся совершенно случайно, по
причине все той же отсталости, то есть мне только нужно было протянуть,
сколько это возможно, время, забыв изначальный смысл своего выдвижения
вперед. В этом стоянии впереди есть много уязвимости, холодный сквозняк
гуляет по спине. Я поднимаю голову выше и серыми своими глазами и серебряным
голосом вопрошаю:
- Мне ли вызнать стояние? Сердце начинает бешено колотиться, и я
опускаю ладони вниз, прежде сложенные в рупор. Сознание того, что я вычистил
себя одним этим высказыванием, в беспредметности рук, и на обсморканном
полу. Я выдвинулся вперед, потому что остался сзади. И фигуры - настоящие
изваяния - ничем мне на это не ответили. Я бы хотел принять свой обычный
человеческий облик, заняться рассматриванием себя, неторопливым и не
требующим никаких внимательных остановок - то есть очень поверхностно.
Ощупал и назвал день, число и полномочное время суток. Развернул
переглаженные клапаны карманов и смело шагнул в сторону, замечая в своих
глазах безбрежную стойкость.
86.
Как я уже рассказывал, сам по себе я человек ничтожный. И этим я как бы
довершаю круг, начатый моим предшественником. Я не молочусь на месте, не
заставляю делать себя что-то экстраординарное. Я боюсь этого и поэтому легко
поддаюсь чужому диктату, подсказанному намерению, вообще вращаюсь в такой
сфере, где мне суждено обретаться. Это и зависть, и ненависть, и борьба еще
Бог знает с чем. При этом я всегда ловко отказываюсь от самого себя,
заламываю себе руки, и бьюсь мордой об самые твердые предметы. Так я как бы
себя сохраняю. А на деле мне нужно лишь немного алкоголя, чтобы все это
стало немного призрачным.
87.
Почему-то вспомнил Дашу, персонаж из другой жизни. Смеялась она
возмутительным образом. Это была смесь ехидства и всепрощающего похуизма.
Иногда она казалась более серьезной и более озабоченной, чем это возможно.
Но единого лица у нее не было. Ее хождения были рекой. Она текла. Или
растекалась, не знаю. Я боялся как-то удручить ее и поэтому держался, как
непробиваемая деревяшка. Я помню один вечер, когда она сидела на кровати,
скрестив свои толстенькие короткие ножки, а рядом где-то, в движении ее
неизменная спутница - Инга. Они не были похожи на подруг, но
сожительствовать сожительствовали. Как-то очень легко было к ним войти,
попасть. Я сразу раскусил это неписаное правило. Я хотел быть открытым. И
мне льстило, что мне это позволено. Попадал ли я в идиотские положения? Да,
конечно. Но не очень-то это имело какое-то значение. Там была определенная
культурная среда. Вернее будет сказать, что она там была. Может быть так,
как ни в каком другом месте. Там я почерпнул несколько идей, с которыми и до
сих пор ношусь, как с писанной торбой.
88.
Я был, по-моему, в более предпочтительном положении, чем Лацман. Мне
было удобно сидеть так, как я сидел - на подоконнике, закрывая собой часть
улицы. Он же не мог стоять нормально, поскольку был утомлен. Он притулился у
стены, подобрав под себя руки. Лацман не боялся смотреть в пол, шарить
взглядом под столом, рядом с которым сидел я. Его бледная шея сливалась по
цвету с обоями, и голова по этому казалась невесомой. Так дело примерно и
обстояло. Десять против одного, что, откатись она (голова) сейчас
куда-нибудь в сторону, Лацман не поменял бы позы, не пошевелился бы. Ему
надо отдать должное - он был в себе очень уверен. Поэтому, когда кто-нибудь
заходил в комнату, от него вдруг начинало разить луком или чем-то таким
желудочно- кишечным, но нельзя было сказать, что эта обстановка не в его
пользу. Когда же у Лацмана начинали гореть уши, он заметно оживлялся,
поднимал голову и взглядом отыскивал какой-нибудь предмет в комнате, который
ему мешал - будильник или, скажем, флакон лака для волос. Тогда было очень
трудно уговорить его, что эта вещь исправна, что она еще нужна. Но обычно он
сам как-то к этому возвращался и в опустевшей комнате звучала тихая песня:
От стены до стены
Три-четыре струны.
Я наполню штаны
И закрою краны.
89.
Я расслабленно отпустил ноги, и они повисли где-то на краю кушетки. Это
было необходимо сделать для их же безопасности. Я достал из кармана брюк
большое перламутровое яйцо (символ чего?), тщательно потер его о рукав
рубашки и посмотрел через него на свет. Яйцо оказалось непрозрачным, но
слишком твердым, чтобы запросто сжать его двумя пальцами. И еще я подумал,
что ему повезло, что оно покрыто таким составом, который не дает ему
тускнеть, даже в полной темноте. Я встал, стряхнул с себя эту странную
задумчивость и обнаружил, что на диване, на том месте, где я лежал остались
парящие пролежни. Я сел перед ним не колени и дотронулся рукой - он был
совсем еще теплым. "Вот. Давно ли он ушел? А все еще можно подумать, что он
здесь", - заметил я про себя. И в два рывка застелил диван покрывалом. Дверь
пружинисто отварилась, и я увидел дымящуюся пустоту за ней.
- Лацман, не прячься! Я знаю, что ты где-то здесь, - закричал я. Но в
ответ услышал только скрип откатывающейся двери.
90.
Должно быть, эта линия, которая разделяет полы моего пиджака пополам,
крепко сшита. И, пробираясь по комнате на четвереньках, я могу не заметить
надвигающегося опустошения. В одном только слове запрятаны такие не
бросающиеся в глаза моменты, как, скажем, увеличивающаяся ширина,
обвислость, легкосдираемость, что я совершенно определенно настаиваю в самом
себе, чтобы все это было смято, скомкано и заброшено в таз для грязного
белья как можно быстрее. То есть эти четвереньки, как бы взывающие, ничем
себя не умоляют, а скорее - знают себе цену, то есть и я в этом положении -
тоже. Я изучил уже повороты, раскачиваясь, как экскаватор или индийский
слоненок (тот самый - киплинговский), научился сдавать назад и сильно
прибавлять ход на участках покрытых паласом и свободных от мебели. Мне не
нужна эта возвышающаяся половина, и мой позвоночник не отклоняется от
движения.
91.
Старое судно покрытое белым налетом соли. Выдавалось над берегом,
рострум устремив в небо, как мигрень среди ночи. Мне бы хватило двух слов,
чтоб обгяснить эту странную склонность - замирать на грани с победоносным
видом. Я почти утолил свой голод по части смысла. Я почти угадал, зачем это
так происходит. Но увы остаются вопросы, многоточие, оснастка гниет, и песок



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.