Чтение 12–й страницы книги ~Открытие себя~

встречающий окинул его критическим взглядом. - Соцнакоплениями
обзавелся?

- Э, брат, это не просто накопления - это
информационно-вещественный резерв. Я тебе потом расскажу, даже
продемонстрирую. Это, Валек, полный переворот... Но сначала давай ты:
зачем вызвал раньше срока? Нет, постой! - Пассажир самолета вытащил из
кармана блокнот, а из него - несколько красных ассигнаций. - Получи
должок.

- Какой должок? - встречающий отстранил деньги.

- Ради бога, только без этого! - пассажир протестующе поднял руку.
- Видели, знаем, заранее умилены: этакий рассеянный ученый, который не
снисходит до запоминания всякой там прозы... Не надо. Уж я твою натуру
знаю: ты не забываешь долги даже величиной в полтинник. Держи деньги,
не пижонь!

- Да нет, - мягко улыбнулся встречающий, - мне ты ничего не
должен. Понимаешь... - Он запнулся под внимательным взглядом, который
на него устремил пассажир.

- Что за черт! - озадаченно произнес тот. - Ты никак стал красить
волосы, лжешатен? А рубец? Рубец над правой бровью - где он? - его
голос вдруг сел до шепота. - Парень... да ты кто?!

Тем временем толпа прилетевших московским самолетом и встречавших
рассосалась. Пять человек, которые никого не встретили и никуда не
торопились, побросали сигареты и быстро окружили собеседников.

- Только тихо! - произнес Онисимов, вклиниваясь между "лаборантом"
и глядевшим на него во все глаза пассажиром; в руке тот сжимал деньги.
- При попытке сопротивления будем стрелять.

- Ото! - ошеломленный пассажир отступил на шаг, но его плотно
взяли под локти.

- Не "ого", а милиция, гражданин... Кривошеин, если не ошибаюсь? -
следователь улыбнулся с максимальной приятностью. - Вас нам тоже
придется задержать. Разведите их по машинам!

...Виктор Кравец, устраиваясь на заднем сиденье "Волги" между
Онисимовым и милиционером Гаевым, улыбался устало и спокойно.

- Между прочим, я бы на вашем месте не улыбался, - заметил Матвей
Аполлонович. - За такие шутки срок набавляют.

- Э, что срок! - Кравец беспечно махнул рукой. - Главное: я,
кажется, сделал верный ход.

- Вот не думал, что мое возвращение начнется с детективного
эпизода! - проговорил пассажир самолета, когда его ввели в комнату
следователя. - Что ж, раз в жизни это должно быть интересно.

Он, не дожидаясь приглашения, сел на стул, огляделся.

Онисимов молча сел напротив; в нем сейчас боролись противоречивые
чувства: ликование ("Вот это операция, вот это удача! Взяли сразу
двоих - да, похоже, что на горячем!") и озадаченность. До сих пор
следствие строилось на том факте, что в лаборатории погиб или
умерщвлен Кривошеин. Но... Матвей Аполлонович придирчиво всмотрелся в
задержанного: покатый лоб с залысинами, выступающие надбровные дуги,
красно-синий рубец над правой бровью, веснушчатое лицо с полными
щеками, толстый нос вздернут седелкой, коротко остриженные рыжеватые
волосы - сомнений нет, перед ним сидел Кривошеин! "Вот так я дал
маху... Кого же они там прикончили? Ну, теперь уж я выясню все до
конца!"

- А это что - намек? - Кривошеин показал на зарешеченные окна. -
Чтоб чистосердечней сознавались, да?

- Нет, оптовая база была раньше, - следователь вспомнил, что с
такой же реплики начал на вчерашнем допросе "лаборант", усмехнулся
забавному совпадению. - От нее остались... Ну, как самочувствие,
Валентин Васильевич?

- Благодарю... простите, не знаю вашего имени-отчества, не
жалуюсь. А у вас? -

- Взаимно, - кивнул следователь. - Хотя мое самочувствие прямого
отношения к делу не имеет.

Они улыбались друг другу широко и напряженно, как боксеры перед
мордобоем.

- А мое, стало быть, имеет? А я подумал, что у вас это принято:
осведомляться о самочувствии пассажиров, которых вы ни за что ни про
что хватаете в аэропорту. Так какое же отношение к вашему делу имеет
мое состояние здоровья?

- Мы не хватаем, гражданин Кривошеин, а задерживаем, - жестко
поправил Онисимов. - И ваше здоровье меня интересует вполне законно,
поскольку я имею заключение врача, а также показания свидетелей о том,
что вы - труп.

- Я - труп?! - Кривошеин с некоторой игривостью оглядел себя. -
Ну, если у вас такие показания, тащите меня в секционный зал... -
Внезапно до него что-то дошло, улыбка увяла. Он поглядел на Онисимова
хмуро и встревоженно. - Послушайте, товарищ следователь, если вы
шутите, то довольно скверно! Что за труп?!

- Помилуйте, какие шутки! - Онисимов широко развел руками. -
Позавчера ваш труп был найден в лаборатории, сам видел... то есть не
ваш, конечно, поскольку вы в добром здравии, а очень похожего на вас
человека. Его все опознали как ваш.

- Ах, черт! - Кривошеин сгорбился, потер щеки ладонями. - Вы
можете мне показать этот труп?

- Ну... вы же знаете, что нет, Валентин Васильевич. Он ведь
превратился в скелет. Озорство это, нехорошо... Можно очень дурно
истолковать.

- В скелет?! - Кривошеин поднял голову, в его зеленых с рыжими
крапинками глазах появилось замешательство. - Как? Где?

- Это произошло там же, на месте происшествия, - если уж вам
требуются пояснения на данный предмет от меня, - с нажимом произнес
Онисимов. - Может, вы сами лучше это объясните?

- Был труп, стал скелет... - пробормотал, хмуря в раздумье брови,
Кривошеин. - Но... ага, тогда все не так страшно! Он здесь времени
даром не терял... видимо, какая-то ошибка у него получилась. Фу, черт,
а я-то! - он ободрился, осторожно взглянул на следователя. - Путаете
вы меня, товарищ, непонятно зачем. Трупы за здорово живешь в скелеты
не превращаются, я в этом немного разбираюсь. И потом: чем вы
докажете, что это мой... то есть похожего на меня человека труп, если
трупа нет? Здесь что-то не так!

- Возможно. Поэтому я и хочу, чтобы вы сами пролили свет.
Поскольку дело случилось во вверенной вам лаборатории.

- Во вверенной мне?.. Хм... - Кривошеин усмехнулся, покачал
головой. - Боюсь, ничего не выйдет насчет пролития света. Мне самому
надо бы во всем разобраться.

"И этот будет запираться!" - тоскливо вздохнул Матвей Аполлонович,
придвинул лист бумаги, раскрыл авторучку.

- Тогда давайте по порядку. Вас зовут Кривошеин Валентин
Васильевич?

- Да.

- Возраст 35 лет? Русский? Холостой?

- Точно.

- Проживаете в Днепровске, заведуете в Институте системологии
лабораторией новых систем?

- А вот что нет, то нет. Живу в Москве, учусь в аспирантуре на
биологическом факультете МГУ. Прошу! - Кривошеин протянул через стол
паспорт и удостоверение.

У документов был в меру потрепанный вид. Все в них - даже
временная, на три года, московская прописка - соответствовало
сказанному.

- Понятно, - Онисимов спрятал их в стол. - Быстро это в Москве
делается, смотрите-ка! За один день.

- То есть... что вы хотите этим сказать?! - Кривошеин вскинул
голову, воинственно задрал правую бровь.

- Липа эти ваши документы, вот что. Такая же липа, как и у вашего
сообщника, которому вы в аэропорту пытались передать деньги... Алиби
себе обеспечиваете? Напрасно старались. Проверим - а дальше что будет?

- И проверьте!

- И проверим. У кого вы работаете в МГУ? Кто ваш руководитель?

- Профессор Андросиашвили Вано Александрович, заведующий кафедрой
общей физиологии, член-корреспондент Академии наук.

- Понятно, - следователь набрал номер. - Дежурный? Это Онисимов.
Быстренько свяжитесь с Москвой. Пусть срочно доставят к оперативному
телевидеофону... запишите: Вано Александрович Андросиашвили,
профессор, заведует кафедрой физиологии в университете. Быстро! - он
победно взглянул на Кривошеина.

- Оперативный телевидеофон - это роскошно! - прищелкнул тот
языком. - Я вижу, техника сыска тоже восходит на грань фантастики. И
скоро это будет?

- Когда будет, тогда и будет, не торопитесь. У нас еще есть о чем
поговорить... - Однако уверенность, с которой держался Кривошеин,
произвела впечатление на Матвея Аполлоновича. Он засомневался: "А
вдруг действительно какое-то дикое совпадение? Проверю-ка еще". -
Скажите, вы знакомы с Еленой Ивановной Коломиец?

Лицо Кривошеина утратило безмятежное выражение - он подобрался,
взглянул на Онисимова хмуро и пытливо.

- Да. А что?

- И близко?

- Ну?

- По какой причине вы с ней расстались?

- А вот это, дорогой товарищ следователь, извините, совершенно вас