полоску. Осторожно подвожу верхний штырь к искорке германия с никелевой, с
мушиный след, нашлепкой.
Его даже и не спрашивали не только насчет сметаны, но и любит ли он
поджариться вообще.
"мигалку". Она же ж у вас на балансе! Зачем вам иметь на балансе
неприятности? Надо списывать, пока есть что списывать.
Хотел попробовать, честно хотел, но... то Кепкин, то вот Альтер не дают
развернуться.
списывать.
со спинки стула пиджак в мелкую клетку, счищает с него незримые пылинки,
надевает. Придирчиво осматривает себя: туфли остроносо блестят, на брюках
стрелочки все в ажуре, от и до. Андруша у нас жених.
три источника и три составные части Нуль-варианта. Из разговора родилась
теория, статьи дали первый намек на ее практичность, открыли путь к методу.
А из "мигалки" возник наш советский эмоциотрон.
"вариатрон" или "вариаскоп". Но на начальство, в частности, на доктора
Выносова, неотразимо действуют доводы типа "Так делают в Америке", особенно
если не уточнять, что в Южной. А что там делают, эмоциотроны? Значит, и быть
по сему.)
добра. Ведь именно -потому, что не получился нормальный вычислительный
агрегат, мы и смогли, добавив по Сашкиной идее необходимые блоки,
преобразовать его в персептрон-гомеостат, чувствительный к смежным
измерениям. Благодаря этому получились наши интересные исследования, мир
расширился.
готовое изделие: Электронно-вычислительный Автомат ЭВА-1. Все мы свято
верили, что сделали вещь.
начиналась. Начиналась она с молодых специалистов Радия Тюрина, Германа
Кепкина, Лиды Стадник, которая сейчас в декрете, Стрижевича и меня;
Толстобров появился через год. Молодые, полные сил и розовых надежд
специалисты ни студенты, ни инженеры. Экзамены сдавать не надо, стипендия...
то бишь зарплата неплохая, занимаешься только самым интересным, своей
специальностью... хорошо! Первый год мы часто резвились с розыгрышами и
подначками, по-студенчески спорили на любые темы. При Уралове, конечно,
стихали, двигали науку.
сверкающей вершине, к которой, как известно, нет столбовых дорог, а надо
карабкаться по крутым скалистым тропкам. "Мы, республиканская школа
электроников", произносил он. "Меня в Союзе по полупроводникам знают",
произносил он, потрясая оттиском единственной своей (и еще трех соавторов)
статьи. И мы, как птенчики, разевали желтые рты.
общеизвестных истинах (тогда мы не догадывались, что он просто с ними не
накоротке), весомая речь и особенно его "стиль-блеск" лихо, не отрывая пера
от бумаги, начертать схему или конструкцию, швырнуть сотруднику: "Делайте!"
и неважно, что схема не работала, конструкции не собиралась, потом
приходилось переиначивать по-своему, главное, Паша не отрывал перо от
бумаги. Это впечатляло. В этом смысле у него все было на высоте, как у
талантливого: вдохновенный профиль с мужественным, чуть волнистым носом,
зачесанные назад светлые кудри, блеск выкаченных голубых глаз и даже
рассеянность, с которой он путал данные и выдавал чужие идеи за свои.
ясно видел, что Павел Федорович в полупроводниках разбирается слабовато;
впоследствии выяснилось, что Кепкин и Стриж были также невысокого мнения о
Пашиных познаниях в электронике, а Толстобров и Тюрин о его научном багаже в
проектировании и технологии. Но каждый рассуждал так: "Что ж, никто не
обнимет необъятное. В моем деле он не тумкает, но, наверное, в остальных
разбирается. Ведь советует, указует".
модернизированный, и сейчас там); затем распространились и сюда, в "М-00".
Тюрин и Стрижевич выпекали в вакуумной печи у глухой стены твердые схемы на
кремниевой основе: промышленность таких еще не выпускала. Возле окна мы с
Лидой Стадник собирали из них узлы, блоки ощетиненные проводами
параллелепипеды, заливали их пахучей эпоксидкой, укладывали в термостат на
полимеризацию. У соседнего окна Толстобров с лаборантом в два паяльника
мастерили схемы логики. В дальнем полутемном углу Кепкин, уткнув лицо в
раструб импульсного осциллографа ИО-4, проверял рабочие характеристики
полуготовых блоков. Посреди комнаты техник Убыйбатько клепал из гулких
листов дюралюминия панели и корпус "Эвы".
останавливался то возле одной группы, то возле другой:
жалейте эпоксидки.
забывайте!
по-другому.
запотевшее лицо, восхищенно бормотал: "Стрлатег!.."
половиной года. А сколько было переделок, подгонок. наладок. Но собрали.
припекает. Перепрыгиваем через штабеля досок и стальных полос, обходим ящики
с надписями "Не кантовать!", стойки с баллонами сжатого газа, кучи плиток,
тележки, контейнеры, пробираемся к флигелю отдела обеспечения. Вокруг пахнет
железом, смазкой, лаками.
лаком. Мы тоже.
ручках, разноцветных кнопках, клавишах, индикаторных лампах, металлических
табличках с надписями и символами. Казалось, автомат довольно скалится
перламутровыми клавишами устройства ввода.
оформленные проспекты: "В институте электроники создан... разрабо...
эксплуати... быстродействующий малогабаритный электронно-вычислительный
автомат ЭВА-1!" Из других отделов приходили поглазеть, завидовали. А мы все
были между собой как родные.
бы погонять "Эву" при повышенной температуре, испытать на время непрерывной
работы, потрясти хоть слегка на вибростенде чтобы быть уверенным в машине. А
если обнаружится слабина, то не поздно подправить, улучшить конструкцию.
экскурсант! Кого только к нам не приводили: работников Госплана республики,
участников конференции по сейсмологии, учителей, отбывающих срок на курсах
повышения квалификации, делегатов республиканского слета
оперуполномоченных... Только и оставалось, что поддерживать автомат в
готовности.
объяснения теории, принципа действия зачем! а бил на прямой эффект.
гипнотизера, издали как бы обводит контуры машины. Производит программные
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Соломатина Татьяна
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Посняков Андрей